Свобода, которой нет

— А теперь вспомни любой фильм-катастрофу. Например, «Послезавтра» Роланда Эммерика. Или представь, как по вине одного человека взрывается центральная электростанция. Ты просыпаешься в бетонной пещере. Отправляешься на охоту в асфальтовых джунглях. Кстати, ты умеешь разводить костер без спичек? И даже если никаких аварий никогда не случится, ты все равно чувствуешь себя неполноценным, когда забываешь дома мобильный.

Любой бытовой прибор — это аппарат искусственного поддержания жизни, к которому нас подключили в раннем детстве. Независимость, которую дает нам техника, — миф: нам кажется, что благодаря ей мы всемогущи, но без нее мы абсолютно беспомощны.

— То, что ты никогда не видел цунами, совсем не значит, что их не существует в природе. И спасательный жилет в падающем самолете не слишком весомый аргумент против закона всемирного тяготения. Независимость от природы — только видимость. Оказавшись в мире молодых и красивых, мы забыли, что каждый год приближает болезни и старость. Про это, кстати, есть целый фильм — «Смерть ей к лицу» Роберта Земекиса.

С природой, как говорят, не поспоришь. В итоге, с одной стороны, мы зависим от цивилизации. С другой — от природы. А они от нас — уже нет. Нам тесно внутри культуры и страшно снаружи. Вот и все.

— Только в реальности на улице он ни с кем не знакомится, а вечерами, вместо встреч с друзьями, сидит за компьютером. Это напоминает историю про «Влюбленного Тома» Пьера-Поля Рендера. Даже если ты «коммуникабельный», как принято сейчас говорить, это еще ничего не значит. Социальные границы легко пересекаются нами в онлайне, но не на улице. На улице близкий контакт возможен только при случайном лобовом столкновении. В реале принц и нищий остаются сами собой. И практически никогда не встречаются.

— «Матрица» братьев Вачовски здесь как раз в тему. Ты покупаешь не апельсиновый сок, а информацию о том, что он произведен без консервантов. Устраиваясь на работу, ты показываешь не реальные знания, а только бумажку, которая их подтверждает. Ты потребляешь информацию. Ты ее продаешь. С самого рождения, где бы ты ни оказался, везде что-то показывают или рассказывают, не спрашивая, интересно тебе это или нет. На мир ты смотришь через экран телевизора. Ты знаешь рассказ о реальности, но не саму реальность. Наши родители все-таки понимали, что Ленин — не гриб, хотя и верили СМИ. Мы же окружены интерпретациями, за которыми не видно мира.

— А потом твоя девушка дарит тебе свитер в ромбик. Черный и розовый. Он тебе нравится, но ты не можешь его надеть — ты боишься, что тебя станут принимать за эмо. Твое движение направленно. Все варианты просчитаны. Даже если ты попытаешься вести себя не так как все. Это становится понятно в середине «Бойцовского клуба» Дэвида Финчера. «Бунт» продается еще лучше «американской мечты». Книжек в оранжевой обложке хватит на всех.

Сегодня нельзя быть немодным. Просто не получается. Рано или поздно мы начинаем носить то, что носят все. Из-за постоянной информационной атаки нельзя быть независимым от тех стереотипов, которые предлагаются в настоящий момент. Из динамиков доносится призыв быть оригинальным. Для этого даже есть сеть специальных магазинов. Свободный выбор — это миф. Как и нонконформизм, потому что он — иллюзия: маргинал, вступивший в общество анонимных маргиналов, перестает быть особенным.

— На тему судьбы есть «Донни Дарко» Ричарда Келли. Или еще лучше «Сияние» Стэнли Кубрика. Может, в настоящем ты и способен решать сам. Но есть вещи, которые решили до тебя. И ты от них зависишь. Так, например, даже твой пресловутый индивидуализм обусловлен тем, что советская модель общества рухнула. И тебе приходится прокладывать свой путь самому. Место рождения определяет, в какую школу ты пойдешь. Зарплата родителей — выбор вуза. Национальность — отношение к тебе за границей.

Все люди — жертвы предшествовавших обстоятельств. А наше поколение — в большей мере, чем предыдущее. Мало кому повезло расти на руинах империи. Не важно, верим в нее или нет, мы зависим от своей судьбы. Хотя... кто его знает.