Политический детектив

• Фигль-Мигль. Эта страна. — СПб.: Лимбус Пресс, 2017. — 377 с.

После того как без малого четыре года назад роман «Волки и медведи» был удостоен премии «Национальный бестселлер», а инкогнито автора, скрывающегося под странным псевдонимом уже третий роман, было раскрыто, судьба писателя Фигль-Мигль стала неясной. Продолжит ли автор писать под псевдонимом или сбросит литературную маску, а вместе с ней и узнаваемые черты своего стиля: закрученный сюжет, ироничное отношение к современной гуманитарной интеллигенции, смешные диалоги в духе Тарантино, залихватское использование арготизмов? Нет, все на месте: и фирменные точки над «ё», и прочная позиция в списке финалистов «Нацбеста». Фигль-Мигль явно писатель per se, нашедший свой голос в литературе и не собирающийся от него отказываться.

Сюжет лихой. В рамках федеральной программы по воскрешению мертвых вернули с того света жертв политических репрессий 20–30-х годов с целью восстановления генофонда страны. Центральный герой романа, филолог Саша Энгельгардт (вероятно, названный так в честь известного литературоведа, кстати, репрессированного в 1930-м), едет на конференцию в провинциальный город Филькин. Там герой оказывается втянут в водоворот местных разборок, не последнюю роль в которых играют те самые жертвы репрессий, пытающиеся найти свое место в современной России. Политические интриги и грязные деньги, роковые красотки и обаятельные ФСБ-шники, стрельба и погони — все это почти повседневная жизнь Филькина. Словом, нечто среднее между фильмом «За пригоршню долларов», так называемым «крутым детективом» в духе Рэймонда Чандлера и «Мертвыми душами» (только вместо мертвых — воскрешенные).

Основная авторская мысль выражена словами одного из персонажей: «Не только жизнь людей ничему не учит, но и смерть тоже». Воскрешенные жертвы репрессий, призванные составить гордость страны, оказываются по большей части сбродом, промышляющим какими-то темными делами и совершенно не желающим влиться в современность.

Старые меж собой счеты были для них ядовито живыми, а мир за пределами старых счетов — стерильно мертвым. Они освоились в нем ровно настолько, чтобы дорога за порог не вела прямиком в ад — цены, магазины, транспорт, а самые храбрые освоились среди местных кабаков, шлюх и гомосексуалистов.

Так автор предостерегает от романтизации прошлого, от желания видеть во всех жертвах сталинизма невинных мучеников. Такого взгляда придерживается и главный герой, однако к концу романа понимает, что мир не делится на жертв и палачей. К сожалению, этот совершенно здоровый скепсис перерастает в книге в политический манифест, вытесняя художественную составляющую романа.

Как уже было сказано, «Эта страна» — узнаваемый Фигль-Мигль, но стремление к политическому высказыванию как бы разделило текст на две части. Искрометные шутки соседствуют с вымученными и натянутыми. А экскурсы в историю (некоторые из них сообщают об интереснейших перекличках литературной и политической жизни российского общества начала XX века) периодически превращаются в нудный пересказ Википедии или, и того хуже, в высокомерное разъяснение того, как правильно воспринимать те или иные факты прошлого. Детективный сюжет, за перипетиями которого иногда сложно уследить из-за перенасыщенности персонажами и событиями, подгоняется автором под нужную ему политическую оценку.

В итоге роман вышел очень неоднородным. Получилось, что некоторые фрагменты — это образцовая проза, которую так и хочется разобрать на афоризмы («Фёдоров философ. Его, если не хочет, знать не заставишь», «Глупо думать, что мясорубка остановится, если именно ты сунешь в неё палец»), а некоторые — тягомотина невнятного посыла.