Жузе Эдуарду Агуалуза. Всеобщая теория забвения

  • Жузе Эдуарду Агуалуза. Всеобщая теория забвения / Пер. с португальского Р. Валиулина. — М.: Фантом Пресс, 2018. — 272 с.

Жозе Эдуарду Агуалуза — ангольский журналист, писатель и издатель, в творчестве которого есть место магическому реализму и элементам потока сознания. «Всеобщая теория забвения» — роман о жизни человека, буквально замурованного заживо: после исчезновения близких главная героиня Лудо запирается в собственном доме, закладывая все входы и выходы. Даже не жизнь — выживание, которого стало недостаточно, когда на пороге Лудо появляется умирающий, подстреленный ею самой мальчишка.

 

Колыбельная для маленькой смерти

Одетт настаивала на том, чтобы они уехали из Анголы. Ее муж шипел в ответ всякие грубости: что они с сестрой могут ехать, что только колонисты должны уезжать, что они здесь никому не нужны, что эта эпоха закончилась и начинается новое время. И теперь, будет ли завтра солнце или пойдет ливень, озарится ли земля светом, разразится ли буря, — ничто здесь уже не обернется для португальцев ни их светлым будущим, ни ураганом возмездия.

Орланду все больше распалялся. Он мог часами перечислять жене совершенные в отношении африканцев преступления, допущенные просчеты, проявления несправедливости и хамства — до тех пор, пока она, не в силах больше это выносить, вся в слезах не закрывалась в гостевой спальне. Тем удивительнее было то, что произошло однажды вечером, за пару дней до объявления Независимости, когда он вернулся домой и заявил, что на следующей неделе они уже будут в Лиссабоне. Одетт широко раскрыла глаза:

— Почему?

Орланду тяжело опустился в кресло в гостиной. Содрал с себя галстук, расстегнул рубашку и потом сделал то, чего странным образом никогда до этого не делал, — снял туфли и вытянул ноги, положив их на низенький столик перед собой.

— Потому что мы можем. Теперь мы можем уехать.

Следующим вечером они отправились на очередную отвальную. Луду ждала их за чтением, потом за вязанием до двух часов ночи. Спать она легла очень обеспокоенной и спала плохо. Проснувшись в шесть утра, накинула халат, вышла из своей комнаты и окликнула сестру. Никто ей не ответил. Луду поняла, что случилось что-то страшное. Прежде чем приступить к поискам телефонной книжки, она подождала еще час. Потом позвонила Нунешам, супружеской паре, которые и организовали вечеринку прошлым вечером. Ответил кто-то из прислуги: хозяева всей семьей отбыли в аэропорт. Сеньор инженер с супругой были на вечере, да, но недолго. Он был в очень хорошем настроении, как никогда.

Луду поблагодарила, положила трубку и снова открыла записную книжку. В ней Одетт вычеркивала красными чернилами имена друзей, которые уехали из Луанды. Остались немногие. На звонок ответили трое, и никто не смог ей ничего сказать. Один, преподаватель математики в Лицее Салвадор Куррейя, пообещал позвонить знакомому полицейскому и связаться с ней, как только получит какую-либо информацию.

Прошло несколько часов. На улице начали стрелять. Сначала доносились отдельные выстрелы, потом — активный обмен очередями из нескольких автоматов. Зазвонил телефон. Мужчина, голос которого показался ей молодым, с лиссабонским акцентом вежливо спросил, может ли он поговорить с сестрой госпожи Одетт.

— А что случилось?

— Спокойно, сеньора, нам просто нужна кукуруза.

— Кукуруза?!

— Вы все прекрасно понимаете. Верните нам камни, и, я даю честное слово, мы оставим вас в покое. С вами ничего не случится. Ни с вами, ни с вашей сестрой. Если хотите, можете улететь в метрополию ближайшим рейсом.

— Что вы сделали с Одетт и моим зятем?

— Старик повел себя безответственно. Некоторые путают глупость с храбростью. Я офицер португальской армии и не люблю, когда меня пытаются обмануть.

— Что вы с ним сделали? Что вы сделали с моей сестрой?

