Игры, в которые играют гении

 

  • Алексей Слаповский. Гений. — М.: РИПОЛ классик, 2016. — 512 с.

     

    Читатели, знакомые с творчеством Алексея Слаповского, открывают его новую книгу «Гений» в ожидании игры, языкового эксперимента, чего-то неожиданного и смешного напополам с горьким. Роман «Гений» содержит все упомянутые удовольствия в самых первых главах, и эта пряная смесь не дает отвлечься от текста. Да и непростая, до сих пор не имеющая однозначной оценки тема произошедшего на Украине не позволяет просто так отложить книгу в сторону.

    Книга одновременно и о войне, и о мирной жизни — предельные состояния всегда интересны писателю. Поэтому место действия — разделенный границей поселок Грежин, будто бы пригрезившийся автору, но на самом деле имеющий очень конкретный прообраз на российско-украинской карте. И сейчас, проезжая на юг мимо этого населенного пункта, пассажиры российских поездов получают приветствия от украинских мобильных сетей на свои телефоны, после чего зачастую связь теряется. Точно так же теряется и понимание границы у жителей поселка, равноудаленного от административных центров двух стран.

     

    Но в тот знойный полдень никто не появлялся, только одинокая курица бродила около памятника Ленину, с каждым своим шажком то и дело пересекая невидимую границу. Сам памятник примечателен: когда Грежин был единой частью страны, очень условно поделенной на республики, Ленина ежегодно красили белой краской, клали к постаменту по праздникам цветы, а в лихое время перемен сгоряча хотели снести, но не успели. У нас, если что не сделано сразу, не делается никогда или с большим опозданием, вот памятник и остался; левая его половина принадлежала России, а правая, с указующей куда-то рукой, досталась Украине; руку эту лет десять назад кто-то отшиб, но Ленин обломком предплечья продолжал упрямо показывать вперед.

    Алексей Слаповский, любящий фактуру глубинки, максимально приближает для нас каждую зависшую пылинку знойного полудня, каждую раздавленную в гневе ягоду черешни, со вкусом описывая быт, пищу, одежду и времяпровождение жителей Грежина. И над всем этим — где-то далеко и высоко — нет... не государства, а огромная бесчувственная абстрактная государственная машина, решающая свои вечные задачи. Бесчувственная — только на первый взгляд, потому что ее винтиками непосредственно в Грежине являются живые люди, которые влюбляются и ревнуют, стареют и мстят, мечтают и манипулируют друг другом. Сам Алексей Слаповский говорит в интервью о подобных точках на карте: «Странное дело: несмотря на развитие коммуникаций и даже иногда дорог (плохо и мало, но строят), провинция становится все дальше и дальше от Москвы. Становится маргинальной и автономной в социальном, экономическом и культурном смыслах. Оторванность, произвол местной власти, особенно в небольших городах и селах...»

    Где-то поблизости грохочет война. Пока еще тоже абстрактная, потому что совершенно неясно, кто именно в ней участвует. Особенно загадочна никем не виданная сила под названием «третьяки», она чем-то схожа с дьявольской Кысью из одноименной постапокалиптической антиутопии Татьяны Толстой. Кысь тоже никто не видел, но все страшно боятся ее, слагая легенды о жестокости этой твари. А потом существующая в воображении персонажей романа Кысь оказывается чуть ли не каждым из нас: стать чудовищем очень просто.

    Как определить, кто прав, кто виноват, кто враг, а кто друг, и где ты находишься, на чьей земле и под чьей юрисдикцией? Собственные желания перемешиваются со страхом и внушаемыми со стороны мыслями. Вот тут-то появляется избавитель, ориентир, голос разума — словом, Гений, главный герой романа (правда, к концу повествования его образ размывается и сам он смешивается с толпой). Этот гений-Евгений способен абстрагироваться от любой ситуации и рассказать о ней в третьем лице. Вроде бы простое умение — но именно его, по мысли автора, не хватает в критические моменты нам, обычным людям. Евгений бесстыдно и бесстрастно комментирует все, что видит, включая и собственные поступки и мысли. И под воздействием этого «гласа» участники событий вдруг видят себя со стороны и поражаются тому, что им открывается.

    С первых страниц романа читатель включается сразу в три игры. Первая — игра в отгадывание украинских пословиц: название каждой главы — это фраза на украинском языке, которую русскому человеку легко и радостно опознавать. Некоторыми из них хочешь щеголять в компаниях — настолько порой украинский вариант точнее и остроумнее известного русского. Однако это вовсе не игра в патриотизм, в которой принимают участие герои романа, пытающиеся на злобу дня учить украинский и говорить только на нем.

    Вторая игра — тоже длится в течение всего повествования, только сначала она выглядит как «войнушка» с воображаемой границей и назначенными «своими» и «чужими», а к концу книги «играючи» обрастет настоящими потерями и трагедиями. Играючи — потому что самые страшные события романа происходят по вине как бы фатальных сил: играющих детей, древних строителей, сложившихся традиций. Дети и взрослые начинают играть в войну, раздобыв настоящее оружие, которое не может не выстрелить. И даже Евгений, сначала пытающийся воззвать к разуму и прославившийся в Грежине как миротворец, сам включается в эту игру, по этой причине сливаясь с толпой.

    Удивительно, но с исчезновением героя не заканчивается третья игра — игра в гения, по условиям которой необходимо рассказывать о себе и окружающем мире в третьем лице. Некоторые герои романа под ее воздействием меняют свою точку зрения и даже избегают фатальных ошибок, а некоторые берут этот прием на вооружение и возвращают трезвость ума. Особенность писателя Алексея Слаповского связана с появлением в собственных произведениях или под своим именем, или в виде очень узнаваемого персонажа. Поэтому, несомненно, Евгений — это сам писатель или даже — функция любого писателя. Может быть, поэтому к концу книги голос Евгения, записываемый на старомодный диктофон, окончательно сливается с голосом автора романа. Символичными становятся последние слова, сказанные Евгением в романе:

     

    — Что вы делаете? — кричал Евгений. — Тут же свои! Свои тут! Свои!
    И выстрелы прекратились. Каждый подумал, что свои — это действительно свои, а своих убивать никто не хотел.

    Кто же такой гений? В самом раннем понимании слова — это дух-хранитель человека или какого-то места, а уже позднее — одаренный, вдохновленный, талантливый человек. В случае Евгения — альтернативно одаренный. По характеру герой — никакой, он — функция называния, он — зеркало. Гораздо интереснее остальные персонажи романа, особенно отрицательные. Явных и законченных злодеев здесь нет, есть люди, когда-то допустившие в своей жизни промахи и совершившие преступления. Они из крови и плоти, они способны на многие чувства. А вот положительные герои — красавицы, мечтатели, юнцы — неправдоподобны, слишком идеальны и поэтому не вписываются в реальность Грежина.

    Роман обрывается буквально на полуслове, дальше следует объяснение автора: «Том второй не написан, потому что не я пишу его». Наверное, оставаться открытыми, превращаться в сериал — судьба многих существующих произведений о современности, поскольку события, описанные в них, так или иначе продолжаются. В новостях, спорах, репортажах и рассказах очевидцев — по обе стороны от границы. Читателю остается одно: включить режим гения и честно признаться хотя бы самому себе в том, что на самом деле происходит.

Дата публикации:
Категория: Рецензии
Теги: Алексей СлаповскийГенийНадежда КаменеварецензияРИПОЛ КлассикРусская литератураСовременная литература
Подборки:
0
0
6146
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь