Любовь и роботы

• Виктор Пелевин. iPhuck 10. — М.: Издательство «Э». — 416 с.

Сказать, что Виктор Пелевин, что называется, держит руку на пульсе, — значит ничего не сказать. Писатель активно интересуется новейшими технологиями и оперирует в этой области такими знаниями, до которых простому «пользователю ПК» далеко. Впрочем, бесконечно усложненный текст чаще всего оказывается не очень увлекательным, и вместо интересного путешествия читатель принужден отправиться в тяжелую экспедицию, к которой не всегда готов. В случае с избыточностью пелевинских текстов это компенсируется тем, что примерно половина информации остается нераспознанной.

Не в первый раз автор обращается к проблеме искусственного интеллекта: в вышедшем в 2011 году романе «S.N.U.F.F» главная героиня Кая (которая является куклой — определенным образом запрограммированным роботом) оставляет своего владельца Дамилолу ради другого. Вопрос, действительно ли она влюбилась или же ее поведение стало результатом предельно точного следования заданной программе, остался открытым.

В романе «iPhuck 10», написанном шесть лет спустя, у автора уже нет сомнений в том, что искусственный интеллект способен на вполне реальные чувства:

— Если бы ты хотела моей смерти, — ответила Жанна, — я бы еще могла тебя понять и простить. Ужас в том, что ты захотела моей жизни. Вот этого я простить не могу.

Пелевин верен себе — налицо любимые приемы, которые делают его книги узнаваемыми «по обложке» (если представить, что на ней не стояло бы фамилии автора): игра слов в названии, провокационная тематика, секс как одна из основ изображаемой действительности, безупречная проработка визуального ряда (по ним должно быть очень легко снимать фильмы).

Действие разворачивается в сотых годах третьего тысячелетия. Сюжет книги нетривиальный: программу-детектив, названную в честь того самого Порфирия Петровича, берет в аренду некая Маруха Чо — искусствовед, которая специализируется на эпохе гипса (нашей с вами), или просто «баба с яйцами». Сыщик, по ее словам, необходим для поиска редких арт-объектов. Зачем он ей на самом деле нужен, сложно предугадать до переломного момента, хотя сам Порфирий Петрович быстро начинает подозревать неладное и буквально выкладывает свои рассуждения перед читателем. Да-да, герой не просто ведет расследование, он еще и в режиме реального времени пишет об этом роман. Та еще постмодернистская история, напоминающая не что иное, как пушкинского «Евгения Онегина», где автор у нас на глазах создает свое произведение.

Начавшийся как детектив, текст постепенно превращается в трагическую историю неразделенной любви. Три ключевых темы книги — секс, новые технологии и искусство. Вступление их в разного рода взаимодействия (как, например, создание арт-фильмов для любовного тренажера «iPhuck» — приспособления, заменяющего реального партнера) и составляет основу романа.

Автор, взявшийся за описание будущего, почти со стопроцентной вероятностью столкнется с тем, что его текст будут воспринимать как предсказание, как завет потомкам (такова уж природа человека), особенно если по нему разбросаны недвусмысленные намеки, что изображаемое и вправду может произойти. При чтении романа «iPhuck 10» избежать этого ощущения практически невозможно — в нем так много отсылок к действительности, что это подчас пугает. Их трудно распознать даже непосредственным очевидцам (то есть собственно читателям). Впрочем, перенасыщенность информацией — сама по себе очередная аллюзия к современности.

Пелевин берет все болевые точки нашего общества и гипертрофированно изображает их в выдуманном футуристическом мире. Полный отказ от полового контакта между людьми, возможность наблюдать за частной жизнью, замена человеческих отношений отношениями с девайсами (вплоть до организации их похорон), захват Европы халифатом — только малая часть из всего предсказанного.

При этом ослабевание эмоциональных связей людей в романе прямо пропорционально возрастанию таких возможностей у машин. Проблема эмоциональности вообще очень важна на разных уровнях романа. Возможность испытывать боль оказывается залогом способности творить. Искусство, по Пелевину, — способ переживать страдания, которые являются неотъемлемой частью человеческой природы и делают нас способными на неожиданные поступки. Непредсказуемость — то, что отличает человека от искусственного интеллекта. Впрочем, только пока.

Жанну сперва трудно было назвать подобием человеческого ума — она жила в невообразимом измерении пропитанных болью образов. Время от времени она как бы отжимала свое сознание в подставляемую нами лохань, благодаря чему боль ненадолго отпускала. Эти первые квазитворческие акты еще не вели к появлению полноценных объектов искусства.

Связано это было в первую очередь с примитивностью ее ассоциативной механики. Но перед нами уже было чувствующее существо, задающееся великими вопросами (правда, в основном, по нашей инициативе) и трагически не понимающее, какая сила и зачем вызвала ее к жизни. Жанну обучили видеть смысл существования в творчестве — и, конечно, дали ей полную свободу самореализации.

Практически во всех своих произведениях Виктор Пелевин выносит приговоры обществу, поколениям, людям, явлениям — да чему угодно. С появлением соцсетей частная жизнь каждого стала в разы более открытой, чем раньше, а в будущем за ее сокрытие придется платить: как в переносном смысле — образованием тоталитарного государства, наблюдающего за каждым шагом своих граждан, так и в прямом — деньгами за защиту размещенных повсюду камер от полицейских роботов, которые могут подключиться к ним в любой момент.

И если в романе о будущем, озаглавленном «iPhuck 10», написанном с такими отсылками к настоящему, что прямее уже некуда, с главным героем по имени Порфирий Петрович, нет ни доли морализаторства, то, очевидно, мы все неправильно понимаем это слово. Главным образом эта книга (как и почти все пелевинские) — о любви, о том, что никогда нельзя вольно обходиться с чувствами другого, особенно если сам его ими же и наделил.

Упрекать автора в том, что его роман соответствует ожиданиям читателей, — последнее дело. И тем не менее каждый писатель держит в голове какой-то, пусть и условный, облик своего идеального читателя — того, кто сможет понять все, что он хотел сказать. Только вот потенциального читателя пелевинского романа, увы, разгадать не удается никак: те, кто могут считать зашифрованные коды, все понимают и сами, а те, кто не могут, не поймут никогда.