Михаил Зыгарь. Вся кремлевская рать: Краткая история современной России

• Михаил Зыгарь. Вся кремлевская рать: Краткая история современной России. — М.: Альпина Паблишер, 2022. — 408 с.

Михаил Зыгарь — российский писатель, военный корреспондент и политический журналист, главный редактор телеканала «Дождь» (2010–2015), автор книг «Война и миф», в которую вошли репортажи из горячих точек, «Газпром. Новое русское оружие» (в соавторстве с Валерием Панюшкиным), «Империя должна умереть» и других.

Вышедший в 2015 году бестселлер «Вся кремлевская рать: Краткая история современной России» был хорошо встречен критиками, широко освещался в международной прессе и дважды получил Книжную премию Рунета. Нобелевская лауреатка Светлана Алексиевич назвала книгу «самым серьезным исследованием всего, что произошло за 20 лет». В его основу легли документы, открытые источники и интервью с лицами из ближайшего окружения Владимира Путина, которые позволяют детально проследить, как либерально настроенный президент превратился в авторитарного противника Запада.

Книгу можно приобрести на сайте издательства.

Глава 7
В КОТОРОЙ ПОМОЩНИК ПРЕЗИДЕНТА ИГОРЬ ШУВАЛОВ ПРИДУМЫВАЕТ,
КАК СДЕЛАТЬ РОССИЮ ИМПЕРИЕЙ

Игорь Шувалов производит впечатление «графа Шувалова». Среди путинских чиновников Шувалов довольно сильно отличается от всех — он как бы немного над и немного вне; оставаясь крайне лояльным шефу, он кажется человеком с особой миссией. Он, кажется, ощущает себя органичной частью власти: он мог бы занимать этот кабинет (не в Белом доме, так в другом месте) и 100 лет назад, и через 100 лет. Для Шувалова как будто бы нет никакой дилеммы, морально или нет то, что делает режим, может ли он еще отстаивать свои убеждения. Он не выбирал, быть или не быть путинским фельд маршалом, — так решила судьба.

Вспоминая в разговоре Екатерину II или Александра II, он делает это так деловито и непринужденно, как будто говорит о коллегах или ближайших предшественниках, которые недавно покинули кормило власти, чтобы уступить ему место. Кстати, в разговоре он резко возражает, когда я называю его чиновником. «Я не чиновник. Я государственный деятель».

Среди журналистов существует шутка, что он вместе с Сечиным составляет пару «ангел—демон», сидящую на плечах Путина: мол, Игорь Иванович Шувалов дает хорошие советы, а Игорь Иванович Сечин — плохие. А еще есть такой анекдот. Будто бы Путин однажды попросил секретаря соединить его с Игорем Ивановичем. «С Шуваловым?» — переспросил секретарь. «Нет, с настоящим», — ответил Путин.

Как граф Шувалов, кстати, точно не настоящий — все потомки рода, который находился при власти, начиная с императрицы Елизаветы Петровны, эмигрировали после 1917 года. Он однофамилец.

Энергетическая сверхдержава

В августе 2005 года в гости к Владимиру Путину, в сочинскую резиденцию, приехал его новый друг — Сильвио Берлускони. Российский президент показывал итальянскому премьеру своих питомцев: лабрадора Кони и пони Вадика. Они долго говорили об итальянском бизнесе в России. И о том, что Россия попытается поддержать стремление Италии стать постоянным членом Совбеза ООН, но, поскольку объективно это маловероятно, по крайней мере заблокирует предоставление этого статуса Германии. Путину очень нравилось общаться с Берлускони — с тех пор, как он разочаровался в Буше, именно итальянский премьер стал для него самой приятной ролевой моделью. Политик-бизнесмен, использующий свой бизнес как инструмент для победы на выборах и использующий политику как инструмент обогащения. Берлускони был самым удобным и комфортным коллегой для Путина — он никогда не критиковал, ни к чему не придирался.

В конце разговора Путин рассказал другу Сильвио о том, какая тема станет основной на предстоящем через год саммите G8, который должен пройти в Петербурге. Россия, как принимающая сторона, имела право предложить свою повестку дня — и ключевой темой собиралась сделать энергетическую безопасность. Берлускони закивал, ему всегда удавалось найти общий язык с Россией в вопросах энергетики: вскоре после знакомства с Путиным он договорился о том, что «Газпром» будет поставлять газ итальянской ENI по льготной цене в обмен на дружбу и политическую поддержку.

Сделать «энергетическую безопасность» главной темой саммита придумал Игорь Шувалов, новый главный экономический помощник Путина. Корпоративный юрист с огромным опытом, он успел поработать поочередно практически у всех российских олигархов, стал миллионером и был, наверное, самым богатым сотрудником администрации президента. В январе 2005 года Путин назначил его своим «шерпой» в G8 и поручил ему подготовку первого для России «домашнего» саммита. Одновременно Шувалов принялся за разработку новой российской внешнеполитической идеологии. Если внутри страны Владислав Сурков в этот момент выстраивал «суверенную демократию» и готовился к обороне от «цветных революционеров», то во внешней политике Шувалов предложил Путину занять более наступательную позицию.

Новая стратегия получила название «энергетическая сверхдержава». На предстоящем саммите Россия должна была предложить европейским странам пакт: она берет на себя заботу об их энергетической безопасности, о поставках энергоносителей в каждый европейский дом — а они платят за это дружбой, пониманием и лояльностью по примеру Сильвио Берлускони. Концепция очень нравилась Путину — она позволяла продемонстрировать новый, более прагматичный подход к отношениям с Европой. Ему больше не хотелось говорить с европейскими лидерами про права человека, про Чечню или свободу слова, ему надоело слушать критику — единственный способ покончить с этим виделся в переводе разговора в плоскость бизнеса.

Путин назначил Шувалова главным экономическим переговорщиком: он стал представлять Россию в G8, ВТО, стал ездить в Давос и вести переговоры с Евросоюзом. Целью его стратегии было трансформировать российские нефть и газ в политическое влияние и, по сути, сделать Путина нефтегазовым императором Европы.

Пакт Путина—Шрёдера

Через неделю после встречи с Берлускони в Сочи российскому президенту нужно было срочно лететь в Берлин. У его другого товарища, канцлера Германии Герхарда Шрёдера были серьезные проблемы на парламентских выборах. Его партия серьезно уступала по рейтингам оппонентам — ХДС/ХСС. За три года до этого Путин уже однажды выручил Шрёдера — тот должен был неминуемо проиграть выборы, но чудом уцелел, вступив в антивоенный альянс с президентами России и Франции. Они втроем выступили против войны в Ираке, и такой пацифистский жест обеспечил Шрёдеру победу на выборах. В этот раз Путин привез другой подарок: «Газпром» и немецкие концерны E. ON и BASF договорились о строительстве газопровода по дну Балтийского моря. 8 сентября — за десять дней до выборов в Германии — в присутствии Путина и Шрёдера главы компаний подписали соглашение. Выгодный для германского бизнеса контракт был очень хорошим предвыборным ходом, но Шрёдеру он уже не помог. С небольшой разницей тот проиграл лидеру оппозиции Ангеле Меркель.

В Европе реакция на российско-германское соглашение была неоднозначная. С одной стороны, лидеры Польши, Балтии, Украины и Белоруссии негодовали. Польский президент Александр Квасьневский назвал контракт «пактом Путина—Шрёдера», намекая на пакт Молотова—Риббентропа. Белорусский президент Александр Лукашенко говорил, что это «самый дурацкий проект России». Премьеры трех балтийских стран говорили, что строительство трубы по дну обернется экологической катастрофой. Такая реакция неудивительна: новый газопровод должен был обойти все эти страны. Лукашенко и Квасьневский надеялись, что вместо этого Россия построит вторую нитку трубопровода Ямал—Европа, который проходил как раз через Белоруссию и Польшу. Но у Путина не было никакого желания делать им такой подарок. Он хорошо помнил, что именно Квасьневский и президент Литвы Валдас Адамкус были посредниками на переговорах в разгар «оранжевой революции» и именно они сделали все возможное для победы Виктора Ющенко.

Но Западная Европа смотрела на это соглашение совершенно иначе. После подписания контракта в Берлине Путин отправился в Лондон на саммит «Россия—ЕС», европейская пресса ему рукоплескала. Когда Путин говорил об энергетической безопасности и готовности обеспечить Европу топливом, его благоговейно слушали и радостно соглашались. С особенным злорадством Путин смотрел на своего бывшего друга Тони Блэра — ведь именно с ним четыре года назад Путин начал обсуждать проект этой трубы, тогда он планировался как российско-британский. Но теперь Путин решил не иметь дела с англичанами, предпочтя немцев.

Особенный ажиотаж объяснялся тем, что к 2010 году в Европе ожидался дефицит газа — запасы в Северном море иссякали, добыча в Великобритании и Норвегии падала. Проект немедленно одобрила Еврокомиссия, заинтересованность в участии в нем выразили Бельгия, Великобритания и Нидерланды. Европейские правительства заявили о готовности допустить «Газпром» в дистрибуцию и распределение газа в своих странах. Голландская компания Gasunie предложила построить продолжение газопровода из Германии в Нидерланды и далее в Великобританию. «Газпром» договорился о строительстве крупного газового хранилища в Бельгии. Проектировалось даже строительство отводов от трубы в Швецию и Финляндию. Это означало, что в течение пяти лет в распоряжении «Газпрома» должна была оказаться крупнейшая газотранспортная система в Западной и Северной Европе.

Циничный интернационал

После окончания парламентских выборов в Германии Герхард Шрёдер, не дожидаясь формирования коалиции, отправился в Петербург на день рождения к Владимиру Путину. «Лучший подарок для меня — это когда канцлер приезжает в гости», — радостно сказал Путин журналистам. Впрочем, вскоре оказалось, что Шрёдер приезжал не просто так, а устраиваться на работу. Как только в Берлине закончились переговоры по поводу создания нового правительства и бывший канцлер потерял все шансы продолжить борьбу за власть, было объявлено, что он возглавит комитет акционеров North European Gas Pipeline Company (NEGPC), компании-оператора будущей трубы.

Это шокировало многих немецких избирателей, но не смутило Шрёдера. Он и до этого был частым гостем в Петербурге, к примеру, в 2004 году канцлер Германии и его жена Дорис удочерили трехлетнюю девочку из петербургского детдома. Но после отставки он едва ли не поселился в России.

Михаил Саакашвили, бывший в тот момент президентом Грузии, рассказывает, что Владимир Путин любил демонстрировать Шрёдера своим гостям как дорогой сувенир. Однажды, во время саммита СНГ, показывая лидерам свою резиденцию, Константиновский дворец, Путин повел их в винный погреб. А там — как бы случайно — оказался Герхард Шрёдер. Путин подозвал его, попросил произнести тост, а потом отпустил, рассказывает Саакашвили. «Каково же было мое удивление, когда через год он проделал ровно то же самое, но на этот раз желая произвести впечатление на гостей Петербургского экономического форума».

Кстати, с преемницей Шрёдера на посту канцлера, Ангелой Меркель, отношения у Путина не сложились. Первый год они пытались притереться, но уже в 2007 году российский президент решил не скрывать своего раздражения из-за чересчур принципиальной фрау Меркель. Зная, что она боится собак, он привел с собой на переговоры в сочинской резиденции своего огромного черного лабрадора. И не расставался с ним ни на секунду — даже на пресс-конференцию политики и собака пришли втроем. Меркель была в полуобморочном состоянии от страха — и в ярости от подобного издевательства.

Зато Шрёдер и Берлускони сформировали новый круг общения Путина, после того как он поссорился с Бушем и Блэром. С этими европейскими циниками ему было намного удобнее — они фактически разговаривали на одном языке.

Впрочем, если Шрёдер находился в некоторой зависимости от Путина, то Берлускони стал настоящим другом и партнером. Как следует из материалов Wikileaks, итальянский премьер был единственным иностранным лидером, который ночевал в Кремле; по оценкам дипломатов, Путин и Берлускони общались друг с другом чаще, чем с любыми другими иностранными руководителями.

