Никому не нужный дар

• Сьюзан Хинтон. Бойцовые рыбки / Пер. с англ. Ю. Мачкасова. — М.: Livebook, 2018. — 160 с.

Писать интересно о сложных темах — трудно, но, как показывает практика, вполне возможно. Рассказать интересно о вещах, всем известных и, если так можно выразиться, затертых до дыр, бывает не в пример труднее и удается не многим писателям. В их числе оказалась и американка Сьюзан Хинтон.

В «Бойцовых рыбках», созданных в 1975 году и только недавно переведенных на русский язык, поднимается вечная тема взросления. Главный герой — Расти-Джеймс — самый обычный подросток. Его увлечения сводятся к прогулкам по улицам и разборкам с местными бандами. Его брат — Мотоциклист — личность более глубокая, более противоречивая и, как в итоге выясняется, более трагическая. В контексте романа трудно говорить о сопоставлении этих двух персонажей, речь, скорее, идет о разных точках зрениях на мир. Этим обуславливается и отсутствие конфликта как такового. Кажется, сюжет двигают не сами герои, а течение жизни, в которое они оказываются «втянуты» помимо своей воли.

Возвращаясь к теме романа: о взрослении, действительно, трудно сказать что-то новое. Впрочем, Хинтон и не пытается. Ее цель, как и в первом произведении — «Изгоях», — вовсе не прочитать мораль в духе: «Вот так вот можно, а так нельзя». Главное для автора — раскрыть мир подростка, его переживания, показать, что маленький кругозор или плохие отметки вовсе не свидетельствуют о духовной бедности или социальной «непригодности» человека, потому что при этом все герои по-прежнему остаются людьми в полном смысле этого слова. По сути, новая книга — небольшая зарисовка из подростковой, пусть и не самой интересной жизни. Что-то вроде «Одного дня Ивана Денисовича», с поправкой на место и время.

Герои здесь также оказываются заключенными, правда окружают их не реальные стены (хотя и они тоже), а духовные. И дело вовсе не в «скрепах», а в том, что подростки, не зная другой жизни, кроме разбойной, не видят, а может, и не хотят видеть альтернативу. Им комфортно «пребывать» в жизненном потоке, как тем самым бойцовым рыбкам, на которых в магазине пристально смотрит Мотоциклист. А те, кто все же пытаются сбежать, оказываются либо непонятыми, либо и вовсе изгоями.

— Она говорит, что не торчит, — сказал я. Она мне не нравилась, конечно, но я подумал, что это его хоть немного развеселит.

— Кто? — спросил он удивленно.

— Кассандра.

— А. Ну да. Что ж, охотно верю.

— Ты ей веришь?

— Конечно. Известно же, что случается с теми, кто не верит Кассандре.

Мне это было неизвестно. Отец сказал:

— За ними приходят греки.

Вот нормально, да? Они всегда так. Каким боком тут вообще греки какие-то?

Образ рыбок, которые сразу же сгрызут друг друга, если их выпустить из пакета в аквариум, весьма многозначен. Можно предположить, что Хинтон пытается показать хищную натуру человека. Подростков, описанных в романе, нельзя назвать преступниками и убийцами, но их природную жестокость и стремление к насилию отрицать нельзя. В то же время они, как и рыбки в пакете, отрезаны друг от друга и от общества. Общаясь со сверстниками, они не пытаются понять, что кроется за внешним обликом. Им достаточно того, что лежит на поверхности. Удивительно, что образы, созданные Хинтон в 1970 годах, до сих пор не потеряли актуальности, вследствие чего герои воспринимаются не как «отголосок» прошлого, а как современное явление.

В этом смысле особенно примечателен Мотоциклист, который выбивается из толпы беззаботной молодежи. Он, как истинный романтик, ищет смысл не только в окружающей действительности, но и в людях. Хинтон хотела показать, что тем, кто обладает проницательностью и умом, тонким душевным строем, не место, а может, и не время в нынешнем мире. В одной из заключительных сцен Мотоциклист, похитив из зоомагазина рыбок, хочет выпустить их на свободу, однако для него, впрочем, как и для безмолвных созданий, все заканчивается трагически. На ум приходит образ Данко, вырвавшего свое сердце ради спасения людей. Дар, который преподнес легендарный герой, оказался никому не нужен, а сам Данко забыт. Так и Мотоциклист, пытаясь найти путь к загадочной человеческой душе, показать, что мир далеко не так прост и безыскусен, как казалось его окружению, оказывается в совершенном одиночестве, а его дар — свобода — никому не нужным. Даже тем самым рыбкам, которых он так и не донес до воды.

— Твоя мать, — сказал он четко и раздельно, — не безумна. Также, несмотря на всеобщее мнение, не безумен и твой брат. Он всего лишь играет в пьесе, в которой для него нет роли. В другое время, в другом веке, из него вышел бы превосходный рыцарь, или языческий князь. Он родился в неправильное время, и наделен одновременно способностью добиться любой цели, и полным отсутствием цели, которой ему бы хотелось добиться.

Роман Хинтон — хороший пример того, как легко философскую составляющую спрятать за внешне простым повествованием без видимой динамики. Тем не менее есть в нем и шаблонные образы (аналогичных героев, пожалуй, можно встретить и в «Томе Сойере», и в «Оливере Твисте»), а из-за отсутствия сюжета как такового читатель, который настроился на динамичный роман о подростках-преступниках, может быть несколько обескуражен.

Но самое главное, чего не хватает книге, — полноты. Создается ощущение, что все, что происходит в произведении, можно запечатлеть на одном снимке. Но снимок этот требует своей истории. Возможно, Хинтон рассчитывала на то, что читатели уже познакомились с ее первым романом. А может быть, хотела сделать лишь набросок, эмоциональную зарисовку того, как она понимает то время и тех людей. Так или иначе, в конце книги остается ощущение недосказанности. Читатель вынужден сам добавлять детали пазла, чтобы картина обрела целостность. И здесь вступают в силу законы герменевтики, а потому читатель может сам вложить в книгу смысл, который хочет видеть, восстановив недостающие звенья. .