Поэты антологии «Уйти. Остаться. Жить»

В издательстве «ЛитГОСТ» готовится второй том антологии «Уйти. Остаться. Жить», посвященный поэтам, ушедшим из жизни молодыми в 70-е и 80-е годы XX века. Антология — часть большого проекта под названием «Литературные чтения „Они ушли. Они остались“», который ежегодно проводится начиная с 2012 г. на различных московских площадках и в разных городах России. Первый том вышел в 2016 году и был отрецензирован во множестве изданий — от «Октября» и «Воздуха» до «Частного корреспондента» и «Комсомольской правды»; в декабре 2016-го книга вошла в список 16-ти главных поэтических изданий года  по версии сайта «Горький». Редколлегия нового издания: Борис Кутенков — поэт, литературный обозреватель, редактор отдела критики и эссеистики портала «Textura»; Николай Милешкин — поэт, литературтегер, куратор клуба «Стихотворный Бегемот»; Елена Семёнова — поэт, журналист, редактор «НГ Ex Libris», книжного приложения к «Независимой газете». Книга выйдет в начале 2019 года и будет доступна на многих интернет-площадках и в книжных магазинах. «Прочтение» представляет подборку избранных поэтов антологии.
 

Владимир Гоголев (1948–1989)

Родился в Хабаровске. После службы в армии учился в Литературном институте им. А.М. Горького, откуда был отчислен из-за несовместимости его мировоззрения с официальным советским. Жил в Москве, работал сторожем. В ночь с 27 на 28 марта 1989 года был убит недалеко от подмосковной станции Красково. Единственная книга стихов Владимира Гоголева «Ранимое зренье» (М.: Прометей, 1990) была издана его друзьями после кончины поэта.

                                  Е. К.
* * *
Ветка дрожит
Майской ветреной ночью
У глухого крыльца.
Звучанье в себя вбирая,
Ветка дрожит сырая
У самого дальнего края,
У самой земли конца.

18—19.VII.1982

* * *
Осени поздней холодная влага.
Сосны святые в питье непрестанном
Выпили скоро желанную меру,
Взором вобрали всю кротость земли.

И отошли от шумящего края
Жизни горячей, и спешной, и жадной
В холод желанный, холод святой.

Нет, ничего не могу я прибавить
К этим свершениям могучей природы,
К этой холодной и льющейся речи...
Нет, ничего, кроме смерти моей.

30.III.1988

* * *
Я привлечен опять виденьем глада,
Остывший вижу в очагах огонь.
В протянутую падает ладонь
Осенний лист и темных звезд плеяда.
И лица изможденные людей
Пространство затопили площадей,
И взоры их унылые покорны.
Таков печальной родины венец.
И неужели это не конец?
Конец чего? Я слышу только горны!

27.X.1982

Руслан Галимов (1946–1982)

Поэт, прозаик. Родился в Чистополе Татарской АССР. Окончил ПТУ. После службы в армии отправился строить КАМАЗ, работая бетонщиком. По ходу работы вступил в литобъединение «Орфей». В 1976 году поступал на заочное отделение Литературного института, прошел на «отлично» творческий конкурс, но не стал сдавать экзамены, потому что к этому времени у него не было законченного среднего образования. Работал в Мосметрострое. В последние годы жил в г. Видное Московской области. Посмертно в 1982 году издательством «Молодая Гвардия» выпущена книга его рассказов «Сказочник», а в 1988 году Татарским книжным издательством — сборник «Ко мне и от меня». В 1989 году несколько его стихотворений были включены в сборник «Время Икс», а в 1991-м — в «Антологию русского верлибра». В 1994 году вышел сборник стихов и прозы «Тебя не вызовут на бис».

* * *
Я думал — это гром!
Кинулся к окну — проехала мусорка,
гремя железными бортами.

Думал — это друг,
открываю двери —
пришли за долгами...

Я думал...
О чем бы еще подумать?

Включаю репродуктор:
«Советский Союз обогнал Америку
по производству яиц на душу населения».

