Доказательство теоремы Шекспира

•  Мэгги О’Фаррелл. Хамнет / пер. с англ. М. Юркан. — М. : Эксмо, 2021. — 384 с.

Дана теорема: у драматурга и поэта Уильяма Шекспира была жена на 8 лет старше его и трое детей — дочь Сьюзен и близняшки девочка Джудит и мальчик Хамнет, который умер в возрасте 11 лет; и как вывод — семейная жизнь Шекспира повлияла на его творчество. Для одних исследователей творчества Шекспира перечисленные факты являются аксиомами, для других — спорны.

Ирландская писательница Мэгги О’Фаррелл взялась доказать эту теорему собственным способом — создав в романе «Хамнет» убедительную художественную реальность. Не очень-то научно, зато в лучших традициях работы с «глубокими», нетривиальными теоремами, когда процесс доказательства показывает невидимые связи в различных жизненных событиях и обстоятельствах. 

Скупые биографические факты жизни Шекспира и окружавших его людей обрастают в романе плотью, мир XVI века оживает, наполняясь запахами, формами, звуками. Однако с первых строк становится понятно, что задачей писательницы была не анимация истории, а погружение в полный цикл проживания огромного горя — потери ребенка. На месте семьи Шекспира, честно говоря, могла быть абсолютно любая семья с подобным опытом. Просто сами персонажи (мать и отец Шекспира, жена и дочери, братья жены и Шекспира, дам и сам Шекспир) позволяют показать как по-разному горюют люди, и каким образом в конце концов каждый из них осознает утрату и находит способ существовать дальше. Представлен практически весь спектр эмоций — от любопытства горожан во время похорон и делового равнодушия деда-абьюзера до почти что помешательства матери и творческого переосмысления горя драматургом-отцом; от полного запрета даже думать на эту тему старшей сестрой до неизбывного чувства вины младшей. Из рассказа о семье брата Агнес мы узнаем, что он тоже недавно потерял ребенка, но об этом упоминается как-то вскользь, ведь смерть детей до 10 лет в те времена была обычным делом. Но для семьи Шекспира эта потеря стала ключевым моментом, проверкой на прочность.

То, что маленький Хамнет умрет, известно сразу — с первого взгляда на тревожную обложку книги, с первых строк исторического комментария, который вводит нас в курс дела. И он безнадежно умирает первую половину романа, а всю вторую — его мучительно долго хоронят, а затем горюют о потерянном ребенке. Замедленные до зависания пылинки болезнь и умирание — главный натянутый нерв романа, но основная часть текста посвящена ретроспективным картинам детства писателя (кстати, Шекспиром его никто здесь не называет, для окружающих он — учитель латыни, отец, муж, сын) и его жены, неспешной истории их любви. Сердечный центр повествования — неутешная мать, в романе ее зовут Агнес (Энн Хатауэй — по факту). То, что отца часто нет дома, никак не меняет течение жизни семейства, а вот краткая отлучка матери становится роковой:

Всякая жизнь имеет свое ядро, свое средоточие, свой очаг, где сходятся все начала и концы. Вот он зыбкий опасный момент отсутствия матери: ее сын в опустевшем доме, всеми покинутый двор, безответные призывы. Он маялся в растерянности на задворках родного дома, призывая людей, которые кормили, пеленали, укачивали его, держали за руку, когда он делал первые шаги, учили есть ложкой, дуть на похлебку, остужая еду, осторожно переходить улицу, не будить лихо, пока оно тихо, мыть кружку перед питьем, не заплывать на глубину... Это будет тяготить материнскую душу всю оставшуюся жизнь.

Именно внутреннему миру Агнес, ее колдовскому дару и жизненному пути посвящены бесконечные флэшбэки, накатывающие в самые острые моменты основной сюжетной линии, когда Хамнет ищет и ждет помощи, когда он пытается спасти сестру и чувствует приближение собственной смерти, когда он уже почти что умер и когда лежит мертвым, но мать не дает его обмыть и похоронить. 

