Китуп рисует ракеты, или Сорок пять минут пешком от Zoo

О новых книгах берлинского издательства «Пропеллер»

Я в Берлине и начитался Шкловского, потому пишу такими абзацами и с такой правдой факта.

У меня выключился интернет, я не могу смотреть хоккей он-лайн, вот я и решил написать статью.

Предметом статьи я избрал Китупа, ибо он живет за углом.

Живет на скучной Стефанштрассе, но в соседнем с Китупом доме дислоцировалась «Коммуна Айнц».

У Китупа на нижнем звонке рядом с его фамилией сохранилась еще и полоска «А. Тер-Оганян».

Акционисту-изгнаннику довелось у Китупа скрываться.

Улица, то есть, укреплена в традиции.

Китуп ходит в квадратных очках, в бирюзовом пальто, в шапокляке, у него с собой всегда шоколадка, а еще он любит крепкий алкоголь из маленьких бутылочек, но редко позволяет себе больше двух.

Он рисует ракеты, а также издает книги.

Они и будут информационным поводом в этой статье.

Свежие продукты от издательства «Пропеллер», которое состоит из одного Китупа. Он и жнет, и верстает, и редактирует.

Я зашел к нему соприкоснуться с интернетом, а поскольку Китуп живет прямо в издательстве, то мне удалось стать обладателем целой стопки разноцветных книг.

Они хороши как содержанием, так и формой.

Зеленый сборник «Акын урбана» принадлежит перу Гены Уральского. Гена — чемпион берлинского слэма. Работает поваром. Готовил на позапрошлый Новый год на вечерине в Русском театре салатики, было вкусно. Пишет как в русле татаробарщины («хындыр-мындыр, хындарья»), так и из жизни.

захотел когда-то я
счастья мало-мальского,
надоела мне бадья
каменска-уральского.

по берлину знал я птицу -
порошками торговал,
в телефон, через границу,
он дорогу объяснял.

Далее рассказывается, как герой оказался в нелегальной эмиграции. Завершается так:

10 лет на нелегале
я в берлине провисел...
был я счастлив и едва ли
жить в россии бы хотел.

Прекрасные, но грустные для России стихи.

Лучше бы стихи были похуже, а Гена хотел бы жить в России.

Вот и поэт Саша Гальпер живет в Нью-Йорке. Он доверил «Пропеллеру» книгу «Генсеки и гомосеки», и не прогадал. Центральным в книге является «Сказ о Техасском Суперпидаре», герой которого по имени Джон, лицо нетривиальной сексуальной ориентации, был приговорен к казни на электрическом стуле, но выдержал напряжение в пять тысяч вольт и победил всех врагов.

Стихи, может быть, и прекрасные, но очень уж отвлеченные. Ими не смогут воспользоваться для укрепления свох жизненных позиций ни русские, ни американские гомосексуалисты.

Эмигрантские сочинители засчастую избирают для своих песен темы, не имеющие никаких точек соприкосновения с фактами мира. Такова их юдоль.

С одной стороны, это глупо, совсем не касаться мира.

С другой стороны, индивидуальное переживание иной раз может затмить что угодно.

Еще Маяковский предупреждал, что гвоздь у него в сапоге страшнее, чем фантазия у Тер-Оганяна.

Ибо гвоздь не предзадан, а сфокусирован.

Автор следующей книги, Gustie usi indusa, Баби Бадалов, является не индусом, а азербайджанцем, живет в Париже. Пишет он по-русски, но латиницей.

Я такого фальшалфавита читать не могу. Я и к Китупу пошел за интернетом, поскольку у турков на углу интернет без русских букв.

Но поскольку в статье ловко предусмотрены илюстрации, вы можете составить свое отношение к творчеству Баби Бадалова.

Вышел в Пропеллере" и новый сборник самого Китупа, «О примечательных личностях и замечательных сущностях». Китуп все время создает разнообразные миры, зачастую расположенные на далеких планетах. Мирам этим он посвящает книгу за книгой. Состоят они из таких примерно стихотворений:

То ли Фобос, то ли Деймос. Регион едва знакомый.
Пассажирские ракеты расписанья не блюдут.
Вспышка слева — вспышка справа. Стартовали — приземлились.
Людом странствующим полон неуютный космопорт.

