Ожившие полотна Гогена

«Дикарь»

Режиссер: Эдуард Делюк

В ролях: Венсан Кассель, Тухэй Адамс, Малик Зиди, Пиа-Тай Хикутини, Пернилла Бергендорф, Марк Барбе, Пол Жансон, Седрик Экхаут, Самуэль Жуи

Страна: Франция

2017

Жизнь Гогена художественно осмыслялась уже не раз — и в литературе («Луна и грош» Моэма), и в кинематографе («Волк на пороге» Карлсена). И это не удивительно: живописец бросил семью, уехал на Таити писать картины, создал шедевры, но умер в нищете и безвестности, — история богата смыслами, она любопытна с самых разных ракурсов, и тут важен лишь акцент. Однако режиссер «Дикаря» Эдуард Делюк, увы, не фокусируется на чем-то одном — он создает фильм обо всем. И одновременно ни о чем.

«Дикарь» — картина о гении и тотальном неудачнике. Во вступительной сцене болезненно худой Гоген ворочает мешки в парижском порту, в финале — в таитянском. Эпизоды сняты нарочито одинаково: они закольцовывают композицию и на символическом уровне образуют замкнутый жизненный круг, в котором безвылазно крутится главный герой (схожий элемент есть у Коэнов во «Внутри Льюина Дэвиса», но в остальном у фильмов мало общего). Даже побег из Европы ему не помогает: нищета преследует Гогена и везде мешает его творческому полету. Этот конфликт присутствует, но он отнюдь не центральный: помимо упомянутых эпизодов, он нигде не фигурирует.

Что же выдвинуто на передний план, понять сложно: фильм как будто водит зрителя за нос, намечает линию, но вскоре бросает ее и переключается на другую. «Ты дикарь, мой милый Гоген, и ты не побоялся принять свою сущность», — подсказывает Делюк во вступлении, вводя тему обретения себя. Дальнейшая эволюция образа (в том числе — визуального) подсказывает, насколько важно становиться собой и насколько губителен этот путь. «Я рисую весь день напролет», — вдохновенно восклицает Гоген, намекая уже на ту внутреннюю свободу, которую дает ему побег от обыденности. На протяжении всей ленты картины Гогена выставляются (и в Париже, и на Таити), но он по-прежнему остается ни с чем. И это при том, что посмертно его полотна продавались за баснословные деньги, как нам услужливо напоминает обязательный финальный титр. Логично напрашивается мысль, что подлинное искусство бесконечно далеко от коммерции и что создается оно через возвращение к истокам. В этом плане русский вариант названия куда более удачен, чем оригинальный (который дословно переводится как «Гоген: путешествие на Таити»): живописец создал великие полотна, потому что отдалился от цивилизации, от ее оптики и общепринятой морали.

Все эти идеи в той или иной мере присутствуют, но не получают своего развития, остаются в стороне, тогда как большое количество экранного времени отводится отношениям Гогена с таитянкой Техурой — его туземной женой и музой. Из философского размышления фильм скатывается в обыкновенную мелодраму с самыми клишированными сюжетными точками: измена, ревность, побег с любовником. Даже символизм этой линии (непостоянство музы по отношению к художнику, потеря вдохновения из-за ее ухода) не выводит содержание этой линии на новый уровень.

Как и большинство байопиков, «Дикарь» обладает слабым событийным рядом, лишен интриги и эмоциональной градации. Фабула складывается из монотонных, временами однообразных портретных зарисовок, из которых вырастает центральный образ, — такова классическая модель. Однако здесь мозаика не сложилась: герой оказался слишком плоским. Его раскрытие требует двух-трех эпизодов, но уж никак не 102 минут хронометража. Хуже того: Гоген у Делюка получился однозначным, в нем нет противоречивости и внутренней борьбы. Есть в нем даже фальшь: «Нужно сменить обстановку, здесь нет ни одного пейзажа, достойного кисти художника», — патетично объясняет Гоген самого себя во вступлении. Этот монолог выполняет сугубо сюжетообразующую функцию, он выигрышен в том плане, что быстро двигает историю вперед; и в то же время это самый топорный способ раскрытия образа, изначально внушающий к нему недоверие.

Героя отчасти спасает исполнитель главной роли Венсан Кассель. Впалые щеки, усталый, но мудрый взгляд — актер создает образ страдальца, который обрел, наконец, покой, познал истину. Он нисколько не похож ни на франтоватого, любвеобильного Гогена в исполнении Дональда Сазерленда («Волк на пороге»), ни на мятущегося, отчаянного, даже одержимого Чарльза Стрикленда (литературная интерпретация Гогена у Сомерсета Моэма). Но эти герои многомерны: они жертвуют собой и близкими во имя мечты, демонстративно плюют на общественное мнение, не признают приличий и при этом не боятся порвать со своим прошлым, подвергнуть себя жестоким лишениям во имя искусства и поиска красоты. Они больше походят на дикарей, нежели Гоген Делюка — он-то как раз излишне облагорожен, что делает его провальным в драматургическом плане персонажем.

Жизнь Гогена — богатейший материал для кинематографистов еще и благодаря натуре. Пейзажи Таити полны экзотики (создателям «Дикаря», безусловно, удалось ее передать), которая вместе с потрясающе красивым госпелом создает нужный образ рая, который нашел для себя Гоген. Однако визуальный и аудиальный ряд не восполняют сценарных неудач. Это подробный пересказ истории о пребывании художника на Таити и больше ничего — ни в эмоциональном плане, ни в идейном. Единственная удача такого сухого подхода — возможность заглянуть в творческую мастерскую великого живописца, посмотреть на то, как создавались его шедевры.