Протест на продажу

Этот коврик Ирины Дудиной можно было увидеть в центральном Манеже на ежегодном летнем фестивале «экспериментального искусства». Федор Михайлович борется с диким билдингом, который погубит пейзаж Северной Пальмиры. Казалось бы, все правильно: и искусству, погрязшему в «акциях», не хватает рукоделия, и протест дело хорошее, а уж тем более когда протест — против чего надо протест.

Но с последним как раз не склеивается. Бабушки, встающие перед бульдозерами, что сносят очередной сквер, вот они протестуют. Или Аршавин, озлобленный, что никак не продадут его в топ-чемпионат, выступил бы против той же башни «Газпрома» — это да. А в нашем случае получился протест на продажу. Есть бренд «против башни», есть бренд «Достоевский», Дудина соединила их одним ковриком и собирается выгодно реализовать. В добрый путь, но вряд ли этот частный бизнес имеет отношение к живой жизни. И грустно не от того, что «на продажу», а от того, что на продажу, и ни для чего больше.

В другом случае протестующий вызывает искреннее уважение: разочарование, однако, остается. Жарким летом закончился суд, начавшийся зимой: Михаил Дружининский проиграл городу процесс насчет катка на Дворцовой. Ранее, впрочем, трое граждан соответствующий процесс у города выигрывали. И опять вроде дело хорошее: общественность взбунтовалась против надругательства над Петербургом, а суд проявил искомую независимость. Тут «увы» иного рода: каток на Дворцовой — не надругательство, а как раз живая жизнь: остроумный, добрый и очень домашний проект. Кому плохо от того, что влюбленная пара или мама с ребенком пошли кататься на коньках в прекрасное место?

Телеведущий Татарский кричал, что на Дворцовой проливалась кровь, потому там коньки нельзя; прелестная логика, только сходите-ка сначала снесите ТЮЗ, который построен на месте виселицы. Режиссер Сокуров скорбел об историческом облике, но история — вещь переменчивая, облик площади может и снегопад исказить, и военные парады не всем по нутру, а кому-то, страшно сказать, может не нравиться внешний вид режиссера Сокурова — что же, не пускать и его на Дворцовую? В Риме можно купаться в фонтанах, в Париже — загорать на исторических лужайках, и все это означает простую вещь: люди в городе действительно живут, а не просто торгуют его брендами.

Это я к чему: болезни нашего общества — не только алчные авторитарные власти. Болезни — именно у всего общества. Кто у нас возглавляет оппозицию? — правильно, сбрендивший гроссмейстер. Кто не боится прямого конфликта? — правильно, нацболы. Вот недавно в Москве поели они в ресторане и рассчитались листовками: «Не будем платить, ибо боремся с чекистским режимом». В итоге многие подумали, что уж лучше чекистский режим, чем такие борцы.

И даже когда за дело берутся симпатичные мирные граждане, часто выходит, увы, ерунда. Протесты либо бесмысленные, либо — осмысленные весьма неудачно.

Ведь каков результат битвы с катком? Общественность, боюсь, победила: власть, независимо от судов, не захочет повторения скандала и в новую зиму каток на площадь не пустит — поставит в компьютере галочку: тут уступили общественности. А взамен не уступит в какой-нибудь важной вещи: не станет, скажем, спиливать верхние этажи угробившего васильевскую Стрелку бизнес-центра.

Фото: Руслан Шамуков