В порядке общего бреда

• Антон Ботев. Пьяный полицейский. — М.: ИД «Городец», 2022. — 192 с.

«У нас знаете, наверно, как говорят: На Урале три дыры: Шаля, Гари, Таборы», — такую фразу в беседе с героями «Пьяного полицейского» произносит случайно встреченная старушка. У истории есть сюжет, но он заслуживает характеристику «бредовый»: герои Ботева по довольно надуманному поводу едут в Шалю, населенный пункт, расположенный почти ровно между Екатеринбургом и Пермью, и застревают посреди леса где-то между несколькими исправительными колониями, голодные и уставшие.

Только вот и старушка эта — непростая старушка, а очень кровожадная, и герои меняют состав компании неоднократно, и пьяного полицейского с ними уже нет, да и Шали, может, и вовсе не существует, а есть она только в этой самой присказке.

«Пьяный полицейский» — роман прозаика Антона Ботева, постоянного автора журнала «Волга», где он публикуется уже почти десять лет. Этот текст первоначально вышел тоже в журнальном варианте. «Волга» уже давно выносит к читателям авторов, которые абсурда не боятся, вот хоть пара примеров: на страницах «Волги» со прозой дебютировал титулованный и теперь всем известный Алексей Сальников, там же выходил и компактный роман воспитания Павла Кошелева «Фрукты и фруктики».

Антон Ботев — опытный автор, из тех, кто успел получить еще премию «Дебют» — его отметили в номинации «фантастика». В биографии автора значится, что он входил в общество «Осумасшедшевшие безумцы», созданное поэтом-нонконформистом Мирославом Немировым. Короче, в литературе Ботев уже давно; тем удивительнее, что «Пьяный полицейский» — первая его книга.

Какой же русский читатель не любит анекдотов и не любит анекдотов про полицию. В одной из своих ипостасей «Пьяный полицейский» и есть такой анекдот, прикинувшийся то ли роад-трипом, то ли бэд-трипом о случайно встреченном в уральской глуши полицейском-богатыре. Тот пьян настолько, что намертво вырубается, и в какой-то момент становится невозможно его разбудить. Из-за этой коллизии главный герой, хрупкий ученый Василий, который и рассказывает всю эту историю, становится трикстером, когда надевает полицейскую форму. Обычно вежливый, он вдруг начинает орать на спутников, чтобы добиться своего.

Куда следуешь? В Шалю, везу пассажиров. Это я знаю, что везешь пассажиров. Почему стоим в режимной зоне?! Солярка закончилась. Я усиленно думал, что бы еще сказать ему неприятного, но в голову ничего не приходило. Не такой уж это был плохой человек, чтоб говорить ему неприятное, вернее, совсем неплохой. А! Ты почему, сука, в меня плевался? Я не плевался, вы что! Не отпираться мне! Только что плевался. Почему? Извините, не признал, очень виноват. Вот так-то, сказал я и тоже (строго) плюнул ему в лицо, прямо на нос. А потом еще плюнул, еще и еще. Слюна стекала по его усам, и он стоял оплеванный и старался не смотреть мне в глаза. Усы были седые, и мне пришло в голову, что ведь этот человек, наверно, значительно старше меня. Может быть, даже аксакал. Извините, сказал аксакал. Извините. Я больше не буду.

Этот сюжет можно было бы считать остросоциальным высказыванием о том, как легко подойти к границе злоупотребления властью, — но Ботев очень далек от подобной патетики. Книга вообще заканчивается разделом «Сказки о ментах, извлеченные из ануса покойного Филипп Филипповича» — какое злоупотребление властью, я вас умоляю.

— Только про хорошего милиционера. Чтоб он не ставил знаков где не положено и не брал с хороших людей штраф.

— Эээ... Ладно, хорошо. Жил-был один хороший милиционер... Жил-был один милиционер... хороший... ... ...Знаешь, Серюня, не могу придумать про хороших милиционеров. Только могу про плохого или, там, про гусеницу.

Сказки, анекдоты, присказки, приметы, причем разных народов, проявления массовой культуры, а еще штампы и стертые метафоры — вот главное в «Пьяном полицейском»: общественное, если не сказать народное, самосознание. Герои бегут по лесу и не могут выбраться; то леший водит, приходят к выводу они. «Этот Оркрист — твоя ментовская куртка, а теперь ты без нее, и мы беззащитны, беззащитны, беззащитны!» — кричит героиня в испуге. Или ждут герои электричку в Шале, а им и говорят:

В связи с обострением технической и эпидемиологической обстановки, открытие дверей электропоезда, прибывшего из Екатеринбурга, откладывается на пять минут. Просьба соблюдать спокойствие, аккуратность и взаимную вежливость. Повторяю. В связи с обострением технической и эпидемиологической обстановки, открытие дверей электропоезда, прибывшего из Екатеринбурга, откладывается на пять минут. Просьба соблюдать спокойствие, аккуратность и взаимную вежливость.

«Пьяный полицейский» — текст о мире, где за означающим уже нет означаемого, где за формой прячется непонятно кто, но точно не полицейский, а сама история, возможно, и вовсе рождена воспаленным сознанием и является формой бреда. Через эту пелену погонь, слежек и неясных логических связей проступает что-то очень ясное: даже если нет смысла в том, что говорят герои, сами герои все равно есть, и они держатся вместе. А бессмыслица — это такой пароль для своих.