Вы читаете газету, дожидаяся ракету.
Вдруг к вам справа обратился в белой тоге старичок:
— Долго ждёте? Я — неделю. Моё имя — Пира-Пора.
Астероид А-15. Я на нём и царь, и бог.

Времена сейчас такие — транспорт ходит как попало.
Обстановка в нашем царстве напряжённа и сложна.
...Так и есть! На мониторах — сообщенье: А-15.
Власть в руках военной клики, царь низложен и т.д.

— Ну, и что вам говорил я!? — восклицает Пира-Пора, —
На неделю их покинешь — и уже переворот!
С этим транспортом проклятым я без царствия остался.
И куда теперь податься? Я отныне — эмигрант...

Срез, заданный Китупом, Бадаловым, Гальпером и Уральским, необходимо выставить в этой статье как типический.

По фамилиям Китуп, Бадалов, Гальпер и Уральский кажутся персонажами одесской разбойничьей песни, если пропеть фамилии подряд.

Но все их стихи похожи на клочки шерсти, что остаются в пальцах смельчака, который очень хотел, но не смог спасти из пожара полосатую одноглазую кошку.

Все они носят характер языческий, имеют функцию флажков, кои безумный генерал втыкивает в карту незнакомой местности. Он думает, что случайное втыкивание может или мир перевернуть, или просто помочь вечером в шахматы.

Существуют в европах и америках русскоязычные поэтические особи более христианского типа, длящие день ото дня ответственный рифомованный монолог, переживаемый как цельное сообщение.

Протяженный последовательный месседж.

Но эмиграция разрушает цельность твоего сообщения, и смешно, когда его таки моделируют.

Для цельности нужен нарисованный на заднике мощный сюжет. Причастность к судьбам нации и языка — подходящий сюжет. Но эмигранты его лишены, и надо иметь масштаб крокодила или бизона, по типу Бродского, чтобы без такого сюжета длить последовательный монолог.

Вот и остаются — клочки шерсти, которые собирает Китуп.

Иногда кажется, что по ним можно воссоздать кошку.

Помимо прямых эмигрантов, Китуп — крупнейший издатель Аркадия Бартова. Бартов безвременно скончался в апреде 2010 года, а у Китупа вышла уже пятая его книга - «Семь дней из жизни лейтенанта милиции Ивана Петрова».

Каждый день лейтенант ищет наркотики, на пирсе в порту, в домике в Парголове, в Удельном парке, в сортире на Петроградке, каждый день истекает кровью, но одерживает верх. Каждая история рассказана дважды: один раз очень коротко, а второй раз еще короче, в виде конспекта, или концепта.

Бартов был петербургским концептуалистом. Уже сложно. Концептуалисты обычно московские и романтические, а Бартов писал сухо.

— Ты все понял, сучий потрох? — спросит лейтенант, и вопрос впрямь понятен.

Бартов был внутренним эмигрантом. Их было не так много в послдение два десятилетия. Сейчас, наверное, появятся снова.

Под Шкловского писать неприятно. Как вальсировать в ластах. Самому не хочется понимать, всерьез твоя мысль или так.

Проф. Долинин считает, что в рассказе Набокова «Путеводитель по Берлину» Шкловский уподоблен черепахе.

Она жует мокрые овощи, и виден ее язык.

«Чем-то напоминающим язык гугнивого кретина, которого вяло рвет безобразной речью».

Будто бы это о писаниях Шкловского.

Похоже.

Но проф. Долинин с Набоковым небожители, а литература живет настоящим.

Мне понятно, когда современного писателя вяло рвет. Значит, он знает, что погружен в темноту и вынужден гугнявить с азов.

Многие этого не понимают и пишут связно.

Мы, впрочем, забыли про «форму».

Я имел в виду не форму стихов, а форму книг.

Все они напечатаны на цветной бумаге на принтере. Это незатейливая технология.

К ней нужен мощный бонус.

Бонус Китупа в дизайне. Дизайн у него лаконичный и смачный. Как крестом по хребту.

