Джонатан Коу. Круг замкнулся

Издательский Дом «ФАНТОМ ПРЕСС» информирует

В Москву приезжает знаменитый английский прозаик Джонатан Коу

Писатель представит свой новый роман «Круг замкнулся», продолжение истории, начатой в «Клубе ракалий»

Время визита: 16-20 февраля 2009

Презентация в посольстве Великобритании: 17 февраля, 18.00

Аккредитация на презентацию, запись на эксклюзивное интервью: +7 (495) 787 34 63; +7 (916) 600 13 89; е-mail: olga@phantom-press.ru

Джонатан Коу

Круг замкнулся

Перевод с англ. Елены Полецкой

Остроумный и глубокий портрет нашей эпохи, роман-размышление о том, как изменился и продолжает меняться мир. Абсолютный шедевр. The Atlantic Monthly

Ироничный, точный и безжалостный роман о закате демократических идеалов. Коу верен себе — он смешит, пугает, учит, развлекает, и все это одновременно. The Independent

Джонатан Коу совершил настоящий подвиг — в своей дилогии он мастерски сделал то, что в современной литературе не удается никому: он соединил увлекательность лучших мелодрам с глубиной культурного анализа. The Independent

Занимательность Голсуорси, ироничность Диккенса и литературный блеск Уайльда — разве можно было вообразить, что может появиться такой писатель?! И тем не менее, именно его книгу вы держите в руках. Kirkus

Вторая часть знаменитой дилогии Джонатана Коу — продолжает историю, начатую в «Клубе ракалий». Прошло двадцать с лишним лет, на дворе нулевые годы, и бывшие школьники озабочены совсем другими проблемами. Теперь они гораздо лучше одеваются, слушают более сложную музыку, и морщины для них давно актуальнее прыщей, но их беспокойство о том, что творится в мире, и о собственном месте в нем, никуда не делось. У них по-прежнему нет ответов на многие вопросы. Но если «Клуб ракалий» — это роман о невинности, то второй роман дилогии — роман о чувстве вины, которым большинство из нас обзаводятся с годами. Меняются столетия и тысячелетия, меняется мир, но человек остается неизменным, со всеми его пороками и добродетелями. Об этом новый роман Джонатана Коу, столь же элегантный и превосходно выстроенный, как и всего предыдущие книги современного классика.

---

Джонатан Коу родился в Бирмингеме в 1961 году. После окончания Тринити-колледжа в Кембридже поступил в Университет Уорвика, где получил докторскую степень по английской литературе за диссертацию по роману Генри Филдинга «Том Джонс». Работал корректором, профессиональным музыкантом (писал музыку для кабаре) и музыкальным журналистом. После университета преподавал английскую поэзию. Его первые книги «Случайная женщина» (1987, в России издан в 2003), «Прикосновение к любви» (1989, в России — 2003) и «Карлики смерти» (1990) были хорошо приняты читателями, однако по-настоящему он стал известен после того, как в 1994 году увидел свет его первый большой роман — «Какое надувательство!» (в России — 2003), в злой и остросоциальной форме описывавший жизнь английского общества во времена правления Маргарет Тэтчер. Роман получил престижную британскую премию John Llewellyn Rhys Prize и французскую премию French Prix du Meilleur Livre Etranger.

Следующий роман Коу, «Дом Сна» (1997, в России — 2002, 2008) был также высоко оценен, удостоился премии Английской гильдии писателей и литературной премии Медичи во Франции. За Джонатаном Коу закрепилась репутация «современного Диккенса». После «Дома сна» Коу задумал дилогию, посвященную эпохе тэтчеризма. Первый роман «Клуб ракалий» (2001, в России — 2007) стал большим событием в английской литературе. В книге писатель плетет сложнейшее сюжетное кружево, распадающееся на множество нитей, которые в финале образуют ясную, и четкую и абсолютно неожиданную картину. «Клуб ракалий» не заигрывает с читателем, в нем нет шаблонных ходов и банальностей, это большой роман в лучших традициях английской литературы, редкое удовольствие для настоящего читателя. Через два года вышла и вторая часть дилогии — «Круг замкнулся» (в России — 2009). В 2005 году «Клуб ракалий» был адаптирован компанией Би-Би-Си для телевизионного фильма. Роман Коу «Пока не выпал дождь» (2007, в России издан в 2008 г.) открыл новую грань таланта писателя, Коу, которого определили в социальные сатирики, написал камерную и лиричную книгу.

