Живы будем — не помрем

Выход на широкий экран фильма Бориса Хлебникова «Аритмия» состоялся несколько недель назад, но, кажется, посмотреть его успели еще до официальной премьеры. Слишком томительным было ожидание самой обсуждаемой картины «Кинотавра». «Прочтение» вновь собирает известных кинокритиков за одним «круглым столом», чтобы поговорить о предельной честности фильма, судьбе главных героев и мастерстве команды режиссера.

Антон Долин, кинокритик, кинооброзреватель в проекте «Meduza»;
Мария Кувшинова, кинокритик, автор книги «Кино как визуальный ряд» , обозреватель The Village;
Алексей Филиппов, кинообозреватель kino-teatr.ru, «ТАСС»;
Андрей Плахов, киновед, обозреватель газеты «Коммерсантъ»;
Михаил Трофименков, кинокритик и киновед, обозреватель «Коммерсантъ»;
Борис Хлебников, режиссер фильма «Аритмия», интервью «Ъ-Weekend»;
Юлия Авакова, кинокритик, «Российская газета»;
Станислав Зельвенский, обозреватель журнала «Афиша-Daily»;
Анна Нехаева, журналист, кинокритик, внештатный автор «Forbes life»;
Иван Чувиляев, искусствовед, кинокритик, Фонтанка.ru;
Алексей Литовченко, кинокритик, «Российская газета»;
Владимир Панкратов, обозреватель «Прочтения».

Антон Долин: Если называть вещи своими именами, «Аритмия» — то самое, высмеянное критиками и обожествляемое продюсерами, «доброе кино». Специфически российский формат. Только это доброе кино — не для широких масс, а для интеллигенции. Для тех, кто жаждет переноса на широкие экраны не попсовых сериалов или советских комедий, а оттепельных и застойных хитов, с их культом хороших и слабых героев. При этом «Аритмию» советским фильмом не назовешь: перед нами культурное и современное европейское кино.

Алексей Литовченко: «Аритмия» — это кино не только прекрасно исполненное (благодаря Александру Яценко и Ирине Горбачевой, которые чудо что творят), простое, понятное, чуткое.

Иван Чувиляев: Роли второго плана отданы большим актерам. Иногда — неожиданным. Маленькую партию отца главной героини играет сериально-блокбастерный артист Александр Самойленко. Пациентов, обитателей хрущевок и частного сектора, играют патриарх московского театра Константин Желдин, хлебниковский любимый актер второго плана Евгений Сытый. От Звягинцева тоже далеко не уйти: роль стервы-кардиолога заполучила его «Елена» — Надежда Маркина.

Если ключевого персонажа-мужчину играет постоянный актер Хлебникова, Александр Яценко, уже получивший за нее несколько профессиональных наград, и, в частности, приз за главную мужскую роль «Кинотавра», то главная женская роль досталась неожиданной фигуре — Ирине Горбачевой, звезде инстаграма и актрисе театра Фоменко. Ловкий трюк — очевидно, что «Аритмию» все её подписчики ломанутся смотреть. Тем более, что здесь она в полный рост демонстрирует все таланты: органику, редкий дар клоунессы, отсутствие страхов и комплексов.

Станислав Зельвенский: Дальше можно уже сколько угодно рассуждать о том, что Горбачева, наверное, слишком хороша собой, а Яценко, вероятно, постарше, чем надо бы; конечно, в фильме Хлебникова это мог быть только Яценко. И режиссер, и его замечательный оператор Алишер Хамидходжаев знают толк в красивой — не красивенькой — картинке и при этом вплоть до финала старательно вытравливают в кадре даже намеки на красоту, так что актерам негде спрятаться.

Иван Чувиляев: Простота искупается богатством фактуры. Сценарий «Аритмии» написала Наталья Мещанинова, сильный документалист, автор «Школы» Валерии Гай Германики. Со своей фирменной дотошностью она реконструирует на экране мир врачей скорой помощи. Вызовы, пациенты, профессионализмы («вызовА»), процедуры – всего этого тут столько, что мелодраму про конец любви легко принять за сериал «Доктор Хаус».

Борис Хлебников: Если бы у нашего героя была другая осязаемая профессия, почти наверняка мы и там обнаружили бы какую-нибудь проблему, сталкивающую героев с системой, но конкретно эта история с реформой — она, так вышло, касается абсолютно всех.

Станислав Зельвенский: «Аритмия» — это как бы два фильма, смонтированных параллельно. В том, как это сделано, есть известная монотонность — сцена на работе, сцена дома, сцена на работе и так далее, — но это, пожалуй, не мешает, тем более что прямые в итоге оказываются отнюдь не параллельными и прекрасно пересекаются. Один фильм — производственная драма о работниках скорой помощи, которые продолжают честно делать свою тяжелую работу, несмотря на часто безумных и, как правило, неблагодарных пациентов и собственное начальство: интрига здесь заключается в том, что на станцию приходит новый заведующий, неприятный циник, размахивающий плохой медицинской реформой. Второй фильм — драма расставания: жена, очевидно страдающая не столько от безалаберности и бытового алкоголизма мужа, сколько от рутины и того, что их отношения «никуда не движутся», как пишут в соответствующих журналах (почему-то считается, что должны двигаться), пытается выставить героя из дома.

Владимир Панкратов: В обеих сюжетных линиях показывается что-то новое для российского кино, и за это, вероятно, фильм и наградили на «Кинотавре». Первая — хроники скорой помощи, такие, которые понравятся самим врачам. Вторая — хроники семейного кризиса двух молодых, но уже очень взрослых людей. И новое здесь в первую очередь то, как это разыграно и снято: практически всю историю мы считываем не по скупым словам, а по лицам, не выходя при этом из тесной однушки.

Андрей Плахов: Главный герой фильма — врач скорой помощи, чересчур честный и чувствительный для успешной карьеры, не сумеет вылечить всех больных, но будет делать для этого все возможное и невозможное, ссорясь с начальством, родственниками пациентов и любимой женой, тоже врачом. Пройдя через испытания и супружеский кризис, он сумеет вернуть свою любовь, едва не растворившуюся в алкогольных парах.

Анна Нехаева: У Хлебникова получилась очень человечная картина, сюжет про «маленького человека» XXI столетия. Олег не борец, не карьерист, его не интересуют интриги, борьба с системой или начальством. Он просто старается делать то, что считает правильным.

Антон Долин: Олег — очень хороший человек. Он работает врачом «Скорой помощи» и делает это хорошо, на совесть. У него хорошее честное лицо, хорошие добросовестные коллеги и хорошие пациенты, которым он от души помогает, хотя зарплата у него небольшая и перспектив никаких.

Борис Хлебников: Поэтому герой Яценко в «Аритмии» — он не борец с системой. Он не бросает вызова, скажем, медицинской реформе, а живет так, чтобы не иметь с этой системой никаких отношений, и делает то, что ему кажется важным в каждый момент его жизни. Он сконцентрирован на том, что он умеет делать. Мне кажется, что такой герой еще более вреден для системы, он с ней в результате оказывается в еще большем конфликте.

Михаил Трофименков: Жизнь и работа для Олега (Александр Яценко) и Кати (ослепительная Ирина Горбачева) нераздельны. Не только потому, что, даже разведясь, они будут работать вместе: врач — он врач круглосуточно. Там он волевой, когда надо — рисковый, когда надо — злой, уверенный мужик. В жизни его подменяет инфантильный пацан, который даже не то что пьет, а так, бухает.

Мария Кувшинова: Что держит эту необыкновенную женщину, дочь обеспеченных родителей рядом с нищим, помятым, инфантильным и вечно пьяным героем Александра Яценко? Достаточно ли написать в пресс-релизе, что именно такова — непостижима — настоящая любовь, чтобы их союз выглядел хоть сколько-нибудь убедительно? Как долго продолжается их брак? Как долго они находятся в кризисе? Сколько, в конце концов, им лет? Герой в исполнении 40-летнего Яценко в быту ведет себя как 20-летний, хотя его высокая профессиональная компетентность намекает на некоторый стаж, однако опыт брака никак на нем не сказывается.

