Дремучая книга

• София Cиницкая. Мироныч, дырник и жеможаха. Рассказы о Родине. — СПб.: Лимбус Пресс, Издательство К. Тублина, 2019. — 368 с.

 

Три повести Софии Синицкой под одной обложкой напоминают три кукольных спектакля, идущих один за другим с маленькими антрактами. Актеров в этом «театре» немного, поэтому во всех спектаклях занят один и тот же состав, просто кого-то переодевают в женщину, а кого-то перекрашивают в африканца. Повести называются «Гриша Недоквасов», «Митрофанушка Дурасов» и «Ганнибал Квашнин». Каждое из названий звучит примерно так же, как полное имя Петрушки — Петр Петрович Уксусов. Сразу понятно, что перед тобою персонаж, гротеск, а не человек. И что героя-чудака ждут опасности и чудеса, а ты не будешь знать — смеяться тебе или плакать над его приключениями.

Декорации тоже просты. Для того чтобы мгновенно создать из себя театр, нужны две поднятые руки с перчаточными куклами и... задранный подол кафтана. Фоном для повестей служат просто выкрашенные в темный цвет задники: тюремный барак, келья отшельника, лес, крыша многоэтажки. Здесь происходят главные события, кипят страсти, гибнут и сходят с ума люди. Картины, изображающие катаклизмы, полны мистического смысла:

Молнии раскалывали кобальтовое небо. Остапыч тихо стоял под березой, принюхивался к грозовому озону, помавая головой то в ту, то в другую сторону. Он-то знал, откуда тучи и шевеление земли, он знал, что это маленький китаец из Печорской медсанчасти с тайными целями замычал свой «ом». Энергетические колебания самой мощной мантры полетели в сторону Кедрового Шора, распространились на сотни километров, вошли в резонанс с молитвой Логина и заклинаниями дырников. По лесу пронеслись невидимые потоки и завихрения (Остапыч улавливал их рогами и чуял крупом). Началось повсеместное проседание грунта, побежали известняковые трещины.

Поначалу разобраться, что происходит в книге, так же непросто, как найти дорожку в дремучем лесу. Язык текста причудлив, события вымышлены, люди и звери, участвующие в представлении, попадают в кошмарные ситуации, а потому ведут себя неожиданным образом. Положительных персонажей при этом гораздо больше, чем отрицательных, да и злодеев часто хочется пожалеть — автор в очередной раз напоминает нам, что нет плохих — есть обиженные. Кстати, слово «дремучий» можно понимать и как «нагоняющий дрему» — первое время повествование напоминает заговор, наводящий волшебные и страшные сны.

Герои Софии Синицкой действительно сначала играют роль кукол в руках судьбы, но трагические события обрывают ведущие нити, и вот уже герой сам способен водить кукол, создавать их из мусора и лоскутков, учить «безножек» ходить, а бессердечных — любить. Один из персонажей становится свидетелем убийства и наспех состряпанного следствия, но потом создает театр для детей-заключенных, и этот театр спасает множество жизней и душ. Второй герой долго живет добрым недоумком, опекаемым всем городком, но, решившись бежать из дома во имя искусства, сам вынужден взять ответственность не только за старика-отшельника, но и за русскую армию, идущую через Альпы. Этот эффект — превращение картонного героя в историческое лицо, оживление иллюстрации — очень удается автору. Как и наоборот — вписывание реально существовавших людей в ткань повествования.

Великий полководец сидел на камушке, завернувшись в одеяло и вглядываясь в туманные дикие дали. Он был похож на цыпленка — маленький, худенький, бледный. На его голове был ночной колпак. Рядом стоял бородатый мужчина в шляпе, низкого роста, с толстым носом и горящими черными глазами; он размахивал руками и кричал про «другую» дорогу, которой почему-то нет. Суворов поднялся и, сильно хромая, пошел к палатке. Александр Васильевич был обут в разные сапоги: один, миниатюрный, по ноге, ступал ровно, другой, очень большой, приволакивался. Палатка дрожала, едва выдерживая удары невидимого воздушного злодея, который махал кулаками и пытался стереть в порошок хромого цыпленка и всё его жалкое войско.

Третья повесть — спектакль с музыкой. Мудрый, необычный мальчик есть в каждой повести Синицкой, это ее любимый персонаж. Но здесь он — главный герой с черной кожей, мощной харизмой и выдающимися способностями во всем. Если в первом тексте детей учат взрослые, во втором — сама жизнь и природа, то в третьем мальчик уже изначально знает и понимает больше учителей.

«Тут надо просить, тут требовать, тут бояться и убегать, а здесь нырнуть, затаиться, потом оттолкнуться, вынырнуть и лететь, лететь, а потом раствориться в воздухе», — говорил он фее, тыча черным пальцем в партитуру. Для Гани в музыке не было никакой беспредметности, он очень четко видел цвет и форму звуков, которые, сливаясь, создавали в его голове живые образы, пульсирующие геометрические пространства и строения сложной архитектуры. Музыка стала для него сверхреальностью, музыкальный мир он ощущал четче, яснее, чем всё то, что его окружало в обыденности.

Тому, кто достаточно далеко зашел в дремучий лес этой книги, уже не нужна дорога, путь становится ясен сам собой. От повести к повести текст перестает быть «заметным», становится привычным, как постоянный шум деревьев на ветру или потрескивание сухих сучьев под лапами ночных зверей. И выход из нарисованного леса оказывается среди настоящих деревьев, а реплики персонажей заменяются живыми голосами новых друзей. Так закрывается занавес, полы кафтана опускаются, куклы прячутся в карман, но автор представления оказывается живым и очень интересным человеком, с которым хочется продолжить разговор.