Анна Павловская. Всадник с именем тишина

Анна Павловская родилась в Минске в 1977 году. Поэт, прозаик, сценарист. Лауреат литературных премий «Илья-премия», «Сады лицея», премии Есенина, дипломант Волошинского конкурса и пр. Публикации: «Дружба народов», «День и ночь», «Интерпоэзия», «Сибирские огни», «Крещатик», «Новый мир» и др. Автор книг «Павел и Анна» (2002, Москва), «Торна Соррьенто» (2008, Минск), «Станция Марс» (2018, Москва). Живёт в Подмосковье.

***

где получить лит.премию такую
чтобы купить квартиру и машину
не из-за славы чисто из-за денег
как кто-то написал в фб недавно

а может быть для денег и для славы
как кто-то написал в фб недавно
а может быть для славы денег жизни
чтоб с голоду к примеру не подохнуть

да я мечтаю вечно я мечтаю
бесплатно потому что я мечтатель
матерый не мечтатель а мечтальщик
завод по производству крупных мечт

я все мечтаю с тухлой сигаретой
я все мечтаю в мерзкой электричке
а жизнь проходит, да... пройдёт и это
как кто-то написал в фб недавно

и ангелы что вьются надо мною
меня в мои мечтания снесут
..........................................
в мои мечтанья дивные в которых
мне и без жизни будет хорошо

ШТРАФБАТ

1.
приближается розовый месяц закат
и не друг мне сократ и не брат герострат
я сгораю как лампочка в тысячу ватт
я взрываюсь как брошенный нахер штрафбат

ты напрасно стоишь у меня на пути
я не поле тебе меня не перейти
пролечу альбион а потом рубикон
я стрела что ещё не придумал зенон

только звёздный пунктир прошивающий мрак
только соль и табак

2.
мне россия свекровь а кому-то жена
угощает берёзовой кашей страна
и по-чёрному топится баня
лают воры спасибо маманя

отвечай мне скорее пароль бирюза
почему превратилась ты в чёрный базар
мне всучили стекляшки и блёстки
обдурили как лоха в напёрстки

я стою на юру ни кола ни угла
скачет всадник собачья башка и метла
хлещет плетью чтоб знала допреже
все достоинства стержня и стрежня

не сломался ли стержень во мне невдомёк
из-за острова выйду ль в стремнину
или вместе со всеми открою ларёк
продавать мертвецам мертвечину

3.
как тебе обстоятельства в этом ключе
узелок на плече да и жизнь вообче
все грозишь кулачком хватить хапать
но заплатишь за соль и за лапоть

я ушла бы но шлях завязался узлом
дядя мёбиус склеил начало с концом
то что я представляла увалом
лишь препятствие перед провалом

погляди и опять я иду в котлован
мне бы выпасть копейкой в дырявый карман
на ребре прокатиться до фарта
но такая ли выпадет карта

***

все счастливцы похожи
строка из толстого
если счастье положено
что в нём такого

хочет знатная дама
забыть про манеры
хочет страсти и драмы
любви офицера

ничего не боясь
она льнёт к эполету
и преступная связь
открывается свету

отвернулись друзья
и знакомые тоже
вот теперь их семья
ни на что не похожа

мы заносим в конспект
проблематику спальни
а) моральный аспект
б) аспект социальный

мы заносим в конспект
схему образ персону
где живой человек
плача шёл по перрону

рельсы крови пятно
за оградой могила
вам не всё ли равно
что её погубило

***

депрессии нервные срывы
безумие алкоголизм
увы никакой перспективы
на всю уходящую жизнь

измараны тонны бумаги
с булонский наверное лес
а где мои дымные саги
где гамлет мой и ахиллес

мне не воздается по вере
зачем же одна как сова
сижу в своей чёрной пещере
к словам прибавляя слова

***

Болеешь всю зиму — то грипп, то ангина,
сшивают пространство кристаллики сплина,
и чем холоднее, чем день анемичней,
тем всё нереальнее и фантастичней.

Нет города будто за этим пределом,
и надо дыханьем заполнить пробелы,
почувствовать контуры, дать перспективе
слепиться в дурашливом детском наиве.