Алексей Филлипов: Олег превращается в разумный скальпель, практически не способный к проявлению эмоций. И, вероятно, это — главная причина разлада, а не алкоголизм, который в ссорах даже не всплывает, к отчасти справедливому недовольству иных сторонников правды жизни. Копящаяся в кадре усталость периодически прорезается простой и неловкой улыбкой Александра Яценко, а хирургическое спокойствие Ирины Горбачевой набухает в истерику.

Андрей Плахов: Пройдя через испытания и супружеский кризис, он (Олег) сумеет вернуть свою любовь, едва не растворившуюся в алкогольных парах. Однако я не спешил бы корить Хлебникова за неуместный оптимизм, за слишком теплое, снисходительное отношение к своим героям. И тем более противопоставлять его Андрею Звягинцеву с холодной (как считают некоторые, высокомерной), полной нравственного ригоризма «Нелюбовью». Наоборот, мне видится прекрасная рифма в одновременном появлении этих двух фильмов, каждый из которых говорит о боли, переживаемой обществом,— боли, которую оно стремится заглушить комфортом, цинизмом, алкоголем и другими анестетиками.

Антон Долин: У надежды Хлебникова нет обратной стороны. Эта медаль с обеих сторон сияет прекраснодушием.

Но сравнивать «Аритмию», конечно, будут с другим фильмом, с «Нелюбовью» Звягинцева. Эта параллель — что-то вроде неизбежности. Обе картины о разводе, обе — о российской современности, которая через ситуацию этого развода и проявлена; позиции и взгляды авторов на реальность — взаимоисключающие. «Нелюбовь» заставила многих вспомнить абсурдный термин «чернуха» — мол, не так же мрачна наша жизнь на самом деле и где в фильме светлые пятна, где надежда на завтра? «Аритмия» состоит из сплошных светлых пятен. Не фильм, а луч света в гипотетически темном (поскольку тьмы на экране нет) царстве.

Алексей Литовченко: Режиссер Борис Хлебников, с беспощадной честностью документирующий горькое настоящее, в будущее смотрит с оптимизмом. Олег с женой обнимаются, обещая не отпускать друг друга. В завершающей сцене фильма машины, стоящие в заторе, расступаются, чтобы дать дорогу автомобилю «скорой». При этом в достаточной степени условный хэппи-энд не кажется надуманным на фоне предельной реалистичности показанного ранее. Возможно, именно поэтому и не кажется. Все мы прекрасно осознаем, что нет правды на земле, нет справедливости. И одновременно знаем, точно знаем, что должна быть. Хотя бы в кино.

Мария Кувшинова: Большой дискомфорт при просмотре доставляет уже само изображение — попадающие в кадр костюмы и декорации. Мир провинциальных врачей с его потертыми коврами, евроремонтом больничных коридоров и синей спецодеждой заранее представляет эстетическую проблему, для которой в «Аритмии» не находится решения. Похоже, была задача — избежать стилизации и украшательства, показать все «как в жизни».

Алексей Филиппов: Эта очень честная интонация, без лживого оптимизма и врачебного цинизма, неимоверно подкупает. К тому же «Аритмия», ставя диагноз лишь формально, не предлагает обобщающих ответов на проклятые российские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». В ней есть лишь изрядный романтический флер любви к жизни, которая раз за разом пробивается сквозь почти документальный быт, зафиксированный оператором Алишером Хамиходжаевым. Живы будем — не помрем.

Иван Чувиляев: Но в общем и целом Хлебников снимает кино для всех. Первое за долгое время. <…>. Все уйдут довольными. Хлебников снял все то же камерное и маленькое кино «для своих». Только этих «своих» стало больше – ими захотели себя почувствовать очень многие.

Кадр на обложке статьи: фильм «Аритмия»

Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Борис ХлебниковКоллекция рецензийАритмияНаталья МещаниноваИрина ГорбачеваАлександр Яценко
Подборки:
0
0
6134
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь