Михал Витковский. Марго (фрагмент)

Отрывок из романа

О книге Михала Витковского «Марго»

Марго

Куда ломишься, дятел? Куда встраиваешься? Видишь, опасный груз? Для тебя опасный! Совсем сбрендил? Хочешь проблем на свою задницу? Тебе погодные условия ничего не шепчут, а? Уже неделю льет. Дорога скользкая, чуть только в тиски — шлифанул. Не слышал разве: циклон со Скандинавии! Июль столетия. Во-во, давай, давай, ты мне еще на голову залезь! Засранец! Во куда поцелуй меня! Fuck you, motherfucker!

Он сигналит и отжимается вправо. Я опускаю стекло, чтобы мой жест легче дошел до его пустой головы. Наши кабины сближаются. Он успевает скорчить непристойную мину и показать, что он со мною сделал бы. Щас-с, если только сможешь, папик! Сваливай, братишка. У тебя кокса не хватит против меня! Размечтался! Думает, раз баба за рулем, так можно ее обойти. Ему гордость не позволяет ехать за бабой, ему обязательно обогнать ее надо. Нет, парень, не на ту нарвался! Меня нахлобучить — талант нужен! Дорога — она пустыня в смысле баб. Ноль баб в радиусе километра, вот он и выходит в канал¹:

— Эй ты, Марго! — (Это все, что он может сказать.) — Эй ты, Марго, сверни на обочину, поговорим!

— Для «поговорим» существует "Эра«². Иди мимо. Низких тебе балок.

— Взаимно!

— Взаимно?! Ты чего вообще, пекаэс³, мешок⁴, против меня, рефа⁵, имеешь? Соблюдай субординацию, парень. И нечего мне всеми люстрами мигать, давно гиббоны платное кино не показывали? Вон они уже стоят у дорожки, кино снимают⁶! А для тебя, Казик (обмылок с усиками и в бейсболке с логотипом НВО, а на лобовом стекле у него трафаретка «Казик»), сейчас специально будет забытая богом дыра, где ты все, что после Черной Греты останется, себе возьмешь. Хромую, например, ха-ха! А мне время на тебя тратить не резон, я по шайбе иду⁷. Пока, ни гвоздя!

— Шершавой!

— Ни гвоздя.

— Шершавой.

— Ни гвоздя, я сказала, блин, без тебя знаю, что шершавая дорожка — важная вещь. Только есть такой святой обычай говорить «ни гвоздя, ни жезла», и нечего мне тут изменять обычаи! Шершавость — само собой, но только зимой и после дождя, а пока ты трепался, дорожка успела высохнуть.

— Ладно, Марго, скажи тогда, где эта стоянка... ну та, которая с подружками, а?

— Влево, влево и еще раз влево! — кричу я, после чего резко сворачиваю вправо, вправо и еще раз вправо. Давай, Казик, гони... Сейчас тебя там низкая балка встретит, и развернуться негде... Ба-бах, подбит, миноносец «Казик» пошел ко дну!

Хромая

Здесь верховодит Хромая, но что-то в последнее время ее не видать. Мужики говорят, что отсасывала без предохранительного клапана, и ее залило. Накувыркалась в скворечнике⁸, и как птичка улетела.

Случается, когда отдаю долг законной сорокапятке⁹, я сплю здесь, на этой лесной стоянке, называемой Закоулком У Хромой. Нахлобучиваю бейсболку и давлю на массу. Кто-то стучит в кабину, а я как встала в три ночи на пароме Польферриес, так до сих пор все и ехала, так что пусть хоть обстучится весь. Но, блин, упрямый, стучит и стучит. Я в бешенстве вскакиваю, а это Хромая. Полтинник уже разменяла, сама толстая, с опухшей перевязанной ногой, морда рябая, ну и лезет ко мне:

— Отдохнуть не желаешь? Тук-тук-тук. Ау!

— Спасибо большое!