— У нас не так много времени. И все может закончиться или хорошо, или плохо.

— Клянусь, я не знаю, о чем вы говорите, не знаю...

— Вы же хотите вновь увидеть сестру? Тогда сидите тихо дома и не пытайтесь кого-либо предупредить. Как только снаружи все немного уляжется, мы подъедем к вам за камешками. Передадите нам посылку, и мы освободим госпожу Одетт. — Он отключился.

Стемнело. Небо рассекали полосы очередей трассирующих пуль, от взрывов дрожали стекла. Призрак, забившись куда-то под диван, тихо скулил. У Луду кружилась голова, силы будто оставили ее. Она поспешила в ванную комнату, где ее вырвало. Дрожа всем телом, обессиленная Луду опустилась на пол. Затем, едва придя в себя, она вскочила и направилась в кабинет Орланду, куда прежде заходила не чаще раза в неделю — подмести пол и вытереть пыль. Инженер очень гордился своим письменным столом, величественным и изящным, купленным у одного португальца-антиквара. Луду попыталась открыть верхний ящик, но он оказался заперт. Она сходила за молотком и попросту разбила ящик тремя отчаянными ударами. Сверху лежал порнографический журнал. Брезгливо отложив его в сторону, Луду увидела пачку купюр и пистолет. Взяв оружие обеими руками, Лудовика ощутила, насколько оно тяжелое. Она погладила пистолет, подумав, что именно этим инструментом, весомым, мрачным, почти живым созданием, люди и убивают друг друга.

Луду перевернула вверх дном всю квартиру, но так ничего и не нашла. Наконец она рухнула на диван в гостиной и заснула. Проснулась она внезапно — от того, что Призрак, рыча, тянул ее за край юбки. Дувший со стороны океана ветерок лениво приподнимал тонкие кружевные занавески. В небесной пустоте плавали звезды, тишина лишь усугубляла темноту ночи. Из коридора слышался шелест чьих-то голосов. Босая, она подкралась к входной двери и посмотрела в глазок. Рядом с лифтами трое мужчин приглушенно о чем-то спорили. Один из них, державший в руке фомку, указал ею на дверь, фактически — на стоявшую прямо за ней Луду:

— Там собака, точно. Я слышал лай собаки.

— Ты чего, Мингиту?! — возразил ему другой, худощавый, невысокого роста тип в чересчур просторной и длинной военной куртке. — Нет там никого, колоны все уже смотались. Давай ломай эту хрень.

Мингиту подался вперед. Луду, наоборот, отпрянула назад. Услышав удар, она машинально ответила на него, стукнув по деревянной двери. Сердце ее отчаянно заколотилось. В коридоре затихли, потом кто-то крикнул:

— Кто там?

— Уходите отсюда.

С той стороны засмеялись, после чего тот же голос продолжил:

— А, одна еще осталась! Что, мамаша, забыли про тебя?

— Уходите отсюда, пожалуйста.

— Мамаш, давай лучше открывай. Мы пришли за своим. Вы грабили нас пятьсот лет, а теперь мы здесь, чтобы забрать свое.

— У меня оружие. Никто сюда не войдет.

— Сеньора, только спокойно. Ты нам даешь камни, немного деньжат, и мы тут же убираемся отсюда. У нас тоже у каждого мать есть.

— Нет, я вам не открою.

— Окей. Мингиту, давай ломай.

Луду кинулась в кабинет Орланду, схватила пистолет, вернулась, навела ствол на дверь и нажала на спусковой крючок. Она помнила момент выстрела все следующие тридцать пять лет: резкий грохот, дернувшийся вверх пистолет и короткая боль в запястье. Как бы сложилась ее жизнь дальше, если бы не то, что произошло в это мгновение?

— Ой, кровь. Мам, ты же убила меня!

— Тринита, дружище, ты ранен?

— Валите, валите отсюда...

На улице, где-то совсем рядом, тоже стреляли. Выстрелы всегда притягивают друг друга. Стоит кому-то запустить в небо пулю, как тут же компанию ей составляют десятки других. В стране, где идет война, для такой реакции достаточно единственного хлопка глушителя неисправной машины, запущенного фейерверка — всего чего угодно.