Джонатан Коу является автором биографических книг — посвященных голливудским звездам Хамфри Богарту (1991) и Джеймсу Стюарту (1994) и английскому романисту Б. С. Джонсону. В 2004 году биография Б. С. Джонсона получила приз Сэмюэла Джонсона, за лучшую биографическую книгу.

В апреле того же 2004 года правительство Франции объявила Джонатана Коу кавалером Ордена искусств и литературы — это высшая награда, присуждаемая во Франции деятелям искусства и литературы.

Живет и работает Джонатан Коу в Лондоне.

Краткое содержание «Клуба ракалий»

Бирмингем, Англия, 1973 г. ЛОИС ТРАКАЛЛЕЙ (семнадцати лет) отвечает на объявление о знакомстве и начинает встречаться с МАЛКОЛЬМОМ, парнем лет двадцати с небольшим, известном также под кличкой Волосатик. Тем временем ее брат БЕНЖАМЕН ТРАКАЛЛЕЙ (тринадцати лет), ученик школы «Кинг-Уильямс», становится убежденным христианином после странного, квази-религиозного переживания: забыв плавки и до смерти испугавшись, что учитель физкультуры заставит его плавать нагишом, Бенжамен молится о спасении, и его молитва услышана: он тут же находит в пустом шкафчике неведомо откуда взявшиеся плавки.

В школе Бенжамен дружит с ШОНОМ ГАРДИНГОМ (анархистом и острословом), тихим совестливым ФИЛИПОМ ЧЕЙЗОМ и ДУГОМ АНДЕРТОНОМ. Отец Дуга БИЛЛ АНДЕРТОН — страший мастер цеха в на автомобильном заводе в Лонгбридже. У Билла роман с МИРИАМ НЬЮМАН, симпатичной молодой секретаршей. Но Мириам несчастна в роли любовницы и грозит положить этому конец.

21 ноября 1974 г. Малкольм ведет Лоис в паб «Городская таверна», расположенный в центре Бирмингема, собираясь сделать ей предложение. ИРА взрывает бомбу в пабе и Малкольм погибает. По Бирмингему прокатывается волна антиирландских настроений, а вскоре Мириам Ньюман бесследно исчезает. Никто не знает, сбежала ли она с каким-нибудь мужчиной или с ней случилось нечто более страшное.

*

Два года спустя, летом 1976-го, семья Тракаллеев едет на отдых в Скаген, в Данию, вместе с семьей Гюнтера Баумана, друга и делового партнера отца Бенжамена. Лоис остается в Англии, в больнице — она до сих пор не оправилась от потрясения, став свидетельницей гибели Малкольма. На отдыхе четырнадцатилетний сын Гюнтера, РОЛЬФ БАУМАН враждует с двумя датскими мальчиками из соседнего дома; они пытаются утопить Рольфа, заманив его на пляж, где сливаются воды двух морей, Каттегата и Скаггерака. Двенадцатилетний ПОЛ, младший брат Бенжамена, бросается вплавь и спасает Рольфа.

Вернувшись в Англию, Бенжамен становится членом редколлегии школьного журнала «Доска». Вместе с ним в редколлегию входят Дуг, Филип, ЭМИЛИ СЭНДИС и младшая сестра Мириам КЛЭР НЬЮМАН. В журнале печатают статью о смертельной спортивной и личной вражде между РОНАЛЬДОМ КАЛПЕППЕРОМ и СТИВОМ РИЧАРДСОМ — единственным черным парнем в школе. В школе Калпеппера не любят, все, за исключением Пола Тракаллея, который начинает проявлять несвойственный мальчикам его возраста интерес к политике; он уговаривает Калпеппера допустить его на заседания тайного школьного дискуссионного клуба, известного как «Замкнутый круг».

Бенжамен пишет рецензию на школьную постановку «Отелло», разнося в пух и прах игру СИСИЛИ БОЙД, несмотря на то, что он безнадежно влюблен в эту девушку. Однако Сисили благодарит за рецензию и становится подругой Бенжамена. Соперничество между Калпеппером и Ричардсом усиливается, Лоис постепенно выздоравливает, а юмор Гардинга становится все более провокационным и вызывающим неловкость: на пародийных выборах в школьном «Обществе дебатов» он вызывается сыграть роль кандидата от Национального фронта, вынуждая Стива Ричардса возмущенно хлопнуть дверью.

Стив Ричардс побеждает Калпеппера на спортивных соревнованиях в борьбе за первое место, чем и заслуживает стойкую ненависть последнего. Позже, во время выпускных экзаменов, кто-то подмешивает в чай Стива снотворное, и Стив проваливает экзамен по физике. Ему приходится пересдавать физику на следующий год.

Тем временем семья Бенжамена проводит дождливый отпуск на полуострове Ллин в Северном Уэльсе; покинув родных, Бенжамен навещает Сисили, которая выздоравливает после болезни в доме своих тети и дяди. Молодые люди признаются друг другу в любви, но их отношения еще долго остаются платоническими.

А именно, до мая 1979 г. Бенжамен теперь работает в банке в центре Бирмингема, коротая год до начала учебы в Оксфорде. Сисили живет с матерью в Нью-Йорке. Однажды утром, после ее возвращения в Англию, они с Бенжаменом занимаются любовью в спальне Пола. После чего Бенжамен, обезумев от счастья, ведет Сисили в бар «Лоза». Там они встречают отца Филипа, СЭМА ЧЕЙЗА, который предсказывает две вещи: Бенжамена и Сисили ждет долгая и счастливая совместная жизнь, а Маргарет Тэтчер никогда не станет премьер-министром. Сисили сбегает из паба, узнав, что ей пришло письмо от нью-йоркской подруги Хелен. А ближе к вечеру миссис Тэтчер впервые побеждает на выборах.

Отрывки из романа Джонатана Коу «Круг замкнулся»

На нынешнем этапе своей карьеры Пол Тракаллей занимал должность парламентского секретаря одного из замминистров в министерстве внутренних дел. Положение двусмысленное и неудовлетворительное, полагал Пол, и чем дальше, тем больше. Его должность традиционно считалось ступенькой вверх по лестнице, ведущей к настоящей министерской деятельности, но пока Пол лишь исполнял незаметную и немногословную роль посыльного, отвечая в основном за контакты между замминистра и рядовыми парламентариями. Делиться с журналистами собственным мнением о том, что происходит в министерстве, ему не разрешали; а если точнее, настоятельно советовали вообще избегать прессы. Однако Пол пошел в политику не для того, чтобы делать черную работу, оставаясь в тени. У него были убеждения — твердые убеждения, по большей части совпадающие с линией партии, — и он стремился высказывать их при любой возможности. Молодые и менее опытные члены парламента, завидев репортера либо микрофон, обычно норовили смыться; на их фоне Пол приобрел репутацию человека, который не только не станет молчать, но и, как правило, скажет что-нибудь, достойное цитирования. Редакторы крупных газет начали звонить ему с просьбой о статье или колонке, а корреспонденты из парламентского пула гонялись за ним, чтобы получить комментарий по злободневным вопросам, даже когда (или, скорее, особенно когда) Пол был не совсем в теме.

Наивностью Пол не отличался. Он понимал, что журналисты с радостью поймают его на слове. Он понимал также, что люди, голосовавшие за него, возлагали определенные надежды на лейбористское правительство, однако некоторые его личные воззрения, объяви он о них открыто и публично, шокировали бы их; избиратели встревожились бы и почувствовали себя преданными. Полу приходилось осторожничать, и это начинало ему досаждать. Минуло почти три года его первого депутатского срока; рутина парламентской жизни (половина недели в центре Лондона, а затем долгие, очень долгие выходные с женой и дочерью в родном избирательном округе в Мидлендсе) надоела ему до смерти. Пол маялся и жаждал перемен: скорых, радикальных. Чувствуя, как его одолевает косность, утягивающая в преждевременные самодовольство и апатию, Пол искал чего-то, что встряхнуло бы его, возродило к новой жизни.

В итоге Пол нашел то, что искал, — февральским вечером 2000-го года, в четверг и (вот уж чего он никак не ожидал) с подачи своего брата.

***

Посередине моста Ламбет Пол резко остановился и, опершись ногой на бордюр, попробовал отдышаться. Мускулы на ногах, непривычные крутить педали целых полторы мили, подрагивали, отдавая тупой болью. Спустя несколько секунд Пол развернул велосипед на девяносто градусов и двинул к восточному парапету моста. Когда он слезал с седла, женщина за рулем массивного грузовика с бутылочно-зеленым верхом — средства передвижения, более пригодного для транспортировки продуктовых пайков по непредсказуемым тропам между Мазар-эль-Шариф и Кабулом, чем для доставки в «Теско» и обратно семейства из трех человек, вальяжно устроившихся в его недрах, — сердито просигналила и лихо вильнула вбок, не выпуская из ладони мобильного телефона. Промахнись она на три дюйма, и Полу пришел бы конец. Но он и ухом не повел. Пол давно понял, что в центре Лондона, где водители и велосипедисты находятся в перманентном состоянии необъявленной войны, игры со смертью — будничное явление. А кроме того, происшествие отлично укладывается в его новую колонку «Парламентарий жмет на педаль», которой Мальвина намеревалась заинтересовать редактора бесплатной газеты из тех, что каждое утро распространяют в метро. Мальвина очень серьезно отнеслась к своей новой работе, она фонтанировала идеями. Кроме велосипедных прогулок, она предложила Полу появиться на популярной сатирической телепередаче; Мальвина была знакома с одним из продюсеров и собиралась обсудить с ним этот вопрос при первой же возможности. Она оказалась куда более активной и куда более полезной, чем Пол мог предположить.

Он поставил велосипед на тротуар и облокотился на перила. Подперев подбородок руками, он разглядывал панораму, которая не уставала его завораживать: слева — Вестминстерский дворец, залитый маслянистым светом, его зыбкое отражение золотым пятном ложилось на черную металлическую поверхность спящей Темзы; а справа — недавний выскочка, Лондонский Глаз, самое смелое, изящное и крупное сооружение в округе; разрисовывая реку синими неоновыми красками, колесо с невозмутимым нахальством преображало городской пейзаж. Дворец символизировал традицию и преемственность — то, к чему Пол относился с наибольшим подозрением. Второй символизировал — что? Великолепную бесполезность. «Глаз» был машиной, безупречной машиной для делания денег, показывающей людям много раз виденное, но только с иных точек зрения. Чертово колесо и дворец примыкали друг к другу, существуя бок о бок, поделив господство над этой частью Лондона в результате фантастического, насильственного и прекрасного перемирия. А Пол стоял между ними, трепеща от нахлынувшего восторга и веры в высшую справедливость жизни, в итоге забросившей его в это место и в это время. Исполнив тем самым его предназначение.

***

Дуг Андертон ждал Пола в одном из вестминстерских ресторанов, специализирующемся на англо-индийской кухне. До недавнего времени в этом помещении находился библиотечный абонемент, и наверху, на галерее, стены до сих пор были выложены книгами, так что посетители, уже польщенные атмосферой исключительности, создаваемой экстравагантными ценами, могли испытать дополнительный внутреннюю дрожь при мысли, что туда, где они обедают, когда-то пускали обычную публику сообразно с демократическими идеалами, ныне устаревшими и комичными. Перед Дугом лежал комментарий одного из его конкурентов по газетным публикациям; прихлебывая ананасовый «Беллини», он изучал статью то ли сосредоточенно, то ли с ревнивым презрением — трудно было определить, что именно омрачало его чело. Его подчеркнуто пролетарский прикид (джинсы, куртка из того же материала и футболка) отнюдь не умалял впечатления, что в этом ресторане Дуг чувствует себя весьма непринужденно.

- Здравствуй, — Пол протянул руку и приветливо улыбнулся.

Сложив газету, Дуг ответил коротким рукопожатием:

- Привет, Тракаллей.

- Тракаллей? — Пол сел напротив. Он был явно настроен на неформальное общение. — Не слишком ли официально, учитывая двадцать один год знакомства?

- Ты опоздал на десять минут, — упрекнул его Дуг. — Проблемы с парковкой?

- Я приехал на велосипеде. — Пол отпил воды без газа; позже за бутылку этого напитка с них сдерут больше минимальной почасовой оплаты труда, установленной новыми лейбористами. — Я теперь всюду езжу на велике. Мальвина считает, что это пойдет мне на пользу.

Дуг расхохотался:

- И она помешана на здоровье? Впрочем, я думал, что твою жену зовут Сьюзан.

- Правильно думал. А здоровье тут ни при чем. Мальвина — мой медийный консультант. Ты говорил с ней по телефону.

- Ах, да. Ну, конечно. Как я мог забыть. Твой ... медийный консультант, — повторил Дуг, нарочито растягивая слова. — Ладно, давай закажем что-нибудь и по-быстрому покончим с вводной частью: чем ты занимался последние двадцать лет и прочей фигней. Чтобы потом спокойно поесть.

- Да особенно и говорить не о чем, — Пол взялся за меню. — Я внимательно следил за твоей карьерой. И уверен, ты приглядывал за моей.

- Ну, пару месяцев назад я сослался на тебя, косвенно, в телевизионном выступлении, — снисходительно заметил Дуг. — Но вряд ли можно сказать, что все эти годы ты всецело владел моими помыслами. На самом деле, я и не вспоминал о тебе до того вечера на выборах в 1997-м, когда ты нокаутом отправил в политическое забвение одного очень уважаемого министра-консерватора, и при этом сделал вид, будто большего потрясения в жизни не испытывал.

- Значит, ты до сих пор полагаешь, что это был обычный треп, когда я говорил, что не ожидал победы на выборах? Знаю, читал твои тогдашние комментарии, но ... поверь, я куда честнее, чем выгляжу.

- Как поживает твой брат? — сменил тему Дуг.

- Бенжамен? О, у него все замечательно. — Непонятно было, искренне ли верит Пол в то, что говорит, либо просто старается убедить сам себя. — Знаешь... его беда в том, что он абсолютно счастлив, но не желает этого признать. Его не публикуют, и это его устраивает. Не зовут выступать с концертами, и это его тоже устраивает. Ему реально нравится быть бухгалтером. В своей двойной бухгалтерии он мнит себя Эмилем Золя, и ничто не способно доставить ему большего наслаждения. Тот факт, что весь остальной мир отказывается с ним согласиться, только добавляет остроты его ощущениям.

- Хм... — Судя по всему, рассуждения собеседника не убедили Дуга. — Может, я знаю его хуже, чем ты, но я бы охарактеризовал его так: несчастлив в браке, страдает от бездетности и совершенно ничего не добился ни в профессии, ни в творчестве. А что Лоис?

Пол отчитался скороговоркой: Лоис по-прежнему живет в Йорке, по-прежнему работает библиотекарем в университете и все еще замужем за Кристофером — прозрачно давая понять, что жизнь брата и сестры навевает на него скуку, почти тошнотворную. Заметив, что и Дуг изо всех сил сдерживает зевоту, он сказал:

- Как я тебя понимаю. Мои брат с сестрой не самые яркие персонажи в этом мире, и стоит о них вспомнить, как сразу тянет в сон.

- Дело не в этом, — Дуг потер глаза. — У меня недавно сын родился. Ранульф. Ему всего пять месяцев. Я из-за него полночи не спал.

- Поздравляю, — как положено отреагировал Пол.

- Видишь ли, Фрэнки хотела еще одного. Это моя...

- Твоя жена. Слыхал. Достопочтенная Франческа Гиффорд. Дочь сэра Джона и леди Каролины Гиффорд. Закончила Оксфорд, колледж Челтенхем и Брейзноуз. Я нашел ее сегодня в «Дебретте» . — Он смотрел на Дуга с легким прищуром. — Она ведь второй раз замужем, верно?

- Угу.

- С первым мужем рассталась мирно?

- Это что, допрос? — Дуг притворялся, будто изучает винную карту. Но затем отложил карту в сторону, видимо, решив, что коли уж он подписался провести два-три часа в обществе Пола, так и почему бы и не поговорить. — Если откровенно, она ушла от него, потому что он не хотел больше детей. Возня с детишками ему надоела. Она же по каким-то неведомым причинам обожает это дело. Весь процесс целиком. Ей страшно нравится беременность. И даже роды ее не пугают. Страшно нравится все, что происходит потом. Визиты патронажной сестры. Купания, смена подгузников. Все эти примочки — «кенгуру», коляски, кроватки, детские корзины, бутылочки, стерилизаторы. Все это она обожает. Сейчас она полдня проводит сцеживаясь — пристегнутой к молочной машинке, и вид у нее как у призовой коровы. — Дуг моргнул, очевидно, пытаясь отогнать возникший в голове образ «дойной» жены. — Сказать по правде, я теперь совершенно иначе смотрю на ее соски.

- Сколько же их у нее?

- Два... как у всех.

- Я спрашивал о детях.

- А-а. Четверо в общей сложности. Два мальчика и две девочки. Все живут с нами. Плюс няня, понятное дело. — Рассказывая о своей семейной жизни, Дуг неизменно испытывал некоторую неловкость, а то и смутное чувство вины. Наверное, это было вызвано ситуацией с его матерью: овдовев, мать жила одна в Реднале, а когда Франческа, сдаваясь на уговоры мужа, приглашала ее погостить на несколько дней, в доме сына она всегда казалась такой маленькой, сухонькой и потерянной. Дуг поспешил отмахнуться и от этих мыслей. — А твоей Антонии сейчас уже... сколько? Должно быть, три.

- Точно. До чего же у тебя цепкая память.

- Трудно забыть имя девочки, названной в честь партийного лидера и умудрившейся сыграть столь выдающуюся роль в предвыборной кампании, когда ей было всего несколько месяцев от роду. Думаю, в те горячие деньки она наведалась в большее количество домов, чем среднестатистический почтальон.

Пол устало вздохнул:

- Ее назвали не в честь Тони. Это еще один идиотский миф, пригрезившийся журналистам. — И добавил: — Послушай, Дуглас, если ты намерен продолжать в таком же циничном и враждебном тоне, уж не знаю, стоит ли нам здесь задерживаться.

- Для начала, я не совсем понимаю, зачем мы вообще встретились, — парировал Дуг. — Зачем ты пригласил меня сюда?

И Пол попытался объяснить. Мальвина, сказал он, твердит ему, что для улучшения имиджа в СМИ необходимо культивировать дружбу с востребованными журналистами. А что может быть естественнее, чем возобновление знакомства с человеком, который заслужил репутацию одного из самых влиятельных политических комментаторов и который являлся столь важной фигурой для Пола в школьные годы, в те далекие, незапамятные и трогательно невинные времена, что пришлись на конец 70-х?

- Но в школе мы друг друга терпеть не могли, — с профессиональной ловкостью Дуг указал на единственное слабое звено в выкладках Пола.

- Что-то не припомню, — Пол удивленно наморщил лоб. — Разве?

- Именно. Начнем с того, что тебя все терпеть не могли — это уж ты должен помнить.

- Правда? Но почему?

- Потому что мы все считали тебя маленьким вонючим консерватором.

- Ладно, допустим. Но ведь в этом не было ничего личного. А значит мы опять можем стать друзьями, как и двадцать лет назад.

Дуг почесал затылок. Он был искренне озадачен направлением, которое приняла беседа.

- Годы тебя мало изменили, Пол, ты все такой же странный. Что значит «друзьями»? Как мы с тобой подружимся? И что это будет за дружба?

- Ну... — Ответ Пол припас заранее. — Мальвина, кроме всего прочего, выдала вот какую идею: у нас с тобой дети примерно одного возраста, и мы могли бы их познакомить: а вдруг они захотят вместе играть.

- Давай-ка уточним: твой медийный консультант предлагает нашим детям вместе играть? В жизни не слышал подобной дичи.

- Это не дичь, — возразил Пол. — Знаешь, сейчас у нас с тобой куда больше общего, чем раньше.

- Например?

- Например, политические убеждения. Мы находимся по одну сторону баррикад, верно? Мы оба согласны, в общем и целом, что процветанию Британии и ее народа более всего способствует деятельность Лейбористской партии.

- С чего ты взял, что я с этим согласен? Ты что, никогда не читал моих газетных статей?

- Да, знаю, иногда ты настроен критически...

- Иногда?.. — поперхнулся Дуг индийской лепешкой с маринадом, разбрызгивая по скатерти недожеванные крошки.

...- но в главном я все же прав. Ты, как и я, полностью поддерживаешь базовые принципы и идеалы ново-лейбористской революции. Правильно?

- Может, я и поддержал бы эту революцию, — проворчал Дуг, — если бы сумел разобраться, что это за хрень такая.

- А сейчас ты просто выпендриваешься, — обиделся Пол.

- Ничуть. — Разгорячившись, Дуг жестом отослал официанта, топтавшегося у их столика, и продолжил: — Каковы эти твои базовые принципы, Пол? Поведай мне. Я сгораю от любопытства. Ей-богу.

- Ты спрашиваешь о моих личных принципах? Или о партийных?

- О тех и о других. А разве это не одно и то же?

- Гм... — Впервые за вечер Пол не знал, что сказать. Помявшись секунду, он произнес: — Зря ты отослал этого парня. Я собирался сделать заказ.

- Не уходи от вопроса.

Пол поерзал на стуле:

- Послушай, Дуг, ты требуешь, чтобы я свел очень широкий и очень сложный спектр принципов к некой элементарной формуле, но это не легко...

- «Третий путь», — подсказал Дуг.

- Что?

- Пресловутый «третий путь». Вы постоянно о нем трезвоните. Что это такое?

- Что это такое? — переспросил Пол.

- Да.

- Ты собственно о чем?

- Я о том, что это такое? По-моему, очень простой вопрос.

- Честное слово, Дуглас, — Пол промокнул губы салфеткой, хотя он пока еще ничего не ел, — у меня складывается впечатление, что ты бываешь очень наивным.

- Что такое «третий путь»? Можешь наконец ответить?

- Хорошо. — Пол опять поерзал на стуле, затем выпрямился, затем побарабанил пальцами по столу. — Это своего рода альтернатива. Альтернатива стерильной, затертой до дыр дихотомии правизны и левизны. — Он взглянул на Дуга в надежде на какую-нибудь реакцию, но тот оставался невозмутим. — Я считаю, это очень здравая мысль.

- Звучит и впрямь здорово. Именно это мы отчаянно искали долгие годы. А вы, ребята, управились за одни выходные, если не ошибаюсь. Что вы предъявите публике после следующего очередного съезда партии? Философский камень? Ковчег завета? Что там завалялось у Тони за диваном?

На миг почудилось, что Пол вот-вот разозлится. Но он лишь спросил:

- Так наши дети будут играть вместе или нет?

- Да пожалуйста, — рассмеялся Дуг. Поймав взгляд официанта, он подозвал его кивком. — И знаешь, почему я согласился? Потому что сдается мне, очень скоро ты попадаешь в историю, в такую офигительно скандальную историю... И я хочу быть рядом, когда это произойдет. Так-то вот. Это единственная причина.

- Причина не хуже других, — пожал плечами Пол. — И кстати, она доказывает мою правоту. — Когда Дуг изумленно воззрился на него, Пол пояснил: — Все же у нас с тобой есть кое-что общее — амбиции. Ты ведь не хочешь прозябать на одной и той же работе всю свою жизнь?

- Скорее нет, чем да, — ответил Дуг. — Но маленькая пташка на крыльях принесла: мне определенно светит повышение.

Достигнув в конце концов некоторого взаимопонимания, они перешли к более насущной проблеме — заказу блюд.