«Алые паруса» в эру воздухоплавания

«Скарлет»

Режиссер: Пьетро Марчелло

В ролях: Рафаэль Тьери, Жюльет Жуан, Ноэми Львовски, Луи Гаррель, Иоланда Моро и другие

Страна: Франция

2022

Представленная на нескольких международных кинофестивалях — от Каннского до Мюнхенского — драма Пьетро Марчелло L’envol добралась до России. «Полет», который у нас локализовали как «Скарлет», открыл международный фестиваль молодого кино VOICES в Вологде.

Новый фильм любимца европейских смотров — это возвращение к литературной классике, которую Марчелло перекладывает на язык кинопоэзии. Сейчас режиссер экранизировал «Алые паруса» Александра Грина, а в 2019 году представил адаптацию романа Джека Лондона «Мартин Иден». В обоих случаях источник — весьма зыбкая основа: действие первого перенесено в Неаполь 1960-х, второго — во французскую деревушку в Нормандии после Первой мировой войны. Однако, несмотря на неореалистический взгляд, главные мотивы знакомых историй остаются прежними. 

В сущности, киноверсии «Мартина Идена» и «Скарлет» говорят об одном и том же — о важности жить так, как подсказывает сердце, и об умении оставаться собой вопреки мнению окружающих. Противопоставление внешних обстоятельств и внутренней силы находит яркое отражение в визуальной части картин. В экранизации романа Лондона неторопливое течение жизни буржуазии будоражит быстрый монтаж подчиненного законам индустриализации быта пролетариев. Залитые солнцем каноничные улочки Неаполя перекрывают скульптурно высеченные серые лица рабочих, хроникальные сцены сменяются теплыми живописными интерьерами. В адаптации «Алых парусов» используется тот же прием: свободные птицы контрастируют со сломленными войной людьми, умиротворенная предзакатная дрема — с незнавшими отдыха неотесанными ладонями, поблескивающие на свету ракушки — с угрожающими механизмами нового века.

Оба фильма одновременно грубы и утонченны, нелепы и притягательны. Это суть поэтики Марчелло. Документалист по натуре, свои полнометражные художественные фильмы он снимает на пленку, отчего свет то сгущается, то рассеивается, и становится восхитительно неуловимым, будто юношеские мечты. По Марчелло, кинорежиссер — это ремесленник, которому пристало работать руками с материалом, поэтому для него пленка — то же самое, что глина или темпера. Из-за мягкого пленочного фильтра окутанная светлой грустью «Скарлет» одурманивающе прекрасна — именно такой, пусть местами болезненной и пугающей, Марчелло видит жизнь.

Признаваясь в любви самому бытию, режиссер видит прелесть и грубость мира, а потому его сказку можно назвать сразу и счастливой, и чудовищной. Неслучайно в идиллические пейзажи то и дело вклиниваются архивные кадры возвращающихся с войны солдат: играя на контрастах, режиссер игрового кино, который ранее был известен как киноархивист, реставратор пленочных фильмов и документалист, создает собственную действительность. Начав совмещать художественное с хроникой в гибридных картинах «Прекрасная и потерянная» и «Пасть волка», Марчелло продолжает делать то же самое и в «Скарлет», причем в «Скарлет» красота присутствует по обе стороны реальности. 

Возможно, в «Скарлет» красота особенно вездесуща, поскольку именно в ней нуждаются переживающие боль утраты Лонгрен, которого в фильме зовут Рафаэлем, и Ассоль, ставшая Джульеттой. Отец с дочерью не имеют собственного крова — они живут на ферме приютившей их мадам Аделины. Деревенские относятся к ним плохо: шпыняют и мужчину, и девочку. Вдобавок их единственный источник заработка — игрушки из дерева — совсем перестали покупать, поскольку дети предпочитают электрические паровозики. Однажды Джульетте предсказывают, что, когда она вырастет, за ней явятся алые паруса и унесут в чудесную страну. Однако, когда момент наступает, и является тот самый капитан (в фильме — летчик), ведь девушка уже знает, куда полетит, — потому что ее курс был верным с самого начала.

Алые паруса корабля заменены металлическими крыльями самолета неслучайно. Встраивая в контекст «Скарлет» элементы научно-технического прогресса, режиссер подчеркивает, что магия внешняя затмевает магию внутреннюю — ту, что прячется в душе каждого человека. Его картина сродни манифесту, согласно которому чувственность должна затмить рационализм, ведь важно не понять, а ощутить. Истина кроется не в тщательных расчетах, она гораздо ближе — в собственном сердце.