Луду подошла к двери. Она увидела отверстие, проделанное пулей, прислонилась к нему ухом и услышала тяжелое дыхание раненого:

— Ма, воды! Помоги мне...

— Я не могу. Не могу.

— Сеньора, пожалуйста. Я умираю.

Дрожа всем телом и не выпуская из рук пистолет, женщина открыла дверь. Грабитель сидел на полу, прислонившись к стене. Если бы не густая черная борода, Луду сочла бы его ребенком — мокрое от пота детское лицо и большие глаза, беззлобно смотревшие на нее.

— Вот не повезло, не повезло, не видать мне теперь Независимости!

— Простите, я не хотела.

— Воды. Хочется пить, буэ!

Луду испуганно посмотрела в коридор.

— Давайте сюда. Я не могу вас так оставить.

Охая от боли, парень ползком перебрался в квартиру, а его силуэт ночной тенью сохранился отпечатанным на стене и на полу лестничной площадки. Одна тень отделилась от другой. Наступив босыми ногами на ту, что осталась в коридоре, Луду едва не упала.

— Боже!

— Прости, ба, я тебе весь дом запачкал.

Луду закрыла дверь, заперла замок. Затем бросилась на кухню, налила стакан воды из холодильника и вернулась в прихожую. Парень жадно выпил.

— Вот бы еще такой же стакан свежего воздуха!

— Надо вызвать врача.

— Не обязательно, ба. Меня так и так убили. Спой мне лучше песню.

— Что?

— Спой мне песню, мягкую, как пух.

Вспомнив, как отец, чтобы она поскорей заснула, пел ей бразильские романсы, Луду положила пистолет на деревянный пол, опустилась на колени, обхватила руками маленькие ладошки грабителя, приблизилась губами к его уху и запела.

Она пела долго, пока дом не разбудили первые лучи солнца. Потом она набралась храбрости, без особых усилий подняла мертвое тело и донесла его до террасы. Найдя лопату, на одном из газонов между двумя кустами желтых роз она выкопала неширокую яму.

Несколько месяцев назад Орланду начал строить на террасе маленький бассейн. Война приостановила строительство. Рабочие оставили мешки с цементом, песок и кирпичи — все это было сложено вдоль стены. Луду перетащила часть материалов с террасы вниз, открыла дверь на лестничную площадку, вышла и принялась возводить стену, изолируя квартиру от остальной части здания. Она трудилась все утро, а потом и весь день. И лишь когда стена была достроена и цемент разглажен, Луду вдруг ощутила, как ей хочется пить и есть. Она прошла на кухню, разогрела суп, села за стол и не спеша поела. Оставшийся от обеда кусок курицы она отдала Призраку:

— Теперь мы с тобой одни, ты и я.

Пес съел угощение и принялся лизать ей руки.

Кровь за входной дверью запеклась темным пятном. От него в кухню вели следы босых ног. Призрак принялся было вылизывать их, но Луду оттащила его в сторону. Налила в ведро воды, взяла щетку, хозяйственное мыло и выскоблила пол. Выходя из ванной, после горячего душа, Луду услышала, что звонит телефон, подошла к нему и сняла трубку:

— Все оказалось чуть сложнее. Вчера мы не могли зайти за вещами. Скоро будем.

Луду положила трубку, ничего не ответив. Телефон зазвонил снова, потом на короткое время затих, но как только она повернулась, чтобы уйти, он заверещал вновь, нервно и требовательно. С кухни примчался Призрак и стал носиться вокруг аппарата. Он яростно взлаивал при каждом новом звонке, а затем запрыгнул на столик, на котором стоял телефон, и смахнул его лапой. Аппарат с грохотом ударился об пол. Луду подняла черную коробку и встряхнула ее. Внутри явно что-то отвалилось. Она улыбнулась псу:

— Спасибо, Призрак. Теперь он нас не будет беспокоить.

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Фантом ПрессЖузе Эдуарду АгуалузаВсеобщая теория забвения
Подборки:
0
0
8710
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь