Эмма Клайн. Папуля

  • Эмма Клайн. Папуля / Пер. с англ. М. Извековой. — М.: Фантом Пресс, 2022. — 272 с.

Эмма Клайн — американская писательница. В ее первом романе «Девочки», основанном на истории преступной секты Чарльза Мэнсона «Семья», исследуется опыт девушек, легко попадающих под абьюзивное влияние лидера-мужчины.

«Папуля» — сборник из десяти рассказов о людях разных возрастов и социальных положений, мирное течение жизни которых внезапно подрывается действием человеческого бессознательного. За каждой историей стоит фигура мужчины, реальная и иллюзорная, так или иначе влияющая на все принимаемые решения.

Няня

Когда Генри исполнилось восемь, на день рождения Кайла подарила ему сифон для газировки и любимую книгу своего детства. Она читала вслух, а Генри глядел в потолок. Книга ему, похоже, понравилась, но оказалось, Кайла совсем не помнила концовку, забыла, что старик умер такой страшной смертью, а сирота вырос и прожил нелегкую жизнь. Днем, когда домработница уходила, а Генри был в школе, в воздухе разливалась истома. Так непривычно было бродить по комнатам, заглядывать в шкафы. Трогать платья на вешалках, брюки Рафа, свитера, завернутые в папиросную бумагу.

А ведь она была способная, изучала историю искусств. На первой лекции профессор Ханнисон выключил свет, и они остались впотьмах — восемнадцатилетние, еще дети, только что из родительского гнезда. Зажужжал проектор, и на экране стали появляться картины — зыбкие квадраты света, окна в прекрасное. Это же волшебство, подумала Кайла — в ту пору она еще не стеснялась подобных мыслей.

Теперь она удивлялась, как у нее хватало тогда ума и терпения писать курсовые. Джотто и переосмысление текстов Иакова Ворагинского в его фресках, Роден и его вызов классическим канонам, человеческие фигуры у Микеланджело как воплощения Божьего замысла. Как будто она свободно владела когда-то другим языком, ныне забытым.

Перед обедом Генри пил рыбий жир в капсулах звездочках. Кайле тоже они нравились — одна ему, две ей. Они были в сахарной оболочке, но думать полагалось не об этом, а о том, как рыбий жир питает мозг, делает тебя умнее. 
Кайла готовила на гриле бутерброды из черного хлеба с сыром, нарезала тонкими ломтиками яблоки. Обедали на свежем воздухе, расстелив на траве бумажные полотенца. После еды молча загорали, Генри в плавках, Кайла — в подчеркнуто строгом закрытом купальнике.

Раф однажды ласкал ее пальцем, оттянув ластовицу этого самого купальника. Когда же это было, во второй раз или в третий? Есть люди, которые записывают все эти мелочи в дневник. У нее таких подробностей наберется масса. Раф любит спать, закинув руку за голову. На спине у него шрамы от юношеских угрей, но ей он наплел, будто сорвался со скалы. Странно, что эти мелочи важны другим людям, посторонним, не знакомым с ним. Если набрать в поиске его имя, отыщется все: и его рост, и юношеские фотографии, и на что у него аллергия. Кайла вела себя так, будто ничего этого не видела. Это всегда оставалось фоном их жизни: притворное неведение.

Скорее всего, это было в третий раз, с купальником. Простыни на кровати в домике у бассейна пахли кремом от загара. Раф ласкал ее под простыней, закрыв глаза. Кайла вглядывалась в его красивое, с мягкими чертами лицо — так странно было к нему прикасаться, будто он не человек, а живое воспоминание.

— Как ты начал играть? — спросила она. Голос у нее был глухой, дремотный, оба еще не до конца проснулись.

— Я был, вообще-то, еще мальчишкой, школьником, — ответил Раф. К ним приезжал актер, по программе «Искусство в школе», и выступал перед классом. — И учти, — добавил он, — дело было в январе, в Айове. — Тогда она еще не читала статей — Раф говорил запинаясь, и она решила, что это какаянибудь тайна, драгоценное воспоминание, с трудом извлеченное на свет.

