День выборов

• Пол Бейти. Черный кандидат / Пер. с англ. А. Аракелова. — М.: Эксмо, 2018. — 384 с.

Пол Бейти — первый американец, получивший в 2016 году Букеровскую премию за изобретательно выстроенный роман-речитатив «Продажная тварь», насквозь пропитанный цинизмом, неполиткорректными шутками и расовой паранойей. Его герой хотел возродить сегрегацию и рабство в отдельно взятом американском городке. С появлением на русском языке «Черного кандидата», второго романа Бейти, вышедшего в свет в 1998 году, стало понятно, что до «Продажной твари» автор всего лишь разминался.

С точки зрения структуры «Продажная тварь» рассыпается на абсурдные скетчи, напоминающие нечто среднее между рэп-баттлом и выступлением античных ораторов. В сравнении с ней повествовательная манера в «Черном кандидате» может показаться немного старомодной. Это вполне традиционный линейный текст без композиционных наворотов. И тем не менее его вполне можно назвать одним из краеугольных романов Бейти, отсылки к которому обнаруживаются во всех его произведениях.

Когда Бейти получил «Букер», кто только не обвинил его в желании подразнить свихнувшийся на толерантности мир проблемой расизма. Однако он никогда не был хроникером бед темнокожих. Ему не свойственно тыкать белого человека носом в грешки рабовладельческого прошлого. Бейти без стеснения выводит в своих романах карикатурных черных наркодилеров, незадачливых и туповатых пареньков, перебивающихся мелким воровством, и прочих анекдотических отбросов, обитающих в каком-нибудь богом забытом гетто. На жанровой шкале его романы ближе всего к blaxploitation, дешевому и маргинальному киножанру, на рубеже 1970-х подарившему миру массу фильмов о черных районах с их неизменными киллерами, проститутками и сутенерами. Именно эти сюжетные тропы Бейти беззастенчиво перерабатывает, чередуя вестерн с черной комедией, а то и вовсе пародируя кино о боевых искусствах.

Но если в «Продажной твари» перед читателем разворачивается настоящий театр абсурда, то для «Черного кандидата» Бейти избрал более обкатанный литературой и кинематографом сюжет о простом парне из гетто, который, устав от бандитских разборок, решает зажить новой законопослушной жизнью.

Главного героя романа зовут Уинстон Фошей или Борзый — этакий обаятельный толстый негр, в первой же сцене едва не отбросивший коньки в бруклинском наркопритоне. У Уинстона типичная биография заводилы районного масштаба, которого боятся в той же степени, что и обожают. Прихватив пистолет и золотую рыбку, оставшуюся бесхозной после перестрелки, герой отправляется домой, исполненный решимости «разорвать порочный круг». В этом ему помогает не менее карикатурный ребе Спенсер, темнокожий иудей, разъезжающий на «мустанге», который прибивается к Уинстону, чтобы написать с его помощью статью об испанском Гарлеме:

Он понял, почему никуда не делись колпаки с колес его машины после первого визита в квартиру Уинстона. Уинстон Фошей — живой афроамериканский народный герой, миф о котором расположился примерно посередине между ангелоподобным Джоном Генри и жестоким убийцей Стаггером Ли. Спенсер заполучил сюжет для статьи.

Пока Спенсер и приемная мать Уильяма Инес уговаривают героя баллотироваться в Городской совет, его дружки, вообразив себя персонажами спагетти-вестерна, придумывают, как бы им ограбить банк. История становления нового законопослушного гражданина, таким образом, очень быстро сбивается и срывается в чистой воды фарс. Банда аутсайдеров ожидаемо терпит фиаско, и, конечно же, их миссия проваливается максимально нелепым образом:

— Йоу, Борзый, мы пришли, пора хватать деньги, йоу! Мисс О’Корен устроила фальшивый припадок, а у меня случился настоящий.

По уровню виртуозности игру Бейти с шаблонами массовой культуры можно сравнить разве что со схожими умениями пулитцеровского лауреата Джуно Диаса, который создал свою «Короткую и фантастическую жизнь Оскара Вау» на основе супергеройских комиксов и боевиков.

Из ряда подобных текстов (достаточно вспомнить хотя бы «Краткую историю семи убийств» Марлона Джеймса) роман Бейти выделяет его специфическая лиричность. Экстравагантная красота языка, насыщенного уличным сленгом, диалектизмами и латинизмами, наводит на мысль, что это Уильям Фолкнер восстал из гроба, чтобы поучаствовать в поэтическом слэме. Неслучайно на заре карьеры стихотворные опыты Бейти снискали ему славу нового Аллена Гинзберга, который швыряет свой рифмованный вопль в лицо буржуазной публике. За умение сопрягать высокую поэзию с языком улиц его прозвали «бардом от хип-хопа».

Нельзя сказать, что в «Черном кандидате» много событий. Большая часть повествовательного запала автора уходит на поддержание необходимого ему уровня сатиры. Чего только стоят персонажи второго плана: революционерка Инес, не теряющая надежду встретить «следующего Малкольма Икса»; отец Уинстона, отморозок и поэт, некогда бывший активистом «Черных пантер»; его друг Фарик, предприимчивый инвалид, антисемит и гомофоб, который называет себя «эпицентром афроцентризма».

При этом художественный мир романа не переполнен ультранасилием, какое ожидаешь увидеть на страницах книги, в которой слово «ниггер» повторяется минимум раз пять за абзац:

— Привет, ребята. — Он поднял руки, как покачнувшийся на бревне гимнаст, и дурнота чуть отступила. — Ваши рубашки напомнили мне один парадокс. Поиск истинного ниггера внутри нас и одновременно ненависть к тому же самому ниггеру в окружающих. Вроде «Я реальный ниггер, но я ненавижу всех остальных ниггеров, которые не похожи на меня, а именно не подходят под мое идиосинкразическое восприятие подлинной ниггеральности».

Бейти поразительно нежен по отношению к своим героям. Он изображает Уинстона завзятым киноманом, каким является сам, и уделяет больше внимания отношениям персонажа с отцом, нежели вытесненной на обочину произведения избирательной кампании («Никакого пожимания рук и целования младенцев»). Не стоит даже пытаться отыскать в романе мораль: Бейти написал комедию положений, которая местами выглядит острее, чем памфлеты Даниеля Дефо и музыка Кендрика Ламара вместе взятые.