Они любили ездить друг к другу в гости, дружили семьями: и Путин, и его дочери отдыхали на вилле Берлускони на Сардинии — Катя и Маша дружили с дочерью итальянского премьера Барбарой. А когда Берлускони приезжал в Москву, Путин приглашал его на семейные ужины. Как известно из материалов суда 2009 года над Берлускони (по делу о сутенерстве), самая роскошная кровать с балдахином в римской резиденции итальянского премьера Палаццо Грациоли носила шутливое название «Кровать Путина».

Расшифровки Wikileaks сообщали, что американские дипломаты были убеждены: Берлускони с Путиным связывали и бизнес-отношения: Валентино Валентини, личный переводчик и компаньон итальянского премьера, летал в Москву по делам по несколько раз в месяц.

У итальянского нефтегазового концерна ENI тоже выстроились привилегированные отношения с «Газпромом». К примеру, в 2005 году две компании подписали пакетное соглашение, предусматривавшее прямые поставки газа конечным потребителям Италии. В том же году итальянские парламентарии выяснили, что бенефициаром компании-поставщика должен стать Бруно Ментасти-Гранелли, давний друг и конфидент Сильвио Берлускони, действующий, как полагали СМИ, в его интересах. Из-за разразившегося скандала сделку пришлось приостановить. Однако другие проекты ENI в России бурно развивались. Так, это была единственная иностранная компания, которой позволили купить частичку разгромленного ЮКОСа.

Впрочем, главным детищем дружбы Путина и Берлускони стал, конечно же, проект газопровода «Южный поток». Он стал братом «Северного потока» — проекта трубы в Германию. Таким образом, два друга Путина, Шрёдер и Берлускони, должны были полностью гарантировать энергетическую безопасность Европы и реализовать новую, популярную в Европе, российскую внешнеполитическую концепцию Игоря Шувалова.

Партнером «Газпрома» по строительству Южного потока должна была стать, конечно, ENI. По первоначальному плану Южный поток должен был проходить через Болгарию, Грецию и Сербию в Италию и заканчиваться во Франции. В 2009 году Владимир Путин пытался нанять в качестве менеджера на этот проект, по аналогии со Шрёдером, кого-то из отставных европейских лидеров: настойчиво предлагал большую зарплату бывшему президенту Франции Жаку Шираку и бывшему итальянскому премьеру и экс-главе Еврокомиссии Романо Проди. Оба отказались — настали другие времена, когда политики уже не могли не принимать во внимание, что работа на Путина просто уничтожит их репутацию.

Еще одну попытку использовать неформальные дружеские отношения с целью превращения России в «энергетическую сверхдержаву» Путин предпринял в 2005 году, но в американском направлении. В декабре 2005 года, в тот момент, когда Европа еще была очарована «энергетической безопасностью» по-русски, в Москву прилетел бывший министр торговли США Дональд Эванс. Ближайший друг детства Джорджа Буша до 40 лет был его вечным собутыльником, а затем, по легенде, достигнув сорока, они дружно бросили пить. Более того, Эванс якобы подарил Бушу Библию для ежедневного чтения, разделенную на 365 частей. И именно Эванс возглавлял предвыборный штаб Буша в 2000 году.

Путин сделал Эвансу щедрое предложение — стать председателем совета директоров государственной нефтяной компании «Роснефть». Тот поколебался, но отказался. Очевидно, что, если бы этот коррупционный интернационал был создан и мировые политики согласились принять дружбу Владимира Путина и его деньги, подобно тому как это сделали Герхард Шрёдер и Сильвио Берлускони, дальнейшего развития событий по модели холодной войны не произошло бы. Владимир Путин забыл бы «цветные революции», убедился бы в том, что все западные лидеры одинаково беспринципные и ко всем можно найти подход. Россия, возможно, и правда стала бы «энергетической сверхдержавой» или просто сколотила бы собственный картель влиятельных
энергетических топ-менеджеров.

Но ничего этого не получилось. И опять из-за Украины.

