Нелинейное чтение

От романа всегда ждешь откровения, потрясения, а еще лучше — маленького перерождения; такова память жанра, который пронес сквозь века суть, оставив за скобками формальные ограничения и правила. В случае «Музея имени Данте» Глеба Шульпякова читательское ожидание оказывается обмануто, и это тот редкий случай, когда данный художественный прием не играет на руку автору.

Вошедший в этом году в длинный список «Русского Букера», до этого Шульпяков был награжден в 2000 году премией «Молодежный Триумф» как поэт (сборник «Щелчок»), а в 2005 году премией «Действующие лица» как драматург (пьеса «Пушкин в Америке»). Кроме этого, он известен как журналист, переводчик и автор травелогов. Заметнее всего в романе «Музей имени Данте» проявились три ипостаси Глеба Шульпякова: поэта, журналиста и прозаика. Последняя, кажется, проигрывает первым двум.

Впрочем, описания русской провинции добавляют сходства с книгой-путешествием, а третья часть романа, состоящая из тринадцати сцен, не позволит забыть о театре. Здесь есть буквально все: вплоть до открытого финала с просвечивающим сквозь него хэппи-эндом.

У книги говорящее название: как музей, она собирает, копит и коллекционирует саму жизнь. Даже текст, состоящий из коротких предложений, часто — описательных, порой — разбитых чередой вопросительных или назывных предложений, ассоциируется если не с экскурсией, то с подписями к экспонатам или легендой на музейном стенде.

Я оделся, оглядел комнату. Подумал, что нужно обязательно все запомнить. Белеющую женскую руку, прижатую к спящим губам. Журналы, разбросанные на полу. Комочки белья и провода от наушников. Треугольники, квадраты и звезды на покрывале. Контуры русской усадьбы на ватмане и даже коляску и фигуру извозчика, пририсованные у входа. Мне хотелось запомнить даже то, что будет.

Сюжет «Музея имени Данте» по-журналистски лихо закручен. Главных героев романа, представителей различных сфер искусств и наук, связывает между собой фигура рассказчика, который как настоящий музейщик испытывает больше страсти к прошлому, чем к настоящему. Он читает дневники поэта, жившего в Ленинграде в 1930-е годы, и обнаруживает важные совпадения между тремя любовными историями: Данте, безымянного стихотворца и своей. Каждая из них проходит сквозь годы и никак не может умереть, ведь, как шутит сам рассказчик, старая любовь — это оксюморон.

Кроме любовной, в романе есть и историческая составляющая: это и распространенные легенды, и индивидуальные переживания героев по отношению к своей стране. Словно включается телевизор и в научно-популярной телепередаче (которой по сюжету занимается главный герой, а в недавнем прошлом — и сам Шульпяков) дают слово каждому прохожему. А чуть позже, после рекламы, детективы выясняют, что жизни этих случайных людей тесно связаны друг с другом.

Единственной вещью, мешавшей принять новую жизнь, было то, что тогда, ночью тот самый Виталик ни у какой любовницы не был по той простой причине, что эту ночь его любовница провела с другим человеком. И этим человеком был я.

Но когда строгая математичность сюжетных расчетов грозит замкнуть всю систему своей безэмоциональной красотой, Шульпяков добавляет последнюю главу — «Из книги „Стихи на машинке“».

человек состоит из того, что он ест и пьет,
чем он дышит и что надевает из года в год
— вот и я эту книгу читаю с конца, как все;
затонувшую лодку выносит к речной косе,
ледяное белье поднимают с мороза в дом
и теперь эти люди со мной за одним столом;
тьма прозрачна в начале, и речь у нее густа —
открываешь страницу и видишь: она пуста

Кажется, не желая того сам, автор оставил рекомендации к прочтению собственной книги: если начать с последней главы, то поэзия задаст нужный тон роману. Хороший прозаик Глеб Шульпяков спрятан между поэтом и журналистом. Не ищите его в обратной последовательности, расхаживая по Музею в соответствии с заявленным планом.

Купить книгу в магазине «Буквоед»