Оказывается, заезжий актер открыл в классе все окна — видно, для пущего эффекта, — пусть гуляет ледяной ветер, а он будет расхаживать у доски, читать «Гамлета».

— Я был потрясен, — сказал Раф. — Ей-богу.

— Какая прелесть. — Кайла представила Рафа ребенка, растроганного взрослой пьесой. 

Однажды за ужином у него что-то застряло в зубах, зрелище было неприятное, но в то же время будило желание, и Кайла сидела как на иголках, пока Джессика наконец не вытащила. Вот в чем загадка: любовь к нему уживалась в Кайле со злостью — наверное, она понимала, что умом он не блещет, в этом все и дело.

Историю о «Гамлете» она читала потом, почти слово в слово, во многих интервью.

 

Раф улетел почти на месяц на съемки за океан — разница во времени восемь часов, — и в зимние каникулы Джессика с Генри полетели к нему, взяли и Кайлу, удвоив ей ставку. Ее поселили в отдельном номере гостиницы рядом со съемочной площадкой. За окнами белоснежного отеля разъезжали по немощеным улицам бензовозы.

Когда они прилетели, Раф на нее едва взглянул. Но ведь так и должно быть, уверяла она себя. То Джессика рядом, то помощник с рацией подойдет, «пригласить» Рафа на площадку. От Рафа ничего напрямую не требовали, его только «приглашали». На ужине для съемочной группы он зажал ее в боковом коридорчике ресторана и больно щипал за соски, дыша на нее местным пивом с колой и полынью. Она тогда смеялась, но официанты, похоже, заметили, заметил и один из продюсеров, судя по его ухмылке. Наедине им удалось побыть только раз. Джессика послала Кайлу в их номер за солнцезащитным кремом для Генри. Кайла открыла дверь магнитной картой Джессики — а там Раф, сидит, задернув шторы, смотрит бокс.

— Привет! — Кайла наклонилась его поцеловать, а он растерялся, поцеловал ее в ответ, не разжимая губ. И покраснел — или ей показалось? Это было странно. И все-таки секс в тот раз у них был — наспех, он задрал ей платье, и даже покрывало на кровати почти не помялось. Кайла вышла в уборную подтереться, аккуратно спустила бумагу — тогда она еще была осторожна. Крем от загара стоял на полке. Она вернулась в спальню с тюбиком в руке, а Раф сидел, уставившись в экран, — взгляд пустой, постель аккуратно заправлена, и ничто не напоминает о том, что здесь произошло.

 

У Кайлы был выходной — Джессика и Генри уехали на весь день в соседний горный городок. Кайла вздремнула в прохладе номера, под москитной сеткой, словно за дымовой завесой. В первые дни она чувствовала себя отлично, а потом началась запоздалая реакция на прививки, сделанные перед отъездом, — туман в глазах, грезы наяву. Кайла не расставалась с бутылкой воды, но моча по-прежнему была бурой, мутной, с серным душком.

Проснулась она квелая, в жару, обгоревшая на солнце кожа пульсировала. Врач съемочной группы велел пить побольше воды и следить, нет ли помутнения сознания. А то, что ей в номере привиделся кролик Багз Банни в лучах света, — это тоже помутнение сознания?

Ты красивая девочка, сказал он ей.

Говорил Багз не открывая рта, передавал мысли Кайле напрямую — легкими колебаниями воздуха. Иногда он чуть пританцовывал, переминался на мягких лапах. Все движения его были плавными. Багз Банни. Кайла улыбнулась, лежа в постели. Спешить ему было некуда, это она поняла без слов, прочла в его больших томных глазах — он готов остаться с ней в номере хоть на весь день, если она не против.

Надо бы проведать Рафа, да?

Так она сказала или подумала.

Не знаю. Багз заморгал. Стоит ли?

Все-то он понимает, Багз.

Надо идти. Она пыталась выжать из воспаленного мозга хоть одну мысль. Надо сходить, повидать Рафа.

Багз ответил легким поклоном — медленным, учтивым. Надо так надо. 