Комитет по управлению Украиной

После поражения в «оранжевой революции» Кремль пару месяцев просто не знал, как подступиться к Украине. Как теперь иметь дело с новой украинской властью, как на них влиять. Прежняя схема — опора на первое лицо — показала свою несостоятельность. К весне в Кремле обнаружили на всех ключевых постах понятных и давно знакомых людей: например, премьером стала Юлия Тимошенко, которая много лет вела переговоры с «Газпромом», а секретарем Совета национальной безопасности и обороны стал шоколадный магнат Петр Порошенко, хорошо известный в администрации президента. Он еще в ходе революции приезжал в Кремль наводить мосты. Однако президент Ющенко казался абсолютно недоговороспособным — в первую очередь потому, что он был тяжело болен. Последствия отравления давали о себе знать, весь 2005 год президент продолжал бороться за жизнь, вспоминают его ближайшие помощники, его под руку водила лечащий врач и фактически его рукой подписывала необходимые документы.

В Москве тем временем решили, что полагаться на украинских политиков слишком опасно — они безответственные и часто меняются. К тому же Владимир Путин верил только одному человеку в Киеве — своему другу Виктору Медведчуку. С победой революции тот потерял пост главы администрации президента и не имел какого-либо влияния на новые власти. Но влияние на Путина сохранил. Именно Медведчук сформировал новую систему взаимоотношений с Украиной — отныне диалог велся не через президента, а через бизнес.

«Нет украинской политики — есть украинский бизнес» — эту крылатую фразу приписывают Медведчуку. И с учетом слабости новой власти было понятно, что бизнес сможет диктовать свои правила. Фактически был сформирован неформальный комитет по управлению украинской политикой из основных украинских олигархов. Руководителем этого совета директоров был Медведчук — он выступал посредником между украинскими олигархами и Путиным.

Самой влиятельной группой в этом комитете акционеров «ЗАО „Украина“» были те, кто имел отношения к торговле газом. С начала 1990-х годов поставки российского газа через Украину в Западную Европу были самым непрозрачным бизнесом. Схема торговли не менялась — изменялись только фамилии людей, получающих прибыль. Последнее газовое соглашение, которое должно было имитировать окончание грязных схем и замещение их новой структурой, было подписано за три месяца до «оранжевой революции». Россия и Украина договорились, что отныне между ними будет посредник —
компания под названием «Росукрэнерго» (РУЭ). Эта компания должна была сменить предыдущего посредника, мутную, зарегистрированную в Венгрии компанию Eural Trans Gas, которую эксперты подозревали в связи с российским криминальным авторитетом Семеном Могилевичем. Новый посредник выглядел респектабельно: 50% принадлежали «Газпрому», а 50% австрийскому Райффайзенбанку. Так, по крайней мере, было написано в первых пресс-релизах. Чуть позже выяснилось, что вторая половина акций находится в управлении Raiffeisen Investment, а кто является конечным бенефициаром — неизвестно. Cаспенс длился долго, а могущество компании росло: «Газпром» уступил ей не только право поставлять газ на Украину, но и экспортировать 17 млрд кубометров российского газа в Западную Европу.

Лишь в апреле 2006 года владельцы 50% РУЭ объявились и ими оказались украинские предприниматели Дмитрий Фирташ (90% пакета) и Иван Фурсин (10%). Более того, Фирташ признался, что ему же принадлежала и Eural Trans Gas. Почему «Газпром» и Российское государство уступили какому-то Фирташу возможность зарабатывать несколько миллиардов долларов в год? Кто стоит за Фирташем и этой колоссальной коррупционной схемой? Точного ответа на эти вопросы не существует до сих пор.

Глава Службы безопасности Украины Александр Турчинов, назначенный Виктором Ющенко, утверждал в 2005 году, что за РУЭ стоит Семен Могилевич. Между Фирташем и Могилевичем действительно много связующих звеньев: бывшая жена Могилевича работала в принадлежащем Фирташу офшоре Highrock Holdings, а партнер Могилевича Фишерман числился финансовым директором в другой компании Фирташа — Highrock Properties. Могилевич, как и Фишерман, много лет входил в топ-10 самых разыскиваемых людей в мире, уступая лишь Усаме бен Ладену.

Весь вопрос в том, кто такой Могилевич, чтобы заставить Россию и Украину отдать ему важнейшее торговое направление. И мог ли какой-то международный бандит Могилевич обрушить все наметившиеся российские успехи в Европе?