Онегина воздушная громада

Вся русская литература так или иначе пронизана отсылками к Пушкину, а весь русский роман вышел из «Евгения Онегина». Пожалуй, главное доказательство величия и бессмертия в веках — то, что тексты, наследующие «Онегину», начали выходить уже после первой публикации и продолжают выходить по сей день, причем не только на русском языке. В день рождения поэта рассказываем о трех современных переложениях его главного произведения.

• Викрам Сет. Золотые ворота / пер. с англ. А. Олеара. — М.: Центр книги Рудомино, 2018. — 672 с.

Викрам Сет — один из знаковых авторов современной индийской литературы на английском языке. Уроженец Калькутты, он учился в Стэнфорде и работал над диссертацией по экономической демографии одной из китайских провинций. Однажды в университетской книжной лавке молодой ученый и поэт наткнулся на стихотворный перевод «Евгения Онегина» на английский и был настолько поражен, что решил оставить научную работу. Буквально за месяц он написал свой роман «Золотые ворота» — да еще и онегинской строфой. Это было в 1986 году.
Фрагменты романа переводились Георгием Агафоновым (в 1993) и Михаилом Визелем (в 2006), а целиком на русском он вышел в 2014 году, в переложении Андрея Олеара. До этого роман был издан на нескольких европейских языках, но именно русского варианта, как признается сам автор, он ждал больше всего.
По аналогии с тем, что в начале своего романа Пушкин выводит перед читателем характерный для современной ему культуры образ светского денди, Сет обращается к явлению яппи — деловым молодым людям, внимательным к внешнему виду, циничным и безразличным к политике и социальным проблемам. К этому кругу принадлежат практически все его персонажи и, конечно же, главный — эгоцентрик Джон Браун.
У Сета можно найти и пушкинскую манеру обращаться к читателю, и рассуждения о природе творчества, вводит он в текст — хотя и завуалированно — и фигуру автора — экономиста Кима Тарвеса (имя Kim Tarvesh — анаграмма имени Vicram Seth). Роман наполнен перекличками с пушкинским, хотя и не столь очевидными на фоне сюжета, но и тот и другой объединяет тема возможной, но утраченной любви. В одном из интервью Сет говорил, что визуально отношения Татьяны и Онегина можно представить как песочные часы — сначала они не знают друг друга, затем ненадолго встречаются и снова расстаются — или же две буквы V, зеркально соединенные по вертикали. В своем романе он строит отношения героев по принципу буквы W — двух V, на этот раз отраженных по горизонтали.
И если все это еще не убедило вас в том, что нужно немедленно читать этот роман, то взгляните на его содержание, где названия глав также составляют онегинскую строфу:

1. Скандалит мир, друзья пьют пиво.

2. Программа для холостяка.

3. Концерт — к свиданью, все красиво.

4. Дом снят, и «Овцы жгут. Пока.

5. Оливки, вызрев, ждут умельцев.

6. Кот рвется воспитать пришельца.

7. Идут аресты, зряч закон.

8. Чай выпит, и доигран кон.

9. От искры вспыхивает ссора.

10. Весь лист лозы лежит в траве.

11. Битком в «Моргающей сове».

12. Дела опять пошли. И в гору!

13. В сердцах друзей ушедшим жить.
      И, словно бремя, мир бежит.

 

• Виктор Тихомиров. Евгений Телегин. — СПб.: Красный Матрос, 2017. — 344 с.

Известный петербургский режиссер и художник из группы «Митьки» Виктор Тихомиров как-то увидел по телевизору лекции Валентина Непомнящего о Пушкине — и потерял покой, а вскоре обнаружил себя за написанием уже второй половины произведения по мотивам «Евгения Онегина». Если Пушкин определял свое творение как роман в стихах, то Тихомиров, играя по тем же правилам, назвал свое — поэмой в прозе.
Роман Тихомирова отчасти автобиографичен — в нем отразилась музыкальная юность самого автора, пришедшаяся на «эпоху битлов» в СССР, встречи с Виктором Цоем и Сергеем Курехиным, репетиции «Аквариума». Автобиографизм (в том числе творческая история), поданный, конечно, гораздо более изящно, — важная часть и пушкинского романа. Вслед за Пушкиным Тихомирову также удается создать произведение, где любовный сюжет становится основным, а через него передается история целой эпохи.
Главный герой «Евгения Телегина» — подросток Женя — получает в наследство от умершего дяди деревенский дом, куда укрывается на лето от суетной городской жизни. Там он знакомится и начинает дружить с Вовой Лениным и сестрами Татьяной и Ольгой Сундуковыми. В этих же декорациях разворачивается знакомая читателю история любви.
Тихомиров при этом щедро разбавляет свой текст фольклорными мотивами — встречаются у него и старуха Яга, и девочка Варвара, которая оборачивается лягушкой и водит дружбу с чрезвычайно умным кроликом Соломоном, носящим очки на резинке. Эта же наполовину сказочная реальность позволяет автору творчески переработать прием введения возможного сюжета, не раз возникающий у Пушкина (например, после гибели Ленского — «А может быть и то: поэта / Обыкновенный ждал удел»). Так, предпочтя дружбу любви, в финале Телегин раскапывает могилу погибшего Ленина, таким образом оживляя его. В конце концов, «постмодернизм наступает отовсюду и грех не воспользоваться его завоеваниями» — дает на обложке книги пояснения читателю сам автор.

