Дмитрий Данилов. Саша, привет!

• Дмитрий Данилов. Саша, привет! — М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022. — 248 с.

Дмитрий Данилов как писатель работает в разных жанрах: он и драматург, и прозаик, и поэт. В театральных кругах стал известен после написания пьесы «Человек из Подольска», за которую получил премию «Золотая маска», но еще до этого его роман «Горизонтальное положение» вошел в шорт-листы премий «Большая книга» и НОС. Тексты Данилова были переведены на многие европейские языки. Как признается сам автор, все его прозаические произведения — художественно обработанные «описания каких‑то кусков реальности», в которых он «ничего не придумывал».

Одним из таких «кусков реальности» можно назвать и новый роман «Саша, привет!», действительность в котором оказывается антиутопичной. Главный герой сидит в комфортабельной тюрьме с «инстаграмчиком» и «ютубчиком» в ожидании, пока однажды на прогулке его не расстреляет белый пулемет. История о том, как незадачливый парень оказался в такой незавидной ситуации, — в отрывке на сайте «Прочтения».

Эпизод 13

Серёжа идет пешком в Комбинат. Он решает пойти пешком, идет через центральные районы Москвы. Майская Москва прекрасна. Серёжа подходит к неприметной двери в бетонной стене. Звонит в звонок. Да, слушаю. Это Фролов… Сергей Петрович. Я на СК.

Звонок отзывается открывающим звуком.

Серёжа входит. Коридор. Серёжа не знает, идти ему вперед или не идти. Навстречу Серёже выходит бодрый человек, протягивает Серёже руку.

— Здравствуйте.

Серёжа отвечает, естественно:

— Здравствуйте.

— Давайте, проходите сюда. Так, так, сюда.

Окно регистрации. Бодрый человек говорит:

— Документы, пожалуйста. Извините, надо все же соблюсти порядок.

Происходит оформление документов. Серёже вручают пластиковый пропуск.

— Ну, пойдемте.

Идут по длинным светлым коридорам. Идут, идут и приходят наконец в кабинет бодрого человека.

— Располагайтесь, пожалуйста. Чай, кофе?

— Да… можно… чай… зеленый… без сахара. Хотя… какая теперь уже разница.

— Отлично. Светочка, принеси чай, зеленый, без сахара, и мне кофе, как всегда.

Бодрый человек некоторое время молчит. Серёжа тоже молчит.

Бодрый человек: Сергей… Петрович. Фролов. Хорошо. Я рад приветствовать вас в нашем Комбинате. Сразу скажу: здесь у нас ничего такого страшного нет, не бойтесь. Вот прямо первая для вас информация: не бойтесь. Все хорошо. Расслабьтесь, настройтесь на лучшее.

— Да, спасибо. Я уже как-то постарался. Плоховато, конечно, получается.

— Да, с самого начала людям трудно. Это да. Я вас понимаю. Ладно. У нас сегодня с вами инструктаж. Давайте начнем, а там, дальше, многое для вас прояснится.

— Страшновато звучит слово «инструктаж».

— Ну, ничего страшного на самом деле. Тут у нас все страшно только сначала, а потом ничего. В общем, я начну инструктаж, если вы не против. Не против?

— Да.

— Ну еще бы. В общем, так. Как вам уже, кажется, известно, в стране введен режим Общей Гуманизации, в рамках которого возвращена смертная казнь. Ну да, можно, конечно, смеяться, издеваться. Но лучше не надо, особенно вам и в вашем положении. Возвращена смертная казнь по преступлениям в сфере морали и по экономическим преступлениям. Это вы, думаю, знаете.

— Ну, в общем, да. Странный какой-то закон.

— Странный? Можем его обсудить, если хотите. У вас есть такое право.

— Да я не то что хотел бы обсуждать. Просто странно. За убийство, изнасилование нет срока, а за вот это…

— Да, это на первый взгляд кажется странным. Но, как бы вам объяснить… Убийца, насильник — они уже как бы сами себя приговаривают к страшному наказанию, к нравственной смерти. Их нужно законом просто немного подтолкнуть к осознанию их проступков.

— Это немного смешно звучит.

— Не надо смеяться. Нарушения типа того, что допустили вы, простите, не хотел бы вас лично осуждать… так вот, такие нарушения у нас в обществе до сих пор считаются приемлемыми. Подумаешь, переспал с девушкой! И люди, которые такое допускают, даже гордятся этим, ходят, так сказать, гоголем. И коррупция тоже. Люди считают, что это нормально, гордятся этим! Типа, я делаю дела, я такой вот деловой человек, не то что вы все, лохи. Человек гордится своими экономическими преступлениями. И вот, чтобы как-то подчеркнуть недопустимость таких преступлений, сделать их более, что ли, выпуклыми, наше государство пошло на такие вот меры. А что делать.

— Более выпуклыми. Ну хорошо.

— Да, Сергей Петрович. Более выпуклыми.

Сергей Петрович, я должен сейчас провести для вас экскурсию по нашему Комбинату. Пойдемте.

Бодрый человек и Серёжа долго идут по странноватым светлым коридорам, приходят в еще один коридор, очень светлый и широкий.

— Сергей Петрович, вот это, собственно, коридор, где когда-нибудь решится ваша судьба, вы уж извините за этот высокий штиль. Вы будете каждый день выходить на прогулку, вот отсюда и вон туда, и в один из дней… ну, вы понимаете. Но когда это будет, никто не знает. Вы сможете спокойно состариться и умереть своей смертью. А можете и не состариться и не умереть. Это уж как получится, как повезет.

— То есть я вот так иду, и мне в спину стреляют, да?

— Ну, в общем, да. Вы ничего даже не заметите. Пулемет разносит человека сразу в клочья, за полсекунды. Вы ничего не почувствуете. Гуманная казнь. Да правда, вы не бойтесь. Раз — и все. Даже ничего не успеете почувствовать.

— Это я вот так буду каждый день ходить и спиной чувствовать, что сейчас стрельнет?

— Ну да. Но, знаете, мы наблюдаем за приговоренными. На самом деле очень быстро привыкают все. Будете ходить просто так, как с собачкой погулять. Привыкнете. Только первое время страшно. Ну, ну, не надо дрейфить! Это на самом деле фигня. Вы быстро привыкнете.

— А можно пулемет посмотреть?

— Да, конечно, это ваше право. Вот, смотрите, вот сюда. Видите?

Серёжа видит подвешенный к потолку страшный на вид пулемет. Несколько дул на круглой штуковине, судя по всему, вращающейся. Это очень угрожающая конструкция, на нее страшно смотреть. Пулемет выкрашен в белый цвет.

— Это вот… он?

— Ну да. Будете каждый день видеть его по пути на прогулку. Но я вас уверяю, опять-таки, вы быстро привыкнете. Не будете обращать на этот пулемет никакого внимания.

— Трудно на такую штуку не обращать внимания.

— Это вам сейчас так кажется. Ну ладно, давайте как раз пройдем по этому коридору, не бойтесь, пулемет не выстрелит. Давайте посмотрим место ваших прогулок.

Серёжа и бодрый человек долго идут по коридору и выходят в прекрасный парк. Он расположен прямо посреди города. Дорожки, деревья, кусты, все очень красиво. По дорожкам ходят немного странные люди. В их облике нет ничего странного, но, когда смотришь на них, первое слово, которое напрашивается при их виде, — странные. Они не обращают никакого внимания на появившихся Серёжу и бодрого человека.

— Вот, здесь вы каждый день будете гулять.

— Правильно ли я понял, что прогулка будет возможной только после прохождения под пулеметом?

— Да, совершенно верно. Все эти люди именно так получают право на прогулки в этом, согласитесь, прекрасном парке.

Серёжа видит странного вида людей, меланхолично прогуливающихся в парке и совершенно никак не коммуницирующих друг с другом.

Серёжа идет по дорожке парка, доходит до паркового ограждения. За не очень убедительным забором (легко перелезть, перепрыгнуть) — обычная московская улица, по тротуару ходят люди, по проезжей части ездят машины, автобусы, трамваи.

— А если я захочу убежать? Вообще, если я не приду в этот ваш Комбинат? Уеду куда-нибудь? Что будет?

— Ну что вы как маленький. Что будет, что будет. Если убежите из Комбината, то через пару минут задержим и вернем обратно. Камеры, слежение по расположению телефона, ну, обычное дело. Если просто попытаетесь убежать, не являясь в Комбинат, тоже быстро обнаружим. Можно включить работу системы «Доброе возвращение», вы сами к нам прибежите и попроситесь, чтобы мы вас обратно приняли. Это, знаете, такое воздействие… да вы наверняка читали. У человека единственное чувство, единственное желание остается, абсолютно доминирующее, — вернуться туда, откуда убежал.

— М-м, это интересно. Я слышал, конечно, про что-то такое. А если человек попытался бежать и его поймали, что ему будет?

— Ну вы прямо как будто собираетесь бежать. Немного не ожидал от вас. Если человек пытался бежать, его задержали и вернули в место заключения, то ему ничего не будет. Стремление к свободе признано нашим законодательством естественным стремлением человека. Это не наказывается. Срок не добавляется.

— Какая-то неожиданная гуманность.

— У вас просто есть предубеждение. Новая система гуманна. Ладно. Давайте я вам ваш номер покажу.

Серёжа и бодрый человек некоторое время идут по коридорам, потом оказываются в уютном коридоре гостиничного типа, с многочисленными дверями. Бодрый человек сверяется с электронным ключом, открывает дверь.

— Ну вот, вэлкам. Ваш номер.

Нормальный гостиничный номер. Широкая кровать, рабочий стол, много розеток, санузел с удобной душевой кабиной.

— Вот, будете здесь жить. Посмотрите, все устраивает? Жалобы есть? Пожелания, может, какие-то?

— Да нет, нормально все вроде. А тут можно с компьютером?

— Да, конечно. Мы выделяем каждому заключенному персональный компьютер с безлимитным интернетом, но, если хотите, можете со своим компьютером прийти. Все можно, все. И можете как угодно общаться.

— Прямо вот никаких ограничений нет? Фейсбук, инстаграм, ВКонтакте, ютьюб?

— Да, пожалуйста, пользуйтесь любыми сетями, любыми сервисами. По телефону можно звонить куда и кому угодно. Никаких ограничений. Я же говорю, мы стараемся по возможности гуманизировать процесс.

— Гуманно. Надо же.

— Да, Сергей Петрович, гуманно. Мы стараемся. Ну, наверное, можно считать нашу экскурсию оконченной. Приходите… покажите мне ваш буклет… да… приходите, заселяйтесь, будем с вами тут жить. Да не бойтесь, это не так страшно, как вы думаете. Приободритесь! Вот сюда, пожалуйста, вот сюда. Давайте, до свидания. Как сейчас говорят, хорошего дня.

Эпизод 14

Серёжа, не очень трезвый, но в целом в нормальном состоянии, приходит в свою пока еще квартиру. Серёжа не очень ловко снимает с себя обувь, это сопровождается грохотом. Серёжа снимает с себя верхнюю одежду. Серёжа входит на кухню.

На кухне сидит его (пока еще) жена Света с ноутбуком.

— Ну как? Как тюрьма? Посмотрел, ознакомился?

— Ну, так. Нормально, в принципе. А ты что имеешь в виду? Какой-то тон у тебя… Такой.

— Да нет, ну мне же, как простому обывателю, далекому от смертной казни и от всего этого, интересно же, как там все у вас, больших серьезных личностей, происходит.

— Издеваешься. Ну давай. А меня ведь скоро расстреляют.

— Да нет. Ты извини. Ну, я просто хотела спросить. Как там оно у них все?

— Ты так говоришь, как будто меня уже нет, как будто я уже расчеловечился.

Света вдруг протягивает руку, гладит по лицу Серёжу. Встает, подходит к нему, целует в губы.

— Зря ты изменил мне. Ты хороший парень, но все как-то изменилось, не могу ничего с этим поделать. Как-то все обрушилось. Извини. И с этой твоей смертной казнью… Какая-то страшная нелепость… Я теперь ничего не могу с этим сделать. Хочу помочь тебе, и не могу. Хочу спасти тебя, и не могу. Знаешь, есть такое стихотворение. «Встретить хочу тебя, и не могу. Потому что обман — это не шуточки на лугу».

— Да, знаю. Анна Логвинова. Хорошее стихотворение.

— Да, точно. Вот как-то так. Ты меня прости.

— Мне еще несколько дней нужно будет у тебя перекантоваться.

— Да, давай, конечно, без проблем.

— Спасибо.

— Ну вот там давай располагайся.

— Света.

— Да.

— А может быть, мы…

— Нет, Серёжа, давай все же нет.

— Ладно.