Пойду куплю,
может, подешевели.

* * *
В одном маленьком доме,
в одном маленьком городе
живет маленькая женщина
с маленьким сыном.

Часто просыпаясь по ночам,
она успокаивает его
своими слезами,
прислушиваясь к шуму
дальних поездов
и прислушиваясь к тишине
своего сердца.

* * *
Думай обо всем,
что в голову взбредет:
о женщинах,
которые покинули тебя,
о суете,
в которой ты погряз,
что ты беспомощен
в дурацком мире,
что жизнь устроена не так
и ты не понят
лучшим другом...
Думай обо всем...

А мир прекрасен,
когда не думаешь о нем.

* * *
Сегодня думал я о смерти,
бродил по лужам,
щурился на солнце.
Сегодня встретил я двадцать девять
беременных женщин.
И решил, что не страшно умереть.

Михаил Соковнин (1938–1975)

Родился в Москве. Окончил отделение русского языка и литературы Московского педагогического института имени Потёмкина, работал экскурсоводом в Театральном музее, лектором в музеях-заповедниках Болдино, Мураново, Поленово и др. Писал стихи, лирическую прозу, переводил с английского стихи Альфреда Теннисона. При жизни не печатался, первые публикации появились в 1978 году в Париже и в 1990-е в России. Умер от хронической сердечной болезни.

ДОЖДЛИВОЕ
Дождь и свет. Акварель.
Тени туч бегут по небу.
В переулке — флейты трель:
птиц в деревьях нету.

Дождь в Москве. Музыка.
Как в кино. Как в кино.
Киноварь зари. До ужаса
все не то, все не то.

Все знакомое — из книг.
Фигу видящий блаженен.
Удавиться бы... — Рискни. —
Удавился. — Неужели?..

ПРО ЗООПАРК
Тот же самый зоопарк.
Тот же самый леопард.

Не живые ягуары,
а живые мемуары —
смотрят через листопад
на зоо-пруд
и зоо-сад.

ЕЩЕ ПРО ЗООПАРК
Здесь они все поневоле:
и слоны, и пони, лори,
крокодилы, львы и тигры,
два горба, одна ноздря,
на четыре взгромоздя.

БОЛДИНСКИЙ САМОЛЕТ
И этот барский дом,
и пруд,
и эти вянущие ивы,
и вязы,
девы и мужчины —
внизу —
засохнут и умрут.

Дондок Улзытуев (1936—1972)

Родился в улусе Шибертуй Бичурского аймака Бурят-Монгольской АССР. В средней школе посещал кружок любителей родного языка «Ошон». Первая публикация стихов состоялась в 1953 году в газете «Бурят-Монголой унэн». На русском языке стихи появились впервые в год окончания школы в газете «Бурят-Монгольский комсомолец». После окончания школы работал в Бурятском книжном издательстве. Первая книга стихов «Три тайны пера» вышла в 1957 году в Улан-Удэ. С 1962 года — член Союза писателей СССР. В 1963 году окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Работал в издательстве журнала «Байкал». Стихи и поэмы переводились на русский язык, печатались в журналах «Юность», «Смена», «Огонек», «Знамя», «Дружба народов» и др., а также выходили в сборниках «Млечный путь» (1961), «Напев» (1963), «Избранная лирика» (1964), «Олений рог» (1965), «Большой перевал» (1970), «Ая ганга» (1974) и др. Среди переводчиков стихов на русский язык — Евгений Евтушенко, Станислав Куняев, Михаил Светлов.

