Помпейские дороги надежды

• Элоди Харпер. Дом волчиц/пер. с англ. Л. Карцивадзе — Москва: Издательство Манн, Иванов и Фербер, 2022. — 480 с.

Книгу можно приобрести на сайте издательства.

Имя выпускницы филологического факультета Оксфордского университета Элоди Харпер впервые громко прозвучало в литературных кругах в 2016 году, когда ее роман The Binding Song, психологический триллер о расследовании самоубийств в тюрьме Норфолк, получил высокую оценку маэстро жанра Стивена Кинга. Бросив даже мимолетный взгляд на биографию Харпер, можно понять: она знает, о чем пишет. До начала писательской карьеры, будучи журналистом, она специализировалась на закрытых сообществах, в числе которых — Церковь сайентологии.

Уникальное сочетание журналистского опыта и влюбленности в античную культуру, которую Харпер изучала в университете, сделало возможным появление «Дома волчиц» — увлекательного и наполненного историческими деталями романа о мечтающих обрести свободу рабынях в древних Помпеях.

В детстве она никогда не молилась никому, кроме Афины; она не знает, о чем попросить свою новую покровительницу, и вообще не слишком верит в богов.

Судьба Амары, главной героини романа, была к ней и жестка, и жестока. После смерти отца, врача в Греции, матери Амары пришлось продать все имущество, чтобы расплатиться с его долгами. Дочь, достигшая возраста замужества, к такому имуществу тоже относилась. Так Амара перебралась из Греции в Помпеи и стала одной из «волчиц». Латинское название публичного дома lupānārium происходит от слова lupa, обозначающего и волчицу, и проститутку.

— Я никогда прежде не слышал имени Амара, — говорит он, лежа лицом к ней в темноте. — Полагаю, это не твое настоящее имя.
— Его дал мне хозяин, — отвечает она, и при упоминании Феликса к ее сердцу подступает холод. — Он сказал, что в нем смешались любовь и горечь.
— Да, amare, amarum, — говорит Плиний. — Довольно поэтично для сутенера.

В публичном доме жестокосердного владельца Феликса Амара вступила в настоящую волчью и разнообразную по всем показателям стаю. Секс для волчиц — унылая, постылая и рутинная работа, свою искренность они берегут для редких моментов единения друг с другом. Только в своем узком кругу они могут и пожаловаться на хозяина, и вспомнить жизнь, мирное течение которой навсегда перечеркнуто, и поделиться сердечными привязанностями, и, конечно, помечтать о свободе. Но узнать, на что волчицы готовы ради нее, мы сможем, только прочитав весь роман.

А точнее, всю трилогию — об этом аннотация умалчивает. «Дом волчиц» лишь первая ее часть, вторая, The House with the Golden Door («Дом с золотыми дверями»), вышла на родине писательницы совсем недавно, а у третьей пока нет даже названия, но, скорее всего, в нем также будет упомянута некоторая локация, знаменующая собой еще один верстовой столб на пути к вожделенной свободе.

— Я ненавижу свою красоту, — говорит Дидона. — Ненавижу, когда на меня таращатся мужчины. Ненавижу, когда… — Она умолкает на полуслове. — Наверное, однажды я ко всему этому привыкну.
— Нет. Просто терпи. Нельзя к такому привыкать.

Если вам показалось, что все это что-то напоминает, вам не показалось: осознанно или нет, но главная героиня «Дома волчиц» как будто повторяет тернистый путь Анжелики, выдуманной Анн и Сержем Голон полвека назад. Только география пути к свободе (скорее внутренней, чем документально подтвержденной) второй географически шире, чем у Амары и ее сестер по стае, которые были бы счастливы перейти под покровительство любого другого помпейского толстосума, только бы освободиться от рабского клейма. Однако мотивы все те же: вырваться, найти свое место в подчиненном строгим иерархическим правилам социуме, не потерять себя и тех, кто дорог и важен. В декорациях эпох, не сильно дружелюбных к женщинам, сделать это непросто. Впрочем, препятствия, которые подкидывает жизнь прямо сейчас, тоже сложно приравнять к прогулке по ромашковому полю.

И так ли важен этот Помпейский «задник» для развития главной героини? Короткий мысленный эксперимент подсказывает, что описанный выше сюжет мог бы вполне органично смотреться на фоне, например, средневекового монастыря или викторианской школы. Борьба за свободу в социально определенных и предопределенных условиях — мотив, понятный, к счастью или сожалению, далеко за границами античного публичного дома.

История Амары, так же как и история Анжелики, лежит вне каких-либо границ — временных, географических и гендерных. Все исторические маркеры тут — скорее условности, которые вполне успешно позволяют автору освободиться от прямых перекличек с окружающей действительностью и реальными людьми, поговорить о том, что важно именно для нее, и как будто напомнить всем запутавшимся в социальных условностях, что выход всегда есть.

Элоди Харпер позаботилась о том, чтобы современный читатель следил за Амарой и ее «коллегами» не менее пристально, чем его предшественники — за выходом новых томов приключений Анжелики. «Дом волчиц» — почти идеальный роман для томных летних вечеров, с ничтожной долей недомолвок и максимумом разнообразных героев, которым можно и посочувствовать, и предложить свое «а вот я бы на ее месте…» при случае (случаи также представлены в ассортименте).

Анн и Серж Голон могли бы гордиться. В других декорациях и под другим именем, но Анжелика готова продолжать свое победное шествие к обретению свободы и давать надежду следующим за ней читателям, что любые ограничения — не более чем декорации, построенные для удобства лишь небольшой части общества.