Поворачиваюсь на другой бок, потому что не было еще такого, чтобы кто-то усомнился в моей явной принадлежности к женскому полу. Сон, понятно, как рукой сняло. Только притворяюсь, а сама из-под козырька наблюдаю, что делает эта шалава. А она проковыляла на другую сторону дорожки и отливает. Даже на корточки не присела, встала враскоряку, ноги свои забинтованные да опухшие расставила, юбку, под которой наверняка не было трусов, выше колен задрала и ссыт, стоя, себе на туфли мощной струей. Потом вытащила из кармана юбки платочек, подтерлась, высморкалась и спрятала его назад в карман. Впрочем, что-то, наверное, есть во мне такого, что, когда я сплю в бейсболке, то все принимают меня за мужика и все ко мне: «Ау! Каман, бэйби¹⁰! Давай устроим небольшой перепихончик!» Жаль, что парни не выходят на дорогу; эх, вот если бы породистый двадцатилетний блондин, загорелый, с веснушками и оттопыренными ушами постучал... Постучал... В окошко... Ох, постучал бы-стукнул-трахнул меня, ой, трахнул бы... да так, чтоб на лобовое стекло брызнуло.

Мужики, понятное дело, затаскивают плечевуху на спальник, в скворечник, и имеют ее по полной программе. Но мой весь завален блоками сигарет и упаковками пива и молока. Молоко это так, а вот на пиво, водку и сигареты я получаю каждый раз конкретные заказы эсэмэсками. И там, где я сдаю свой товар в Скандинавии, уже ждет полу-чатель — один финский старикашка, который все это выпивает и выкуривает, так что, честно говоря, даже и не знаю, как он еще жив остается. Такое только в Скандинавии возможно. Может, он каждый раз убивает себя и к каждому новому моему приезду снова возрождается, чтобы еще больше напиться и обкуриться по славянским ценам из «Макро». А уж если они пьют, курят, то истерика, то у них на лицо выползает этот, ну... «Крик» Мунка¹¹. Поэтому я всегда перед рейсом еду в оптовый магазин «Макро» и по самым низким ценам покупаю заказанное, потому что разница в ценах между Польшей и Скандинавией огромная. А у кого скворечник посвободнее, те тащат бедную Хромую с ее больными ногами наверх, в гущу Джонни Уолкеров...¹²

TIR¹³

TIR

TIR

Звучит, как «зверь». Ну да, по-немецки «Tier».

MAN¹⁴.

«Man» по-английски и, кажись, по-немецки тоже — «мужик». А вместе получается что-то вроде «зверь-мужик».

— Что? За что меня? Что? Ну и что, что нет шайбы. Но я же на стоянке, Цыца может подтвердить. Я вообще только час в пути. Закончились у меня шайбы, а мясо — кровь из носу — надо отвезти, иначе протухнет.

Вы мою шефиню спросите. Не машина — старый труп. Теперь таких MAN’ов больше не производят. Но я люблю его. Он такой, ну... такой... такой большой! Я обращаюсь к нему, как к женщине, а вернее, как к животному: «Страшуля». Это корова, например, может зваться Красуля, а у меня машина — страшная, ленивая, неуклюжая, но если знать к ней подход, то и ее можно неплохо подоить. Штраф? Пятнадцать тысяч? Гражданин начальник! Большая машина — большой штраф. Ха-ха-ха, старый анекдот, жаль, что несмешной. Ну ладно, вот вам адрес фирмы, Хишпан Мариола — ООО «Mariola Spedition», пошлите это шефине, Варшава, улица Радарная, вы там спросите, любой вам скажет. А если здесь, на месте, то вот вам нож и режьте меня. Шефиню сразу кондрашка хватит. И что еще? Давление недостаточно? Я подкачивала. Сколько? Уехать на ближайшую стоянку? Уже уехала, уже меня нет! До несвидания, гражданин начальник. Вот работка-то, всё палкой да палкой. Всегда и везде полиция в... Именно там.

На якобы недокачанных совершенно спокойно добираюсь до «Nevada Center». Ни дать ни взять Америка, хоть и в поле построенная. Сначала подкачиваю эти чертовы шины. Так. Сил больше нет. Потом заправляюсь и получаю в награду талон на обед ценой в пятнадцать злотых. Снимаю перчатки, бросаю на сиденье, выключаю вебасто¹⁵, беру сумку, высовываюсь из кабины, смотрюсь в большое, как тарелка, зеркало, подкрашиваю губы, закрываю кабину и иду в сортир. Мужской, другого нет. Этот мир не для женщин. Достаю маркер и пишу на стене:

Я здесь была,
Я здесь стояла,
И жизнь свою
Я здесь просрала...

— потому что у меня иногда что-то такое вдруг как подкатит к сердцу, что не могу не написать стих в мужском сортире. Достаю элегантненькое золотое зеркальце и привожу себя в порядок. Делаю себе свой маленький Париж. Подпорченный немного кошмарной вонью и како-(в буквальном смысле)-фонией из соседней кабины. Они жрут всю эту колбасню и свинокопчености, истекающие жиром поджарки, всё, чем здесь торгуют, чтобы потом этим же говном и кончить. Еще только шаржик на Грету с подписью «Herman-Transport», это ее должно зацепить. Рядом уже кто-то до меня успел нарисовать прекрасную принцессу со звездочками вместо глаз, с волшебной палочкой, с громадными буферами, слушающую рацию, и подпись: святая Ася от Дальнобойщиков. А я что?! Взяла и себя тоже увековечила рядом со стишком, сильно при этом свой силуэт облагораживая эстетически утон-ченной голенью, и волосы слегка поправила, потому что встала на стоянке только сегодня, в пять утра, а так уже два дня в рейсе.

Причепурилась, иду в «Макдональдс». Ем за «лучшим русским столом», потому что я реф, то есть аристократия. Сажусь у аквариума. В «Неваде» господствует строгая иерархия, здесь три точки, из которых «Макдональдс» стоит выше остальных, а в нем аквариум, около которого могут сидеть только большие рыбы, то есть рефы: я, Грета, Збышек, Илай и т. д., и еще русские в меховых шапках, которые все время спорят, кто за сколько времени доехал от Амстердама до Москвы. Даже минуты считают. Игра у них такая. Перед «Макдональдсом» есть даже маленький зверинец: павлины, клетки с кроликами.

После рефов в иерархии стоят бочки¹⁶, потому что у них всегда много товару остается «на стенках» и стекает, так что приятель, Лысый, шоколад возит и с каждого рейса литров до сорока шоколада сливает со стенок в обычные пластиковые бутылки из-под минералки, а когда шоколад схватится — самое то, что надо! Обожаю эти бутылки! Срежешь ножом пластик — и пожалуйста — отливка после «Бескидской» ¹⁷. Как шоколадные деды-морозы, только без обмана, не пустые внутри. Ниже в иерархии — сундуки¹⁸, мешки (а пекаэсы по большей части мешки) и скелеты¹⁹ (они возят жилые контейнеры в Германию, понятное дело, что такие контейнеры — пустые, тоже мне груз). Едят из миски взятое из дома или на шмеле перед контейнером сварганят. А когда, например, на пароме спросят про национальность, чтобы не мешать поляков с другими народами, и спросят пекаэса: «Поляк?», он отвечает: «Нет, пекаэс». Ха-ха-ха! А спрашивают, потому что должны сориентироваться и случайно не поместить рефа в одну каюту, например, с тремя скелетами. Потому как западло.

Русские везде поразбросали свои полиэтиленовые сумки-пакеты, набитые разными свитерами, всяким мусором, они чем-то очень озабочены:

— Эй, Марго, знаешь новый указ?

— Что, царские времена вернулись?

— Пока другой. Немцы объявили, что дальнобойщики могут въезжать на их территорию только по четным дням, да и то исключительно с утра до вечера, а ночью нет. А то пробки у них образуются.

— О-хо-хо, вот плечевым работы прибавится!

Откусываю от булки.

— Сами себе этот указ и продавили, — говорю я с полным ртом.

— Ну да, у немецких властей через постель продавили.

Они такие особые охранные периоды называют «эльдорадо». Тысячи фур день и ночь торчат в приграничной колейке²⁰ и не могут ехать. Мужики друг друга поливают из ведра перед машиной, грязная мыльная вода течет по асфальту, кто-то готовит еду в полевых условиях. Почти раздетые, весело, как на кемпинге. Торгуют по углам, кто что провез. Только у сундуков ничего нет. Оно и понятно. Пока стоят, режутся в игры всех народов мира, потому что здесь в чистом виде интернационал.

— Сундуки всегда в прогаре.

— Эй, Марго, ты что имеешь против сундуков? Да ты хоть раз полюбила бы сундука!

— Ха-ха! Нет уж, слишком неравный брак! Что бы на это сказали мои родители, которых у меня нет? Эй, Алешка!

— Что?

— Говно! Сам влюбись в пекаэса, ха-ха-ха, в скелет-минет. А этот указ, он что, и рефов тоже касается?

— Нет, моя королева, не касается! Мы — единственные, кто едет! Ноль пробок.

— Ну теперь нас по-настоящему возненавидят.

— Кто?

— Ну как кто? Сундуки. Будут говорить, что рефы зазнались.

— А ты знаешь, что Хромая умерла? Отсасывала...

— Умерла? Как умерла? Да я неделю назад ее видела!

— В газетах даже писали, кто бы мог подумать. По пьяни или как, короче, попала под поезд, нашли на железнодорожной насыпи во Вроцлаве, черт ее знает, как она туда попала, убийство с целью ограбления исключено, вся дневная выручка осталась при ней.

— А что она делала во Вроцлаве на насыпи? Там дальнобойщики около «Новотеля» останавливаются и под «Каргиллом», ну а на насыпи-то что ей делать?

— А хрен его знает. Говорят, что это черт ее убил, потому как на груди у нее была вертикальная отметина, точно когтем кто провел. А насыпь... Так там внизу одни порношопы и бордели. Может, на работу устроиться хотела?

---

¹ Выйти в канал — выйти на связь по рации.

² «Эра» — оператор мобильной связи в Польше.

³ Пекаэс — PKS Multispedytor — польское транспортное предприятие по дальним перевозкам. Ближайший аналог — советское Совтрансавто.

⁴Мешок — тентованный грузовик.

⁵ Реф — рефрижератор.

⁶ Снимать кино — направлять радар на участок дороги; показывать платное кино — предъявлять водителю претензии, допустим, за превышение скорости через пару сотен метров от того места, где «снималось кино».

⁷ Шайба — бумажный диск тахографа. Идти по шайбе — ехать с работающим тахографом.

⁸ Скворечник — надстройка кабины, оборудованная спальным местом.

⁹ Сорокапятка — положенные польской инструкцией сорок пять минут отдыха после четырех с половиной часов езды (фиксируется тахографом).

¹⁰ Пойдем, малышка (искаж. англ.).

¹¹ Эдвард Мунк (1863–1944) — норвежский живописец, автор полотна «Крик» (1893).

¹² Игра слов: на американском водительском слэнге Джонни Уолкер — обозначение дальнобойщика; «Johnny Walker» — марка дешевого виски, популярная имено в этой категории работяг.

¹³ TIR (фр. Transport International Routiers) — надпись на машине, обозначающая принадлежность данного рейса к системе «Международных дорожных перевозок».

¹⁴ MAN — тягач от Maschinenfabrik Augsburg-Nurnberg.

¹⁵ Вебасто — обогреватель (по названию производителя).

¹⁶ Бочки — цистерны.

¹⁷ Марка минеральной воды.

¹⁸ Сундуки — морские контейнеры.

¹⁹ Скелет — пустой полуприцеп для перевозки контейнеров.

²⁰ Колейка — святое для дальнобойщиков понятие, означает очередь, порядок, иногда пробку.