СЭСЭГ
Тебя не стало
В лунную ночь,
В разгар сенокоса,
Сэсэг,
Железом подкошенная,
Как сноп,
Ты ушла, Сэсэг.
Просыпаюсь и вижу,
Как я одинок,
И слышу тебя,
Сэсэг.
Слышу,
Как тает голос твой,
Уходит в горную даль.
Ты стала эхом и тишиной,
Криком осенних стай.
Ты стала туманом,
Звуком, звездой, —
Но пролетят года,
И я унесу тебя с собой,
Когда уйду в никуда.
Ты помнишь
Гору Эреэлжэ,
Оранжевые цветы?
Вечно буду помнить в душе,
Как хохотала ты!
Как токовали тетерева,
Как бормотал ручей,
Как заливалась смехом трава
Под ногою твоей...
Но ты хохотала
Звончее всех,
Звончее птиц и цветов,
Я не забуду этот смех,
Этот далекий зов.
В лунном сиянии пела ты —
Песнь летела в луга.
Разве гадала, думала ты,
Что разлука близка?
Не нареченная никому,
Вольная, как трава,
Пела,
Глядючи на луну,
Неведомые слова.
Вижу,
Как на крутой скале
Плещет твой сарафан,
Рядом с березой в белой коре —
Твой изогнутый стан.
Синее небо над головой —
Слышишь крик журавля?
Все, что любила ты,—
Рядом с тобой,
Только нету тебя.
Так упади же в синюю гладь —
Слушай вешнюю трель
В час,
Когда уйдет за Хангай
Сверкающая метель!
В час,
Когда в журчащей реке
Омуль блеснет со дна
И на оранжевом нашем цветке
Поставит печать весна.
С часа того,
Как ты ушла,
Все так же прекрасен мир,
Диким цветком опять расцвела
Яблоня Улир.
Все так же,
Все так же прекрасен цвет,
Все так же багульник синь.
Но нет рядом тебя, Сэсэг,
А ты — это юность и жизнь.
На все,
Что ново на этой земле,
Твоим взором смотрю.
На все,
Что старо на этой земле,
Твоим взором смотрю.
С каждой весной
Все ближе смерть,
Но ты — молода навек.
Твоими глазами
Хочу смотреть
На каждый новый рассвет.
А журавли летят и летят —
Имя твое кричат.
Подруги твои
На крыльце сидят,
О тебе говорят.
В жизни моей
Блеснула ты
Мгновенно, словно звезда,
В небе моем
Мелькнула ты —
Чтобы пропасть навсегда.
Нераспечатанное письмо...
И не узнать вовек,
Что там,
Зачем,
Для кого оно,
Юность моя,
Сэсэг.
Перевод Станислава Куняева

* * *
В комнате теплой, где много
самых разных игрушек,
где много картин красивых
и вкусных конфет — ирисок,
среди самых разных сказок,
сказок веселых и грустных,
сидит, распустивши волосы,
сказка моя — Ирина.
Беззвучно течет Таганка
сквозь все огни и афиши.
Холодной водою асфальта
течет она длинно-длинно.
Оркестр каменный города,
прошу тебя, тише, тише.
Иринина улица дремлет.
Уснула моя Ирина.
Перевод Евгения Евтушенко

ЛЮДИ
Люди — не гвозди.
Не доски.
Не шурупы и не машины.
Не цветы и не боги.
Просто — люди.
Они — несравнимы.
Небо,
Яблоко,
Птица
Могут с чем-то сравниться.
Можно новое имя
Придумать всему на свете.
Но ни с чем не сравнимы
Женщины, и мужчины,
И веселые дети.
Ходят люди, как чудо,
И мечтают о чуде.
Кто они и откуда —
Несравненные люди?
Перевод Станислава Куняева

Василий Бетехтин (1951 — предположительно 1980-е)

О Василии Бетехтине пока известно крайне мало. Вот как представляет его Мирослав Андреев (1960–2000) в первом номере псковского самиздатского альманаха «Майя» (1980 г.), составителями которого были Евгений Шешолин и Мирослав Андреев: «Род. в 1951 г. на Алтае. Предки из сибирских казаков станицы Чалкар с примесью казахской крови. Биография родителей отличалась романтичностью и нелепостью, что и передалось, видимо, по наследству, — недоучивался, доучивался, недоучился, бродяжил, терял, хоронил, находил иное призвание, писал, сидел, любил и не любил. Живет во Фрунзе». Из воспоминаний Захара Клеймера: «Василий появился на нашем ЛИТО сначала заочно. Он жил тогда с Ольгой Харловой в с. Беловодском, в 40 км от Фрунзе. Ольга приезжала на ЛИТО и привозила его стихи. Стихи были очень звучные, музыкальные, во многих трудно было найти какой-то смысл и логику, но стихи завораживали, и мы жаждали увидеть автора. Он приехал, невысокий, угловатый, очкастый, с какой-то „таежной усмешкой“ (это из одного моего стихотворения, ему посвященного). Он был моим приятелем. Были у него проблемы. Вася был патологический бич. Любая работа ему была противопоказана. Его полюбила одна еврейская девочка, Света, они поженились. Он никогда и нигде не работал, жили они в нищете. За тунеядство в Союзе могли посадить, бывали у него нелады с милицией. Как-то вдруг он и вся его семья исчезли. Свету я встретил год спустя, и она сказала, что Вася умер. Оказывается, за год до его смерти они переехали в город Токмак, это 60 км от Фрунзе. Отчего он умер, точно мне неизвестно, есть подозрения, что это было самоубийство. Об этом знал Мирослав Андреев, но его тоже нет в живых. Света вышла замуж, живет она сейчас в Израиле, где-то на юге. У нее трое детей»¹.

МГНОВЕНЬЕ
Баба. С небесного воза упала?
В Трою везли ее — не довезли?
Пены кисейной порвав одеяла,
К дьяволу сгинули все корабли.
Тихо. Под треньканье Ориона
В звездные сени шарахнется ум,
В горле — пустыни шершавого стона,
Сердца и моря растерянный шум.
Влага поклонами об ноги бьется:
— Что же ты стал колуном, колдун?
Это единственный раз удается,
Жизнь — песчинка! — рыдает бурун.
Только слезинку сморгнешь, и — пропала.
Камни когтями вокруг издерешь:
— «Баба с небесного воза пропала!» —
Нет ее и никогда не найдешь.
Может, потом, как Сельвинский Алису,
Вспомнишь, изморщенным стариком,
В некой — тот смуглый, тот солнечный бисер,
Пахнущий бризом, тоской и песком.
И заболеешь усталой идеей:
Что ты ее, а не эту любил —
Что, как нежданную Галатею,
Выдумал, вымолил, в сердце добыл.

* * *
Последняя стая сплетает на небе венок,
Последние ливни горят на тропинках Алтая.
Не я забываю твое молодое вино,
— меня забывают.

В ее ли ладони мои онемевшие птицы
осыпались звездами, словно снега и снега?
Как пахнет слезою студеная влага криницы,
как пахнет тревогой черемух цветная пурга!..

* * *
На стрежне сини облака —
текут в деревьях угловатых.
И к солнцу тянется рука
так медленно и виновато —
почти трава. Благословить.
Сказать! — Хоть вымолви полслова! —
Не затемнить, а засветить.
Так жизнь начиналась снова.
А вдоль аллеи февраля
на север шли горбы заборов,
и в прорубях небес земля
мерцала медленно и скоро.
Писалась фреска бытия, —
вся по сырому, тонко, тало,
и бледный март, как судия,
из сонных ножен вынул жало.

Николай Пророков (1945–1972)

Родился в Мурманске в семье офицера военно-морского флота Николая Сергеевича Пророкова и военного врача Веры Михайловны Ивановой. Стихи начал писать в школе. Семья переехала в Москву, поэт в 1968 году окончил переводческий факультет Института иностранных языков им. Мориса Тореза. В совершенстве знал английский и французский языки. До окончания вуза жил в знаменитом «подвале Мастера» (Москва, Мансуровский пер., 9). Мать тяжело болела, в 1966 году покончила жизнь самоубийством. Позже поэт переехал в квартиру на Малой Тульской улице, выхлопотанную отцом. Работал диктором во французской редакции радио «Маяк». Не входил ни в официальные, ни в неофициальные литературные круги. Написал около двухсот стихов, поэму «Семь аккордов» (1972). При жизни опубликовано одно стихотворение по мотивам Роберта Лоуэлла «Возвращение» (журнал «Иностранная литература»). В ночь с 1 на 2 ноября 1972 года покончил жизнь самоубийством — выбросился из окна. Впервые пять стихов опубликованы в 2016 году в журнале «Зеркало» (Тель-Авив). Затем вышла книга стихов «Стихи разве дом» (2017).

