Молодость над пропастью двадцатых

• Артём Роганов. Как слышно. — М.: Самокат, 2023. — 328 с.

Привычное дело: автор придумывает персонажа, выбирает ему характеристики и повелительно отправляет его по сюжетным локациям к финальной точке. В романе Артëма Роганова «Как слышно» этот литературно-игровой алгоритм взламывается уже на старте с помощью постмодернистского чит-кода: персонаж проявляет свободу воли, то и дело вырывает из рук автора условный пульт управления и даже высказывает претензии своему рассказчику-миллениалу, который пишет книгу про старшеклассника-зумера. Только вот горе-писатель тоже вымышлен — этакий над персонажем персонаж, сконструированный Рогановым для метатекста о взрослении и коронавирусном начале двадцатых годов. 

Роман выпущен издательством детской литературы «Самокат» в серии «Недетские книжки», да еще под грифом «18+» — пожалуй, идеальная характеристика для книги, существующей на пороге, где пересекаются разновозрастные взгляды. 

С одной стороны, это приземленно-бытовой роман о старшекласснике, который не определился с выбором собственного пути, но приближается к нему методом проб и ошибок. У шестнадцатилетнего Глеба по внешним показателям всë окей — обеспечен семьей, живет в Москве, с учебой проблем нет, нравится девушкам, друзья в наличии. Разве что родители в разводе и постоянно грызутся из-за политических разногласий. Рокот домашних склок сливается с агрессивным гулом нового десятилетия — от этого шумового цунами впечатлительный парень пытается отгородиться. Вот тут и приходят проблемы. У Глеба начинается гиперакузия — звуки режут слух колючей проволокой. И пока врачи растерянно пожимают плечами, читатели погружаются в метафору столкновения подростка и большого мира. О внутреннем непокое юноши, придавленного «надоевшей рутиной», написано на редкость взвешенно, без пафосного заламывания рук — жиза взросления с известной дорогой, где всё впервые: любовь, поиск работы, самостоятельная поездка за границу, узнавание смерти, крушение воображаемых хэппи-эндов. 

В то же время это роман о сложных отношениях молодого автора с его произведением, которое складывается не так, как задумывалось. Рассказчику предлагают написать текст в рамках янг-эдалт литературы, но выбранная история не укладывается в прокрустово ложе заданного направления — реальность вмешивается в процесс письма. Поначалу автор старательно оберегает Глеба, чуть ли не идеализируя его, — ладно, парень переболел вирусом и даже не заметил, но его сближение со студенткой-первокурсницей идет чересчур гладко, а первый секс вообще лишен всяких неловкостей и переживаний. Эта отстраненность персонажа подчеркивается в том числе ударной фразой: «Не чувствовал он, правда, при этом толком ни себя как такового, ни Ани». Зато потом всё меняется: юноша постепенно оттаивает, проявляя агентность, а писателя охватывает паника — контроль над текстом теряется. Почему так происходит? Автор уже стал свидетелем потрясений 2022 года — Глеб к ним еще движется. 

Чем ближе события романа к роковой дате, тем сильнее его элементы отклоняются от идеальной траектории. Сердечная линия очередных Ромео и Джульетты, чьи родители по разные стороны идеологических баррикад, сворачивает куда-то не туда. Примерный мальчик Глеб ради денежной цели оказывается на побегушках у мутного депутата. Долгая дружба распадается на глазах. Всеведущий рассказчик пасует перед неизвестностью и собственным текстом, уплывая за горизонт страницы. «Автор, увы, не я», — внезапно признается он, пока невидимый Артëм Роганов где-то за кулисами делает передышку после долгих разборок с иллюзорными сюжетными штампами. 

В заглавии романа отсутствует вопрос, поэтому и каких-то ответов, объясняющих произошедшее с нами, здесь искать не стоит — книга совсем о другом. Это скорее озадаченный взгляд на странный промежуток времени, который сейчас воспринимается как разрушенный мост между двумя мирами. Еще лет пять назад «Как слышно» показался бы легкой антиутопией: пандемия, карантин, сертификаты COVID-19 с QR-кодом, повсеместное закрытие границ — одним словом, фантастика. Теперь же вся эта дофевральская чертовщина — навсегда захлопнувшаяся дверь прежнего мира. Растерянность, с которой начались 2020-е, отчетливо зафиксирована в романе — «адище с вирусом» как точка погружения во мрак. 

Книга Роганова звучная во всех смыслах, и дело не только в реве наших двадцатых. Звук или его отсутствие подчеркивает взаимоотношения между героями: например, отец всегда звонит сыну, а мама предпочитает отправлять сообщения. Среди шумных строк много музыки — персонажи обсуждают гранж, идут на концерт, в наушниках звучит рэп вперемешку с инструменталом, крутится пластинка на подаренном проигрывателе. «За мной едет катафалк», — слушает Глеб меланхоличный трек Boulevard Depo, в упор не замечая надвигающейся зловещей махины, которая скоро на полном ходу уничтожит всё привычное, а заодно и последние страницы романа — финал обрывается на краю катастрофы. 

Но при всей реалистичной основе книга постоянно напоминает о своей литературно-игровой сущности. Рассказчик с легкостью заглядывает в голову Глеба и других персонажей, иронично комментирует их мнения и убеждения. Есть даже трамвай, на котором главный герой и автор могут приезжать друг к другу, — в русскоязычной литературе это весьма традиционный потусторонний транспорт, преодолевающий границы обыденного (вспомним, к примеру, мистические трамваи из текстов Гумилева, Набокова и Булгакова).

Глеб с громким стуком ставит чашку на стол. Матэ проливается, течет салатово-желтой лужей. 

— Я не просил тебя обо мне писать! И просто хочу решить... у меня везде проблемы какие-то. Родители, Аня, даже Володя... 

— Ты у меня совета, что ли, просишь? 

— Ты же пишешь обо мне. И что-то наверняка понимаешь. 

Я выдвигаю табурет из-под стола и сажусь напротив Глеба. 

— Во-первых, я ничего не понимаю. Во-вторых, если ты думаешь, что я как-то могу повлиять... Скажи, ты хотел бы что? Послушаться отца и забить на все? 

— Не знаю. 

— Ты сам и сделал этот выбор. Зато теперь ты даже с гиперакузией не особо заморачиваешься. Кстати, вот где точно могу дать совет: начни снова принимать пилюли, которые прописывала терапевтка.

Зазор между действительностью и художественным вымыслом обозначен уже в первой главе «Эффект отсутствия». Рассказчик, по сути, списал образ Глеба со случайно встреченного парня «без возраста на лице» — и весь последующий текст не то чтобы фотографический портрет современного подростка, скорее представление автора об этом подростке. У них даже изначально близкое мироощущение — недовольство жизнью, усталость от происходящего вокруг: «мы оба с ним любим всякую герметичность, хоть и в разной степени». Другое дело, что и Глебу, и автору-персонажу в итоге придется сдвинуться с мертвой точки, обнажив свое существенное несходство, — роман взросления предполагает движение вперед.

Не хочется в миллионный раз упоминать «Над пропастью во ржи» Сэлинджера при разговоре о герое-подростке, но в «Как слышно» есть несколько моментов, которые подталкивают это сделать. Глеб видит в людях роботизированных манекенов и опасается стать таким же механизмом — как тут не вспомнить Холдена Колфилда, недовольного притворством и лицемерием окружающих? К тому же символическим отражением Глеба становятся утки-огари, которые могут улететь куда хотят, но остаются в привычном уюте прикормленного места — и такой очевидный намек на страх перед взрослой жизнью и самостоятельностью перекликается с известным вопросом Холдена: куда деваются зимой утки из Центрального парка? И еще одна деталь к размышлению: на шестнадцатилетнем персонаже Сэлинджера уже отразилось послевоенное время, а что будет с героем Роганова дальше, нам неизвестно.

Собственно, этап взросления Глеба (далеко не последний в его жизни) не окончен из-за открытого финала в феврале. Какой-нибудь стандартный роман воспитания завершился бы итоговым экзаменом или выпускным, закрыв сюжетную арку персонажа. Здесь же всё замирает в подвешенном состоянии, потому что время такое — сплошная неопределенность. На протяжении книги герой принимает не всегда верные решения, набивая шишки опыта, но впереди его ждет куда более сложный выбор. И хочется верить, мы еще встретимся с продолжением этой истории, чтобы узнать, что произойдет с Глебом и всеми нами.