Где что и осталось — то санки и горка,
кривой снеговик и нелепая ёлка,
закутанный шарфом до самых гляделок,
ребёнок, кормящий бессовестных белок.

Подвыпивший парень, что метит снежками
по толстой румяной подвыпившей даме,
что громко хохочет и ест мандарины...
И снег, засыпающий эту картину.

***

синоптики врут там морозно и сыро
там ветер метели свивает в клубок
навытяжку в белых блестящих мундирах
стоят караульные вязы дорог

там холодно там замутненный солярис
проглянет едва и пошёл на закат
там крупный солёный смертельный стеклярус
хрустит под ногами погибших солдат

там падают слёту замерзшие птицы
и море простыло до самого дна
и я замираю на самой границе
грядущей весны и последнего сна

***

Всюду слякоть, всё влага и влага,
лужи брызжут и капает с крыш,
и мечтает безумный бродяга
навсегда перебраться в Париж.

«Там теплее, там бабы милее,
там такой запредельный абсент», —
он по грязи идёт в бакалею,
не совсем понимая момент.

И уже ему жарко и душно,
он шалеет, он входит в азарт,
тянет шарф и потоком воздушным
переносит себя на Монмартр.

***

Жажда славы берёт на тебе аккорды —
просыпаешься утром с опухшей мордой,
весь расстроенный, с порванною струной
и не можешь напиться простой водой.

Это всё тщеславие, нервы, бренди.
Ты сегодня проснулся в своей легенде.
Ты — на грифе измятый, поникший бант,
ты скорее клоун уже, чем франт.

Всё похерено, всё навсегда разбито,
ливень бьёт в стекло слюдяным копытом,
на тебя надвигается из окна
бледный всадник с именем тишина.

***

Бессонница-психушка, тугие паруса,
лети домой кукушка, поспи хоть полчаса,
смотри на синий-синий неугасимый двор,
на чёрные коробки уродливых контор.
Хожу как попрошайка по лезвию зимы,
прошу меня избавить от ужаса и тьмы.
Но девочка-разбойник, безмолвный белый Кай
и за окном покойник — пришли на спитый чай.
Давайте, заходите, стучите молотком —
в подводной Атлантиде стоит мой жёлтый дом.

***

я думаю что самоучки
с забытого края земли
писали свои закорючки
и цифры свести не могли
такие простые ребята
читали и жили с листа
и слаще цикуты Сократа
была им молитва Христа
я тоже глаза закрывая
молюсь в потаённых садах
не белому лебедю рая
а певчей манере дрозда
молюсь о знамениях тайных
о розе в ладони моей
о том чтобы чаша окраин
меня миновала скорей

***

Короче, быть или не быть,
И не стараться.
Забить на всё и волком выть,
опять же вкратце.

Охапкой огненной держать
крыло господне.
Дышать и снова не дышать...
но не сегодня.

К чертям собачьим всё, товар
слегка подмочен.
Пойти, издать свой гримуар
и многоточить.

***

Бессонница, коньяк, плохие сигареты...
Не объявляй, Гомер, посмертную вендетту.
Бессонница — пустяк, бессонница — ништяк.
Я просто на спине плыву венком сонетов
В таинственный Луксор, в невидимый Карнак.

Течение реки по прозвищу Живая
Влачит меня, тоски своей не замечая,
И тысячи врагов на мудрых берегах
Кричат мне, ты опять осталась в дураках,
А я им ничего сквозь сон не отвечаю.

А я им — ничего, я просто так плыву,
Я так себе плыву, затем что так живу,
Как будто не живу, а только так, отчасти.
То сон меня берет, то сом меня везёт,
То чёрный бегемот несет в раскрытой пасти.

Все кончено, прости, мне некуда идти,
И только на ладью мне предоставят визу.
Анубис скажет мне, счастливого пути,
Счастливого пути в загадочную Пизу.

Не строят пирамид из мести и обид,
И все мои грехи поставят мне на вид:
Какую возвела я глыбину, однако.
Как много я лгала, как много я пила,
Такие вот дела, бессмертная собака.