Сергей Носов: член книжного общества

Фотограф: Ксения Маркова

Петербургский писатель Сергей Носов начал разговор с упоминания о новых театральных проектах, однако главные перемены происходят сейчас в литературе. Причем, по словам Носова, не в лучшую сторону. Бескнижное будущее, которое пророчил Рэй Бредбери, по словам писателя, скоро станет реальностью. «Прочтение» поздравляет Сергея Носова с днем рождения и обещает не дать книгам исчезнуть с полок.

— Вы участвовали в создании нового спектакля БДТ «Алиса», а в петербургских театрах идут ваши пьесы. Вы следите за их жизнью на сцене или даете им право на свободное существование?

— Практически не слежу. Я не очень театральный человек, большую часть пьес написал, когда работал на «Радио Россия». Они сразу же там и ставились. Потом оказалось, что мои пьесы готовы публиковать и ставить на сцене. Я отвечаю за текст, а все остальное — дело режиссеров и актеров. Хорошо, когда пьесы ставят, но я был бы счастлив, если бы их еще и читали. Все-таки это литература. Что касается «Алисы», тут случай особый: пьеса рождалась вместе со спектаклем, это даже не совсем пьеса, потому что она применима только к одному случаю — конкретному спектаклю Андрея Могучего. У этого текста в афише значатся три автора: Андрей Могучий, Светлана Щагина и я. Но там еще многое зависит от актеров. Кстати, мне понравился спектакль, даже очень — уже как зритель говорю.

— Бывает, что в процессе работы над произведением вы понимаете, что нужно изменить его жанр?

— Мой основной жанр — трагикомедия: и для пьес, и для прозы. Это отвечает не столько авторским установкам, сколько авторскому мироощущению. То есть нечто фатальное. А что до формы, тут могут быть и производственные казусы. Вот автор интерпретирует щелчок в своей голове как замысел чего-то, и ему кажется — романа. Берется за роман, и понимает, что этот щелчок мог запустить пьесу, и только пьесу. Приходится оставлять одно и приступать к другому.

— Планируется ли выход сборника «Русские женщины»? Будете ли вы писать для него рассказ?

— Да, меня пригласили участвовать в сборнике, рассказ уже написан. Книга вот-вот выйдет. А текст мой, если уж о том пошла речь, про старую деву. Никто не пишет о них. Вот я и написал.

— Как вы относитесь к этому проекту? Стоит ли показывать российскую действительность через конкретные образы?

— Хорошо отношусь, я считаю это удачной затеей. Мне вот лично как читателю интересно, что скажут о русских женщинах Садулаев, Крусанов, Москвина, Левенталь, Елизаров... Есть круг авторов, которых мне интересно читать. Поэтому мне любопытно, как они сыграют в эту игру. Меня вообще привлекают большие проекты, такие как «Литературная матрица», в которой нынешние писатели рассказывают о классиках из школьной программы.

— Сложно ли писать на заказ?

— Ну, это не совсем заказ. Темы настолько общие, что нисколько не сковывают. Русские дети — широкая тема, как и русские женщины. Если бы надо было написать, скажем, об особенностях водоснабжения определенного района Петербурга или психологических травмах менеджера по персоналу в конкретной фирме, это была бы узкая тема. Хотя как посмотреть. Ограничения часто дисциплинируют. Иногда даже хочется, чтобы поставили условие. Хармсу вот всегда надо было, чтобы ему давали задание, иначе он придумывал его сам.

— Не возникает ли у вас ощущения, что это литература для своих?

— Если «свои» это те, кто еще не разучился читать и даже испытывает потребность в чтении, то, конечно, для своих. Не своим это просто не надо. Впрочем, если брать конкретный сборник «Русские дети», его тираж 10 000, и он почти разошелся. Значит что-то кем-то все же читается...

— Если читатель не знает русских имен, то тянется к иностранной литературе. Почему на новость о выходе книги Сергея Шаргунова реагируют меньше, чем о публикации нового романа Кормака МакКарти?

— Так вы же сами ответили, почему: потому что «читатель не знает русских имен». А соответственно и сочинений. Хотя пример Сергея Шаргунова не показательный. Шаргунов — фигура медийная, он на виду, его знают даже те, кто его не читал. А вот Евгений Чижов долгое время находился в тени. А над многими вполне достойными писателями такая темнота сгустилась, что мы даже имен их не слышали. Другое дело — иностранное имя. Оно всегда как фонарик.

— Может, должно пройти время, чтобы современные авторы стали известны?

— Пройдет время, и никто не знает, что будет. Будут ли вообще книги читать? Или даже так: будут ли вообще читать. Может быть, чтение как способ познания мира вообще себя изживет. Слова и фразы из числа необходимых для жизненных обстоятельств заменят картинками. Вон вместо слова «выход» уже картинка — человечек со стрелкой. Вот и будут лаконичные тексты с человечками и стрелками. Будут реагировать на что-то визуальное, но забудут о чтении. Останутся вспоминания о чтении как о древней практике медитации, приемы которой утрачены.

— Неужели вы считаете, что писатель — это уходящая профессия?

— В нашей стране похоже, что да. Недавно мне попалось видео: какое-то здание где-то в Германии, камера нацелена на дверь — люди постоянно входят и выходят, входят и выходят. Мы бы сказали, это метро, а оказывается — городская библиотека. Я помню Франкфуртскую книжную ярмарку. Приезжает поезд, останавливается, и люди толпами выбираются из вагонов, чтобы на нее попасть. Для нас это немыслимо. Я был на книжном фестивале в Порденоне, под Венецией, в то время как раз перевели на итальянский мой роман «Грачи улетели». Люди с восьми утра занимали очередь, чтобы послушать каких-то философов и писателей. На моей презентации (кто бы знал, кто я такой) был полный зал, вопросы задавали. Не представляю, чтобы у нас был интерес, если бы некий человек на Западе написал книжку и приехал. Весь город четыре дня жил этим фестивалем: висели баннеры, развевались флаги, в киосках продавали газеты с программой мероприятий. Главную площадь занимал огромный шатер, и в нем круглосуточно продавали книги.

— Сложно представить, что у нас будет такой же ажиотаж. Можно ли изменить ситуацию?

— Может быть, действительно надо рекламировать сам процесс чтения. Объяснять, что читать это интересно и даже полезно для здоровья (без этого могут и не понять). Обучать элементарной технике чтения. Предупредить, что первую страницу читать будет трудно, длинные фразы и большие абзацы могут смутить, но следующая страница пойдет легче. Я заметил, что люди просто перестали воспринимать тексты. Я разговаривал с молодыми людьми о рассказе Чехова «Крыжовник». Меня самого в школе достали им по программе, а потом дочке его задали, я перечитал и восхитился: это и есть совершенная проза — блестящий многоплановый рассказ. А молодежь не воспринимает! Они не понимают, зачем герои в воду полезли, по грязи ходят, зачем там так много лишнего, не имеющего отношения к истории, которую можно было бы изложить в двух словах. Они воспринимают это как творческую неудачу автора. Им кажется, будто Чехов хотел что-то сказать, но у него не получилось.

— Но это же абсурд — заново учить людей читать!

— Да люди соберутся в секту и будут читать книги! Гениальный русский читатель, о котором писал Набоков в «Даре», видел гораздо больше того, что написано, видел и то, что не выражено в тексте прямо. Будут вспоминать древние практики чтения. Будут почитаться как культовые тексты, допустим, «Каштанка» и «Бежин луг». На ул. Австрийской, 8 есть книжный магазин, в котором проходят литературные вечера. Я там тоже иногда бываю. Например, как-то обсуждался роман Набокова «Король, дама, валет» — с легкой руки Бориса Валентиновича Аверина. Может, это будет похоже на кружки тайных марксистов. Они собирались в свое время, а потом объединились в партию. Так и до культурной революции недолго.

— Что вы посоветуете почитать из современной русской литературы?

— Не успеваю следить за новинками. Но выход есть. Недавно опубликовали лонг-лист премии «Национальный бестселлер». Он, конечно, по необходимости неровный, но выборка, по-моему, репрезентативная. Я как читатель буду следить за рецензиями членов большого жюри, которые скоро начнут появляться на сайте «Нацбеста». Среди этих суровых арбитров есть те, чьим вкусам я вполне доверяю.

— Чем вы порадуете читателей в ближайшем будущем?

— Рассказы пишу, собираюсь продолжить «Тайную жизнь петербургских памятников». Еще наготове лежит большой текст, за который я непонятно зачем время от времени берусь. Видимо надо, раз влез в это дело. С другой стороны, нам не дано предугадать...

Дата публикации:
Категория: Герои / сюжеты
Теги: Сергей Носов
Подборки:
0
0
4638
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь