Лето нелюбви

• Эмма Клайн. Девочки / Пер. с англ. А. Завозовой. — М.: Фантом Пресс, 2017. — 384 с.

Дебютный роман Эммы Клайн в самом деле рассказывает о девочках, их неопытности, хрупкости, неприкаянности. Правда, возраст при этом не имеет значения, девочки — это все: и четырнадцатилетняя главная героиня, и ее мать, и модели в спрятанных отцовских журналах. И, конечно, девушки из коммуны на старом ранчо, последовательницы антипотребительской философии Рассела, харизматического лидера. Рассел и его группа, очевидно, срисованы с «Семьи» одиозного Чарльза Мэнсона, поэтому направление сюжета предсказуемо, но речь в книге вовсе не об этом. Клайн смещает взгляд с магнетической личности руководителя культа на женщин, которые его окружали.

Август, конец 1960-х. Мир кипит: разгорается война во Вьетнаме, в Камбодже неспокойно, между странами Южной Америки вспыхивают конфликты. Тут и там разрываются и восстанавливаются дипломатические отношения. Человек отправляется на Луну. Однако всего этого не существует в мире Эви Бойд: осенью ее отправляют в частную школу-пансион, она переживает из-за развода родителей и того, что ее никто не любит.

Я дожидалась, когда мне расскажут, чем я хороша. Потом я все думала, уж не из-за того ли на ранчо женщин больше, чем мужчин. Журналы учили нас, что, пока тебя не заметили, жизнь — всего лишь зал ожидания. И вот пока я ждала и готовилась, мальчики это же время тратили на то, чтобы вырасти в самих себя.

Жизнь Эви еще не успела ничем наполниться до того, как она случайно попала на ранчо Рассела. Мир ограничивается ею самой — и она себе, конечно же, не нравится. Ее дни состоят из повторяющихся действий, ритуалов, вычитанных подружкой в женских журналах, которые всегда дадут совет, как себя улучшить и нравиться другим. У Эви нет питомцев, нет хобби и каких-то явных талантов. Она наблюдатель, страстно желающий быть увиденным. Без этого чужого взгляда Эви не существует: описания ее внешности мы не найдем на страницах книги, только упоминания об отросших волосах и появившейся груди — то есть чертах, указывающих на ее пол. Эви пока нет, ей предстоит сформироваться, и судьбу ее определяет случайность. Друзья, первая любовь, приключения, ночь в постели знаменитости — мечты обычной девочки-подростка становятся реальностью, но все это оказывается немного не тем.

И снова это благоговение перед Расселлом, эта убежденность. Я завидовала этой вере — в то, что кто-то может снизать воедино пустые куски твоей жизни и ты ощутишь под ногами сеть, в которой один день соединен с другим.

В «Девочках» можно найти влияние всех трех романов Донны Тартт, книги Мариши Пессл «Некоторые вопросы теории катастроф» и даже кэролловской «Алисы в Стране чудес». Эмма Клайн тоже развивает тему сложной подростковой жизни, одиночества, мучительного вхождения в возраст. Однако ее книга подходит для уже закаленных читателей. Передавая роль рассказчика героине, Клайн позволяет ей быть безжалостной к самой себе, рисовать свою жизнь состоящей из гадких, омерзительных деталей. Нежность к юности соседствует с беспощадностью и даже жестокостью.

Клайн пишет с фотореалистичной четкостью, что нередко можно встретить у современных писателей. Неудивительно поэтому, что тема взгляда является в романе одной из основных. Рассказывая о прошлом, Эви прекрасно сознает избирательность своего зрения: она все видела, но отказывалась придавать этому значение.

Мне бы насторожиться после той пощечины. Но мне хотелось, чтобы Расселл был добрым, значит, он был добрым. Мне хотелось быть рядом с Сюзанной, и я верила всему, лишь бы остаться на ранчо. Я сказала себе, что просто не все понимаю. Переработала слышанные ранее слова Расселла, слепила себе из них объяснение. Иногда ему приходится нас наказывать, чтобы проявить свою любовь. Он не хотел этого делать, но ему нужно было как-то сдвинуть нас с мертвой точки, ради нашего же блага. Ему это тоже причинило боль.

Эви Бойд не стала убийцей по чистой случайности. Она прожила абсолютно нормальную жизнь, как будто и не было этого лета на ранчо. Вспомнить все ей приходится, когда в пляжный домик, где она временно живет, внезапно приезжает сын хозяина дома с подружкой. Двадцатилетний Джулиан и Саша отражают группу Рассела в миниатюре, как группа Рассела, в свою очередь, отражала все западное общество. Несмотря на то, что Джулиан жесток — он убил собаку преподавателя — и деспотичен, Саша этого не замечает и обожает его. Оказывается, дело не в том, что он или Рассел — или кто-то еще — обладает «магнетизмом» или видит людей насквозь, а в том, что всегда найдутся девочки, которые пойдут за тем, кто их поманит и скажет безобидные, в общем-то, слова:

— Взгляни на себя, — говорил он, едва почуяв стыд или колебания. Подводил меня к мутному зеркалу, висевшему у него в трейлере. — Взгляни на свое тело. Это не чужая страна, это не другая галактика, — ровно говорил он. А если я отворачивалась, отшучивалась, он брал меня за плечи и снова поворачивал к зеркалу. — Это твоя прекрасная личность, — говорил он. — Красота, и только.

Отповедь патриархальной и капиталистической культуре лежит на поверхности: женщины не умеют видеть ценность своей собственной жизни, они стремятся отразить свет какого-нибудь мужчины. Этот образ мысли навязывают им глянцевые журналы, школа, книжки, слезливые старые песни. Рассел оказывается в некой критической точке этой культуры, но тоже ей принадлежит. Это, наверное, одна из самых страшных мыслей в романе: такие люди, как Рассел, — не инопланетяне. Их существование возможно только во взгляде других, и именно этот взгляд обладает магическим свойством наделять объект ценностью. В некотором смысле Клайн расколдовывает всех «харизматических лидеров», чьи имена остаются в массовой культуре гораздо дольше, чем имена их последователей и жертв.

Словосочетание «феминистский роман» начинает превращаться в штамп, если не в стигму. На самом деле, кроме высказывания по феминистским вопросам — что проговаривается вслух, — в «Девочках» есть и более тонкий план. Перед своей юной героиней Эмма Клайн ставит общечеловеческие вопросы. Где пролегает граница, отделяющая человека от животного? Что такое судьба? Есть ли у человека свобода воли? Если есть, обязательно ли это хорошо? Должны ли мы нести ответственность за то, чему стали свидетелями, но в чем не принимали прямого участия? Можно ли сочувствовать убийце? Способны ли мы контролировать свою жизнь и в чем ее смысл?

Между ее жизнью и тем, что она думала о жизни, не было никакого пугающего разрыва, черной пропасти, которую я порой чувствовала в Сюзанне, а может, и в себе. Тамар ничего не хотела изменить этими своими планами — она просто двигала туда-сюда одни и те же понятные вещи, пытаясь угадать верный порядок, как будто жизнь — это огромная схема рассадки гостей.

Оказывается, что поиском своего места в жизни занимаются не только мальчики. Для девочек, однако, это не дорога великих свершений и удивительных открытий, а тропа, идти по которой бывает опасно. Этот неравный доступ к жизненному опыту и приводит в будущем к болезненному разделению на сильный и слабый пол. Мы все разные, но разница заключается не в наборе хромосом. В каждом может обнаружиться бездна, которую не способен заткнуть ни один стереотип.