Любуясь попавшим в столб солнечного света пучком соломы и застрявшим в нем засушенным васильком, Таня попыталась вспомнить, как оказалась здесь, в этом положении, но заскрипела под кем-то лестница, и в следующий миг объявилась Ольгина голова.

— Чуяла я, что здесь тебя найду, — заговорила сестра, нарочито пыхтя и отдуваясь. — Как тебя занесло-то на сеновал? Или ты не одна тут? — оглянулась она вокруг с прищуром. — Давай, рассказывай, кто тебе приснился, а потом я поделяюсь своим ужасом.

— Что, и тебе ужас приснился? — встрепенулась Таня, — Я гуляла...

— Не в ужасе дело. Дело в том, кто?! Но это, я тебе скажу, ужас-переужас! На Володьку ни грамма не похож. Посуди сама, полковник милиции приснился с седыми висками. Представляешь? Не ну ужас ли? Вместо жены художника стать женой по особо тяжким преступлениям.

— Нельзя этому верить, — задумчиво произнесла младшая сестра, — мы же все-таки комсомолки... — не хватало еще, чтобы твой муж моего ловил за тяжкое преступление.

 

• Клементина Бове. Ужель та самая Татьяна / пер. с фр. Дмитрия Савосина. — М.: Самокат, 2019. — 256 с.

«Евгений Онегин». XIX век. В деревню приезжает разочарованный светский повеса. В него влюбляется юная девушка и пишет ему письмо, он отвергает ее. Он убивает на дуэли друга и покидает деревню. Спустя несколько лет они встречаются вновь. Она — блестящая светская дама, к тому же замужняя. Теперь он влюбляется в нее и пишет ей письмо, а она его отвергает, хотя и любит.
«Ужель та самая Татьяна». XXI век. Скептически настроенный подросток приезжает в деревню к другу, чтобы развеяться. Там он знакомится с девочкой, которая влюбляется в него и пишет письмо с признанием по электронной почте. Но юноша отвергает ее и становится причиной гибели друга, на этом их знакомство обрывается на десять лет. Новая случайная встреча происходит в парижском метро. У героев намечается роман, но она никак не может забыть причину, по которой он когда-то отверг ее. По этой же причине теперь его отвергает она, хотя оба, очевидно, влюблены. Но милосердный автор все же оставляет своим персонажам возможность обрести счастье.
Казалось бы, что может быть страннее тридцатилетней француженки, которая в 2016 году пишет в стихах роман — переложение пушкинского «Евгения Онегина»? Но тем не менее именно так все и есть. Желающим возмутиться насчет того, что кто-то замахнулся на «наше все», можно смело возразить, что Бове хоть и безусловно не может встать на один уровень с Пушкиным в плане поэтического дарования, но на уровне работы с сюжетом и формой текста она демонстрирует глубокое понимание природы пушкинской гениальности, отразившейся в его романе в стихах.
«Евгения Онегина» называли энциклопедией русской жизни, Бове же оригинально сопрягает в тексте огромное количество явлений жизни нынешней, где главным (и вообще, кажется, определяющим для современной культуры) становится формат интернет-переписки, который вполне укладывается эпистолярную традицию, такую важную для пушкинского текста.
Автор «Евгения Онегина» дружил с Онегиным и сохранил письмо Татьяны, Клементина Бове идет дальше, своеобразно перерабатывая еще и прием всезнающего автора: она буквально залезает в головы своих персонажей и там начинает вести с ними беседы, таким образом тоже влияя на развитие их любовного сюжета.
Этому тексту можно попенять на несовершенство стихотворной формы, но точно нельзя отказать в динамичности, задорности и очень пушкинской легкости.

Не выйдет ничего. Свободной быть хочу,

А не такой как Ольга;
а он — он еще больше закоснел...

Всегда мы шли по жизни в направленьях разных.

Ах вот как.

Немного странно это слышать — вижу я,
Что он идет быстрее, все быстрее

По направлению к тебе...

То есть как?

Идет он.

Как так?! Идет куда?

По улице Суффло

И поднимается сюда. К библиотеке.

Что? Вот сейчас, с ним объясняться прямо здесь?

Да. Он уже вошел... и предъявил
читательский билет.

Вот удивительно — он даже не просрочен!

Но как ты можешь это знать...

Я знаю все.

Изображение на обложке: постер к постановке оперы «Евгений Онегин» в Аризоне, США