Кайла переоделась в платье, выпила в гостиничном баре ананасового сока с водкой. Снимали в тот день у моря, на обрывистом берегу — идти было недалеко, минут десять, и Кайла шагала по песчаным дюнам, вокруг вилась мошкара, под ногами валялся лошадиный навоз. Кайла взмокла, пока добралась до площадки. Там все маялись без дела. Раф кивнул, но поздороваться не подошел. Вид у него был хмурый. Брови ему сделали слишком темные, клоунские — может, в кадре они и будут к месту. Кайла знала без слов, что он зол, голоден, нервничает, хочет в душ, хочет пить. Она всегда заранее чувствовала: сейчас он чихнет, потрет переносицу. Знакомо ли ему это — тонкая, почти болезненная подстройка под другого?

— Почему не снимают? — спросила Кайла у одного из осветителей.

Он нехотя повернулся к ней:

— Что-то случилось у проходной.

— А-а, у проходной?

Он прищурился, пожал плечами. Он и вправду с ней груб или ей показалось? Нет, не показалось, ребята из съемочной группы не хотят больше с ней разговаривать. Это был дурной знак. У людей звериное чутье на слабость, все здесь понимают, что она теперь лишняя.

Кайла села в одно из кресел под навесом-времянкой возле автоприцепа. Под слепящим солнцем пейзаж вокруг казался незавершенным, как набросок. Кайла обгорела на солнце, кожу стянуло. Ладно бы просто обгорела, так еще и волдыри от укусов москитов. Кайла потерла лодыжку о лодыжку, легонько-легонько. На площадке вроде бы ничего не происходило, но все были в напряжении. Помощник режиссера разгадывал в телефоне кроссворд. Вот к Рафу подбежала гримерша, промокнула ему салфеткой лоб. Он безропотно ей доверился. Все-таки он хороший актер. Кайла одернула платье под мышками — нет, бесполезно, все равно проступят пятна от пота.

 

Слышно было плохо — снимали далековато от навеса, где сидела Кайла. Вот Раф что-то говорит, вот поднимает лицо к небу. Отсняли еще дубль. Что за эпизод? Кайла ждала, когда начнут снимать вступительные кадры. Режиссер ей посоветовал — на том самом ужине, когда все уже поняли, что она спит с Рафом, но еще держались с ней дружелюбно, — обратить внимание, когда будут снимать начало.

— Некоторые режиссеры, — объяснял он, — с этого и начинают. Но актеры еще не готовы, понимаешь? А если слишком долго тянуть, то перегорят, возненавидят друг друга, будут просто отбывать номер. Как студенты на последнем курсе. Время надо выбрать правильно — пусть вживутся в образы, но не успеют пресытиться.

Режиссер успел до этого снять всего один фильм. Денег ему студия выделила уйму. Был он совсем молоденький, лет двадцати на вид, и все посмеивался над своей неопытностью.

Съемки опять остановили. Подошел Раф. Кайла встрепенулась, встала.

С него градом лил пот, лицо раскраснелось.

— Ты мне весь обзор загородила, — сказал он. — Не могу играть, если взгляд на тебя натыкается.

— Ничего я не загораживаю, — возразила Кайла. И почувствовала взгляд гримерши.

— Ты не замечаешь, а я замечаю, — сказал Раф. — Ты-то себя со стороны не видишь, ну а я вижу, прямо перед глазами маячишь.

— Ясно.

Раф округлил глаза, хотел что-то добавить, но потом будто сжалился над ней.

— Может, пойдешь в гостиницу, в бассейне поплаваешь? Или перекусишь?

— Да, — отвечала она слабым голосом. — Хорошая мысль.

Ясное дело, Раф боялся, как бы она не устроила сцену. Она и не собиралась. Кайла улыбнулась, глядя вдаль, на пустой горизонт. И всюду кусты, кусты — пейзаж неказистый, совсем не такой, как она ожидала. Не так она представляла свою первую заграничную поездку.

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Фантом ПрессЭмма КлайнПапуля
Подборки:
0
0
4238
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь