Путешествие к центру семьи

• Мэгги Нельсон. Аргонавты / пер. с англ. М. Захаровой. — М.: No Kidding Press, 2021. — 184 с.

«Аргонавты» — настоящий magnum opus американской писательницы Мэгги Нельсон. Да, именно так — торжественно, потому что эта сравнительно небольшая книга вместила в себя темы превращения (тела матери — в тело матери и ребенка, тела, считываемого как женское, — в тело, считываемое как мужское), рождения, смерти и любви.

Если вышедшие в русском переводе годом раньше «Синеты» — это текст руин и грусти, то «Аргонавты» — это текст созидания и счастья. Множественное число «синетов» означает многие дни одиночества. Множественное число «аргонавтов» означает семью и сплочение.

И в то же время книга счастья более неприступна, чем книга грусти. В «Аргонавтах» Нельсон цитирует теоретические работы двумя разными способами: встраивая текст-источник в свой собственный с помощью курсива (и вынося на поля имя автора) и используя привычные кавычки. Примечания, цель которых — облегчить понимание написанного, со своей задачей не справляются. В одних местах есть указания на англо- или русскоязычные издания, в других — лишь ссылки на переводчиков цитат. Может быть, так издатели пытались передать авторский замысел? Но ведь примечания не должны требовать дополнительных примечаний! К примеру, когда на полях рядом с текстом, набранным курсивом, написано «Сьюзен Сонтаг», а в примечаниях — просто «перевод Б. Дубина», всякий ли читатель, даже очень осведомленный, поймет, что речь идет об эссе «Против интерпретации», которое вошло в одноименный сборник, выпущенный Ad Marginem в 2014 году? И это, пожалуй, наименее сложный случай.

Другая проблема издания — в непонимании, какому читателю оно адресовано. С одной стороны, само появление на русском языке книги, исследующей гомосексуальность и проблемы негетеронормативного материнства, — большое событие, к которому готовы не все две тысячи человек, которые купят первый тираж «Аргонавтов». И потому важно оговорить незнакомые понятия. Главное из них — «квир». Нельсон много пишет о «квире» как о пространстве трансгрессии и сохранения радикальности сообщества ЛГБТК+, о проблемах его идеологов и о своем отношении к нему. Но как неподготовленный читатель вообще поймет, о чем идет речь? Молчание редактора или переводчика кажется нежеланием взять на себя ответственность и завершить — по-настоящему завершить — публикацию книги. С другой стороны, произведения Нельсон рассчитаны скорее на осведомленную аудиторию, тех, кто читает не только русскоязычные, но и иностранные медиа (отсюда, может быть, и представление о современных гендерных исследованиях и понимание американского и мирового контекста). Но к чему тогда примечание о том, что Bubbles — это по-английски «пузыри»? В итоге «Аргонавты» могут удовлетворить лишь странное подмножество читателей, образованное пересечением групп тех, кто знает, что такое «квир», но при этом не владеет базовым английским. Вероятно, пару десятков человек?

Действительно жаль, что своего читателя этой книге будет найти так сложно: «Аргонавты» — текст, который заслуживает внимания. Нельсон много пишет о материнстве и о том, как его дискредитируют, — это непривычный и важный взгляд. По одну сторону американские противники абортов уничтожают возможность выбора, по другую — квир-идеологи противопоставляют женственность и деторождение мужественности и радикальности. Большинство авторов книг о материнстве — мужчины, и они же вытесняют беременных женщин из публичного пространства:

После лекции известный драматург поднимает руку и говорит: Не могу не заметить, что вы ждете ребенка, и это наводит меня на вопрос: как вам удалось совладать со множеством мрачных тем [садизмом, мазохизмом, жестокостью, насилием и т. д.], будучи в положении?

Ах да, ну конечно, думаю я, врезаясь коленом в кафедру. Давайте престарелый белый патриций загонит докладчицу обратно в ее тело, чтобы все стали свидетелями дичайшего, оксюморонного зрелища: думающей беременной. То есть чуть более раздутой версии общего оксюморона: думающей женщины.

Но и сами женщины дискредитируют матерей. Автор рассказывает о феминистках, выступающих против рождения детей, и об исследовательнице, в чьих рассуждениях был намек на то, что материнство «разъело ум» ее оппонентке.

В «Аргонавтах» Нельсон защищает материнство, наделяет его ценностью, которая в контексте множества точек зрения «против», становится радикальной. Автор пишет о отношениях с матерью и чувстве благодарности к ней, о заботе о приемном ребенке, о смерти матери своего партнера и рождении сына — ее собственном становлении матерью (благодаря «монтажной» композиции два этих события оказываются созвучны). При этом текст балансирует между физиологической детальностью, например, в описании родов, — снижением опыта материнства — и эмоциональным откровением — восхвалением этого опыта, становясь в конечном счете реалистическим и искренним высказыванием.

Опираясь на работы исследователей из разных областей — «многополых матерей своего сердца» (среди которых — писательница Ив Кософски Седжвик, сексолог Эни Спринкл и, кажется, все те, чьи имена вынесены на поля), Нельсон утверждает право матерей на собственную перверсивную сексуальность — «содомитское материнство» — и разрушает представление о гетеронормативной монополии на заботу:

Один из даров гендерквирного семействования — и любви к животным — это откровение о том, что забота не закреплена за одним — но прикрепляема к любому гендеру, любому разумному существу.

Работа по переосмыслению понятий или, точнее, наполнению их новыми смыслами, которую Нельсон ведет на протяжении всей книги, напрямую связана с названием. Заглавие отсылает к фрагменту из книги «Ролан Барт о Ролане Барте», где фраза «я люблю тебя» сравнивается с кораблем Арго, который носит прежнее имя, несмотря на то, что все его части были заменены. Значение слов «я люблю тебя», по Барту, должно непрерывно обновляться. Нельсон вместе со своим партнером Гарри Доджем — «бучем на тестостероне» — и своими детьми обновляет в первую очередь значение слова «семья», пересобирает «любовь» и «счастье» из новых элементов. При этом автор не стремится к тому, чтобы выразить все. В борьбе упрощения и идентичности с усложнением и ускользанием она выбирает последнее, отвергая ярлыки, которые делают человека плоским — только лесбиянка, только беременная, отвергая объединяющую одинаковость практически любого человеческого переживания. Потому и познакомившись с Доджем Мэгги Нельсон, не стремится узнать, какие местоимения он предпочитает.

Нужно не просто создавать новые слова (бой, цисгендерный, андрофэг) и устремляться претворять их в жизнь (хотя это, очевидно, действенный и прагматичный подход). Нужно также осознавать множественность возможных употреблений, возможных контекстов, крыльев, на которых взмывают слова.

Письмо Нельсон сравнивает с неводом: «бреши» (например, недостаточная объективность, в которой автора упрекает ее партнер) — его неотъемлемое свойство. Писательница соглашается с Витгенштейном в том, что в выраженном — написанном — незримо содержится невыразимое и, вероятно, именно в «брешах» оно и заключено.

Перевод «Аргонавтов» появился в самое подходящее время, когда идеологическая борьба и борьба с теми, кто отличается, — на пике. И все же очевидно, что немногие русскоязычные читатели в 2020 году готовы к этой книге, написанной пять лет назад. Но это не страшно: «Аргонавтов» можно читать и перечитывать, и этот текст будет актуален еще долго.