Линии жирные, тяжелые, но умеют летать.

На фронте такие называли сказал бы как, но непонятно, что тут за фронт.

Если видеть эти книги на незнакомом языке (а у Бадалова она и так уже на незнакомом языке), они покажутся агитационной литературой.

Но не за педерастию агитирует Гальпер, не за хындыр-мындыр рвет глотку Уральский, не космос продвигает Китуп (чего его продвигать), не kaplya konsentrata предмет воззваний Бадалова, не с наркоманией борется Бартов.

Все они отстаивают право на высказывания, отбитые у контекста.

Контекст обдристался, и не следует делать вид, что он поддается реанимации.

Дырке от бублика он поддается, а не реанимации.

Другое дело, что для агитации нужны тиражи и слякоть.

Страницы с молниевидными верстками должны шевелиться в мокром снегу, среди воронья.

Но тиражи у Китупа коллекционные, какая тут слякоть.

Я спросил Китупа, что он думает о Шкловском.

— Сволочь! Хотя и талантливая, — мгновенно сказал Китуп.

Потом так сказал:

— Все писал парадоксами. Знаем мы эти штучки.

Это верно, штучки мы знаем.

Парадокс безразличен к универсуму, ему лишь бы зажопиться через самого себя.

В этом смысле пародия на Шкловского удалась.

Но Китуп рисует ракеты.

Каждый день рисует ракеты.

«PROPELLER»

Книги Китупа:

1. ВЕСЬ МИР. Москва, 1991. А6, 48 стр.
2. ВОКРУГ НАС — ВСЁ. Москва. 1991. А6, 48 стр.
3. МАМКА-КОСМОС. Москва. 1991. А6, 48 стр.
4. 18 SEKUNDEN. Берлин. 2002. А6, 32 стр.
5. ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ НА МАРСЕ? Берлин. 2003. А6, 40 стр.
6. ПЕСНЬ О ГАЛАКТИЧЕСКОМ СОЮЗЕ. Б. 2008. А5, 80 стр.
7. ВЬЕСНA. Берлин. 2009. А6, 32 стр.
8. В НАШЕМ ГОРОДЕ. Берлин. 2009. А6, 32 стр.
9. ЭТОТ МИР НА САМОМ ДЕЛЕ. Берлин. 2009. А5, 80 стр.
10. ТЫ — РОБОТ. Берлин. 2009. А6, 48 стр.
11. О ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛИЧНОСТЯХ. Б. 2010. А5, 72 стр.

    Собрание сочинений Бартова:

12. ОЛЬГА И НИКОЛАЙ. Берлин. 2009. А6, 32 стр.
13. ПОДРОБНЫЕ ОПИСАНИЯ СОСТОЯНИЯ МУХИНА. Берлин. 2009. А6, 32 стр.
14. ФАЛЛОС ИМПЕРАТОРА. Берлин. 2009. А6, 40 стр.
15. ЖИЗНЬ С КУЗНЕЧИКОМ. Берлин. 2009. А5, 24 стр.
16. СЕМЬ ДНЕЙ ИЗ ЖИЗНИ ЛЕЙТЕНАНТА МИЛИЦИИ ИВАНА ПЕТРОВА. Берлин. 2010. А5, 24 стр.

    Книги других авторов:

17. Баби Badalov. GUSTIE USI INDUSA. Б. 2010. А5, 24 стр.
18. Саша Гальпер. ГЕНСЕКИ И ГОМОСЕКИ. Б. 2010. А5, 24 с.
19. Гена Уральский. АКЫН УРБАНА. Б. 2010. А5, 24 стр.

    Журналы:

20. KITUP’S OWN PROPELLER COMICS. Выходит с 1993 г. Выпуски 1–22. А5, А6, 12–24 стр.
21. БАРТОВ. №№ 1–5. Выходит с 2009 г. А5, 8 стр.
22. The GAF. №№ 1–8. Выходит с 2009 г. А5, 12–32 стр.

    Альбомы:

23. PROPELLER PICTORIAL LIBRARY. Выходит с 2005 г. Выпуски 1–10. А4, 24–32 стр.