Такое построение романа позволяет одновременно и постичь всю глубину горя, и перевести дух, но затем еще глубже ощутить потерю. В отношении исторической правды, принятой, по крайней мере, экскурсоводами Шекспировского фонда из дома драматурга, с которыми консультировалась автор, в романе все верно. Только немного изменено имя жены драматурга, а в остальном — все по-честному. Шекспир действительно в восемнадцать лет женился на девушке гораздо старше его, причем во время свадьбы она была уже беременна их первой дочерью. Его отец действительно был перчаточником, а сам он дружил с пекарем, который крестил его детей. Однажды Шекспир действительно переехал в Лондон, оставив семью в доме своих родителей, стал успешным актером, драматургом, совладельцем театральной труппы «Слуги лорда-камергера», для которой писал пьесы и был вполне счастлив, пока не потерял сына. По мнению шекспироведов, до этого времени он писал больше комедий, а затем появились трагедии, среди которых — «Гамлет». Прямой связи между смертью сына и созданием «Гамлета» литературоведы не видят, но Мэгги О’Фаррелл удалось связать оба факта в условиях созданной ею реальности. Финал романа исчерпывающий, эмоциональный, логичный. Так и хочется произнести: «Что и требовалось доказать!»

Несмотря на всепоглощающую тему горя в книге, она удивительно светлая, поэтичная, увлекательная — как бы цинично это ни звучало. Поучительна история распространения бубонной чумы: от замученной обезьянки, через сострадающего юнгу, перенесшего злополучную блоху на торговый корабль, который отвез страшную заразу дальше, упакованную в коробочке со стеклянными бусинами. 

Лиричны описания ощущений молодой Агнес, когда она идет к алтарю и чувствует, подмечает каждую мелочь:

Она все замечала. Побуревшие кончики плодов шиповника в живой изгороди; несобранную ежевику, оставшуюся на верхних, слишком высоких ветвях; быстрый промельк дрозда, слетевшего с ветвей стоявшего на обочине дуба; белые облачка пара от дыхания мачехи, тащившей за собой младшего сына, и странные бесцветные пряди ее волос, выбившиеся из-под головного платка, сильно раздавшиеся бока... Она ощущала, как с каждым шагом ленточные подвязки на чулках то сильнее, то слабее сжимали ее ноги. Ощущала легкое покалывание и колебания веточек, ягод и цветков в своем венке; ощущала легчайшие токи соков, питавших их стебли и листья. Она ощущала согласованный ритм жизни собственного тела, своевременные, как у растений, токи или течения, или приливы, или кровотечения от нее к растущему в ней ребенку. 

Тем трагичнее ее состояние после потери ребенка, когда она пытается ощутить присутствие сына рядом, но не может. 

Вообще, язык романа предельно поэтичный и образный. Рябиновые веточки встречаются в тексте с периодичностью орнамента. Описание меда, если разделить его на строки, можно выдать за верлибр:

Бледный воск аккуратно и тщательно соскребался в корзину; вяло, словно неохотно вытекал из сотов мед. Медленно, как смола, золотисто-рыжая, душистая, с острым привкусом тимьяна и цветочной свежести лаванды, он стекал в подставленный Агнес горшок. Медовая струя, волнообразно расширяясь и изгибаясь, тянулась от рамки к горшку.

Это, безусловно, заслуга переводчика и издательства, которое, кстати, для полного погружения в шекспировскую тему, дарит читателям аудиокнигу, статью и видеоролик от автора. Зарубежный читатель уже оценил роман: «Хамнет» признан лучшей книгой 2020 года по версии ряда крупных обозревателей, а сама писательница удостоилась премий Women’s Prizefor Fiction и ALA Notable Book.

Но титулы не являются решающими при доказательстве теоремы. Автор семи романов, Мэгги О’Фаррелл практически в каждом из них поднимает тему потери близкого человека. Важная для автора, в «Хамнете» она становится главным аргументом, заставляющим читателя верить на слово, сопереживать героям, поднимать со дна памяти собственные потери. А после прочтения оставаться уверенным, что именно так оно и было: отчаявшийся отец, в чертах которого ни капли от самодовольных лукавых портретов Шекспира.

Он держал дверное полотно на вытянутых руках, а его завернутый в белый саван сын лежал перед ним в окружении срезанных цветов. За ним, держа за руки Сюзанну и Джудит, шла Агнес.