Русский читатель давно знаком с качественной немецкой литературой. Среди самых знаковых имен в первую очередь стоит назвать, конечно же, всеми любимых братьев Гримм и, можно сказать, их наследника Эрнста Теодора Амадея Гофмана. Отсюда и традиция восприятия немецкой литературы как прежде всего фантезийных, сказочных книг.
Из классиков XX века мы знаем и любим Эриха Кестнера, Михаэля Энде, Джеймса Крюса. Из современных авторов любимы, востребованы и, мы надеемся, останутся с нами надолго: Кристине Нёстлингер, Вольф Эрльбрух, Вольфганг Херрндорф, Финн-Оле Хайнрих, Ульрих Хуб, Гудрун Мёбс, Андреас Штайнхёфель, Лилли Талль, Вальтер Моэрс.
Бывает, что произведения «выстреливают» у себя на родине, а в нашей стране — нет. Как раз книги последнего из упомянутых — Вальтера Моэрса, — ставшие мировыми хитами и имевшие в России, на наш взгляд, огромный потенциал, ограничились парой переизданий даже не всех книг автора и уж точно не в том объеме, которого они заслуживают.
С другой стороны, есть более чем успешный пример Михаэля Энде, чьи книги стоят на полке у огромного количества российских читателей, в том числе благодаря отличной экранизации. К сожалению, из-за переизбытка контента, в том числе визуального, сейчас такие механизмы работают хуже, но широкий прокат хорошего фильма всегда помогает книгам обрести популярность.
Как и во всем, для успеха книжного проекта надо долго и целенаправленно вкладываться в автора, книгу, тему. В этом мы, как нам кажется, используем как раз немецкий рецепт: лучше меньше, да лучше. Меньше издавать, лучше продвигать. Это не всегда получается из-за нехватки рук и компетенций в российских издательствах, но так можно и нужно делать.
За время работы с немецкими коллегами у нас сложилось ощущение, что зачастую они внимательнее следят за своими издательскими каталогами, предпочитают долго и кропотливо отбирать книги для издания, оценивая любые возможные риски и коммерческий потенциал проекта и лишь потом серьезно им заниматься. Этого нельзя сказать об издателях всего мира, но это именно тот подход, который мы называем экспертным и который нам наиболее близок.
Для подбора книг мы обязательно ездим на Франкфуртскую книжную ярмарку — в последнее доковидное время с собственным стендом, сотрудничаем с созвучными нам немецкими издательствами, которым доверяем, параллельно грамотные агенты помогают нам подбирать книги, а когда первичный отбор сделан, подключаются независимые ридеры и переводчики.
Сегодня отличие между немецкой и русской литературой несколько стерлось, если говорить о двух российских столицах и городах-миллионниках и, может быть, нескольких других городах, в которых есть независимые книжные, разбирающиеся в литературе и готовые ее продвигать. На остальной территории страны выбор родителей работает по принципу: знаю — не знаю, читал в детстве — не читал в детстве, могу ли себе позволить (книжка для ребенка не должна быть дороже 300 рублей, поскольку покупательская способность в России в разы ниже, чем в Германии). В регионы везут дешевые издания с понятным содержанием и ярким, зачастую кричащим оформлением. И переломить эту тенденцию пока невозможно даже при наличии в России таких онлайн-книжных, как «Лабиринт», или занимающих все большую долю рынка маркетплейсах, несмотря на любые скидочные акции, которыми они привлекают читателя.
На территории всей России у качественной немецкой иллюстрации, если мы говорим не о масс-маркете, а об авторской иллюстрации, более лаконичной, чем русская, или, например, французская или итальянская, шансов немного. Поэтому пока она не всегда принимается широкой аудиторией на ура даже в Москве и Санкт-Петербурге. Хотя уже сейчас такие издательства, как «Самокат», «КомпасГид», «Мелик-Пашаев», «Машины творения» успешно работают с немецкими книжками-картинками, влюбляя читателей в картинки Ротраут Сузанны Бернер, Вольфа Эрльбруха, Михаэля Совы, Ютты Бауэр, Акселя Шеффлера.
Если говорить о темах, интересных российской подростковой аудитории и интересующих «Самокат», то, исключая гендерные вопросы, которые аудиторию, разумеется, интересуют, но к которым издатели не знают, как подступиться, не нарушив закон, то, как и везде в мире, — семья, со всеми ее сложностями и радостями, отношения между поколениями, дружба, проблемы в школе — в том числе буллинг, харассмент, инклюзивность, социальное неравенство. Тут все меньше различий, и единственной проблемой для перевода зачастую бывают очень разные реалии, в которых проходит детство читателей. Иногда русским подростками проблемы их немецких сверстников кажутся надуманными из-за большей социальной и материальной защищенности последних, но не все, не всегда и не всем. В по-настоящему талантливом тексте полная идентификация себя с героем становится неважной, и главная задача издателя — такой текст найти.
Сейчас, как и десять лет назад, востребовано фэнтези, и «Самокат» тоже поглядывает и в эту сторону. Однако большого опыта работы на этом рынке у нас нет.
Очень быстрорастущий сегмент рынка — литература young adult — это наша серия «Недетские книжки», тут не обойтись без темы первой любви, но не только: социальные проблемы, все перечисленные выше темы, интересующие подростков, продолжают интересовать и «молодых взрослых».
В хорошей немецкой художественной прозе для детей и подростков больше иронии, самоиронии, меньше табуированных тем и штампов (возможно, с точки зрения русскоязычного читателя), очень динамично развивающийся сюжет, там он обязательно (кроме, может быть, философской сказки и поэзии для детей) присутствует. Это крайне редко «про мое детство», тогда как российская литература для детей и подростков страдает от недостатка навыков работы авторов с историческим материалом, в Германии с этим все в порядке. Тенденция пока позитивная — русские авторы и иллюстраторы читают много хорошей переводной прозы (не все, но тем не менее лед тронулся) и начинают, как нам кажется, оценивать себя с точки зрения мирового рынка. И растут, разумеется, но не так быстро, как хотелось бы, — постсоветскую ментальность без процесса всеобщего покаяния, который раньше затягивался, а теперь, похоже, откладывается, быстро переделать не получится.
То, с какого возраста начинать с ребенком разговор на сложные темы, зависит от темы — об экологии, личных физических и психологических границах — да, можно говорить рано, но есть серьезные темы, до которых ребенку нужно «дозреть». Здесь все зависит от индивидуальности читателя, его психологического возраста, готовности воспринимать тему и того информационного поля и реальности, в которых он растет и которые определяют его идентичность. «Самокат» скорее выступает за то, чтобы ребенку давали «дышать» и быть ребенком, — никогда более у него не будет этой возможности, за раннюю эмоциональную зрелость, а не за раннее развитие, за защищенное, но свободное пространство детства, а не за гонку за результатом, и скорее за позднее взросление, чем за университет в двенадцать лет.
войдите или зарегистрируйтесь