Написанное пришлось честно отправить, или Между озером и заливом в Комарово

Этим летом настоящее раздолье для литературных резиденций. В июне главный редактор «Прочтения» Полина Бояркина провела три недели в Доме творчества «Переделкино». А сейчас и наш обозреватель Елена Васильева вернулась из Дома творчества «Комарово». Там она целый месяц жила вместе с еще пятью победителями конкурса, организованного Ассоциацией союзов писателей и издателей, и поделилась с нами тем, как (спойлер: вдохновенно и продуктивно) проходили будни литераторов на берегу Финского залива.
 

Холодный май, задувает ветер, только что вернулась с залива. Пытаюсь согреться где-то рядом с железнодорожной станцией «Комарово», подпрыгивая под давно надоевшее «на недельку до второго».

В том же мае коллеги рассказывают мне, что АСПИ — Ассоциация союзов писателей и издателей под руководством Сергея Шаргунова — открыла прием заявок в литературные резиденции. Одна из них — в Комарово. Заявку я отправила со словами «Что ж, надеюсь, мне не придется это писать».

Вот и приехала. Пришлось.


Сейчас АСПИ ведет прием на третью сессию литературных резиденций, их семь в семи разных федеральных округах — подаваться придется по месту жительства (но, говорят, случаются чудесные исключения). Принимать поэтов, прозаиков, драматургов, критиков и переводчиков готовы дома творчества и санатории — вот и мы жили в доме творчества в полукилометре от станции «Комарово», двадцати минутах ходьбы от Финского залива и получасе езды на велосипеде (есть бесплатные, только успевай занимать) до Щучьего озера. Мои коллеги по резиденции не ленились каждый вечер ходить на море кормить чаек и почти ежедневно доезжать на велосипеде до таинственной волшебной поляны посреди леса, где, по слухам, их мгновенно настигало вдохновение.

Я вообще скептически отношусь к выражениям вроде «намоленное место» и «стены помогают». Лично мне работать помогают удобный рабочий стол, тишина и быстрый беспроводной интернет. И первые дни я разве что глаза не закатывала: да-да-да, кто тут только не работал, академический поселок, место средоточия сил русской интеллигенции, но сейчас тут все больше заборы выше головы, громадные особняки вместо соразмерных человеку дачных домиков да шикарные иномарки объезжают тебя то справа, то слева. Даже у ежиков губа не дура: предпочитают держаться поближе к губернаторской (по слухам) даче или на худой конец к модному кафе или магазину продуктов. Элитарность Курортного района Петербурга, к которому относится Комарово, накладывает неизгладимый отпечаток.

Гуляя между огромными и чаще всего безвкусными новоделами на месте бывших деревянных дач, я поняла, почему же местные и завсегдатаи так любят историю Комарово. Потому что такое путешествие во времени позволяет хотя бы ненадолго, хотя бы уловкой сознания затормозить изменение этого пространства. Вспомнит кто-нибудь про братьев Стругацких, Дмитрия Шостаковича, Ивана Павлова, Евгения Шварца, Георгия Товстоногова, не говоря уже об Анне Ахматовой — список можно продолжать, и кажется, что уж пока они не будут забыты (а верится ведь, что никогда), старое Комарово будет в какой-то степени живо.

Хотя если вспомнить, например, что на так называемых писательских дачах, в том числе в знаменитой ахматовской «будке», вместо туалета с канализацией и по сей день выгребная яма, лирическая грусть по ушедшим временам быстро сойдет на нет. (Выгребной ямой я, разумеется, не преминула воспользоваться, так что если вы вдруг мечтали сблизиться с Анной Ахматовой нетрадиционным способом, литературная резиденция — ваш шанс. Нет, есть и не такие радикальные предложения, можно, например, попить чай из самовара, из которого, возможно, пила чай Ахматова.) На экскурсию на писательские дачи мы пошли в один из последних дней пребывания в резиденции и старательно сравнивали быт живущих там и сейчас писателей со своим бытом. Нет туалета и душа — минус. Очень тихо и спокойно — плюс. (Я про тишину не зря второй раз упоминаю; под конец работы нам пришлось пережить две оглушительные дискотеки, о которых я теперь готова слагать легенды.) Туристы заглядывают в окна — минус (впрочем, мне, прожившей месяц на довольно низком первом этаже, есть что на это ответить). Щучье озеро ближе в разы — плюс. Правда, на писательские дачи жить нас пока никто не зовет — к сожалению или к счастью.

Писательские дачи — лишь одно из мест комаровской культурной жизни. Каждые выходные здесь проходят встречи «Зеленого шатра» — проекта Галины Илюхиной, собирающей под неметафорическим зеленым шатром поэтов почитать стихи. Еще за месяц здесь застали вечер памяти Ахматовой и фестиваль памяти Виктора Сосноры. А дом творчества, в котором мы квартировали, стал одной из точек фестиваля Центра Вознесенского «Курорт». Несколько мероприятий за это время провел и дом творчества писателей — в том числе «музыкально-поэтический переполох» «Гвельфы и гибеллины», организованный поэтом, музыкантом, переводчицей и участницей резиденций Надеждой Волненко. Активной жизнью живет и комаровская библиотека, в которой мне довелось выступить с коллегами Михаилом Визелем и Кирой Османовой, работавшими в Комарово над переводами, прозаиком Романом Разживиным и поэтом и прозаиком Алексеем Прохоренковым, который выиграл конкурс как критик.

За месяц каждый из резидентов должен был провести три встречи и написать текст, содержание которого было заявлено в синопсисе, отправленном при отборе. Я указывала, что буду работать над статьей о поколении тридцатилетних писателей, но в процессе работы моя задумка трансформировалась в анализ феномена ярких дебютов последнего времени. Написанное пришлось честно отправить в утро выезда из резиденции, после чего тексты отдали отборочной комиссии АСПИ, и дальнейшая их судьба нам пока не известна.

А в Комарово я думаю вернуться чуть ли не на следующей неделе. Я там еще несколько улиц не догуляла, могилу художника Самохвалова на комаровском некрополе пропустила и задолжала самой себе один ужин на побережье. Потому что ощущение, что Комарово можно обойти за одни выходные — иллюзия. Месяц — самое то. И все равно не хватило.