* * *
Стихи — разве плач?
Под Новый год,
за столом людей,
когда вода зацвела
в угоду оседлым.
Когда под огнем свечей
привычно,
выстрел за выстрелом,
сохнет ель,
исполнив приказ и образ
вечный, но чей?

Стихи — разве суд?
Без прав, с высоты окна,
в надежде,
что приговор по городу разнесут
заседатели —
завсегдатаи смут.

Стихи — разве дом,
искомый,
лежащий у ног
в обществе милых лиц?
Дом, где мертвых спасали,
потому что живых
не могли.

Стихи — разве грех
родителей? —
пешек в Его игре.
осень 1967

* * *
Я помню голос, его стихи
о поле, о лесах, о важности своей.

Был голос белым,
не словно снег,
но как экран,
готовый отразить любой пришедший свет.

Всем должно слушать.
Сидели,
руки по карманам рассовав.
Никто не вторил
                          даже про себя.

Готовили невзрачные слова,
а в глубине
нечисто шевелилась радость,
за то, что вновь
нетронутой осталась
власть,
которой домогались все.
ноябрь 1966

Наум Каплан (1947–1978)

Родился в Кишиневе. В 1969 году окончил филологический факультет Кишиневского государственного университета. Служил в армии. Работал сборщиком на заводе, кинооператором, фотографом. Сменил несколько других профессий. Печатал заметки в газетах, часто — под псевдонимом из-за «пятой графы». Не смог издать при жизни ни одного сборника своих стихов. В июле 1978 года погиб в автокатастрофе. Первая, посмертная, публикация его стихов состоялась уже в перестройку — в 1989 году в коллективном кишиневском сборнике «Дельтаплан». Отдельные произведения Наума Каплана представлены в периодических изданиях Нью-Йорка, Сан-Франциско, Тель-Авива, Мюнхена, в журнале «Звезда» (2008, № 5).

СЧАСТЬЕ
Молча судно обходит остров.
Это связано с мрачной, прекрасною тайной.
Неуместен и глуп голос чайки.
Волна впервые скалу толкнула
так странно.

Так же мой эротический вздох
неожидан.

Кружит судно, пьяна команда.
На палубе пусто, как на крыше.

Мы сошлись или нет —
я не знаю.
Не помню,
какое назвала ты имя.
декабрь 1969

КТО УБИЛ ДЕДА ВАСЮ
В белом тельце моем
мы сидим и поем,
мы сидим водноем,
то пищим, то ревем.
Под нагим животом
потеплел чернозем,
мы лежим и плывем...
А за речкою дом.
Там — у стенки — беда.
Мужня кровь не вода.
Лесничиха седа;
Правда, слез ни следа.
В алом небе гряда
К старику на свида...
Не прощусь никогда,
Что стрелял не туда.
Испаряется пот,
В тельце белом поет
И шевелится рот;
Может, ужас пройдет,
И забудусь вот-вот
В знойном царствии нот;
Ну а полночь сойдет —
Уж никто не найдет.
1968

РЕПОРТАЖ
Пули, как мертвые птицы,
сабли, как светлые реки,
планы, как длинные спицы,
ястребы, как человеки,
думы, как голые ноги,
ягоды падают в море,
смерть, как трава на дороге,
белые скатерти в морге.
Деньги, как белые спины,
вина, как бедра и плечи,
груди, как талые льдины,
а остальное далече.
Слезы, как белые камни,
камень, как памятник хлебу,
фильмы увозятся в Канны,
души уносятся к небу.
1968

---

¹ Составители подборки благодарят Юрия Богомольца и Артёма Тасалова за помощь в предоставлении сведений о Василии Бетехтине и его стихов.