Агаси Айвазян. Евангелие от Авлабара

«Танцую я танцуют все
Хочиш сматри хочиш не»

• М.: Рослин, 2008

Эта книга — сборник рассказов романтика XX века. Тонкого, неузнанного и непризнанного. Человека Эпохи Возрождения, как называют всесторонне одаренных людей. Это книга рассказов Агаси Айвазяна, который писал пьесы и сценарии, снимал фильмы и писал картины и умел любить народ вне зависимости от географии. Всё его творчество было замешано на этой любви и являлось объяснением в любви к талантливому и незадачливому бессребреннику и весельчаку — неунывающему маленькому человеку.

Начну непосредственно с рассказов сборника. Первый из них — «Путеводитель по Тифлису. 1912 год». Собственно, весь сборник рассказов — это и есть путеводитель по старому Тифлису, городу нашей родни и друзей, городу-празднику, чей уникальный колорит выжил разве что в рассказах Айвазяна. Юмор — органическая форма жизни и метод выживания героев Айвазяна, самим фактом своего существования превращавшим старый Тифлис в альтернативу серьезного процветания или безалаберного веселья.

«ТАНЦУЮ Я ТАНЦУЮТ ВСЕ
ХОЧИШ СМАТРИ ХОЧИШ НЕ», —

гласила вывеска над дверью духана Капло, и автор, Грикор, воспевал тем самым право маленького человека на выбор. «Ва!.. Это был гимн его свободы… Свобода, братство, вечность… Хочиш сматри хочиш не…», — улыбается сквозь текст Айвазян и обогащает характеристику раскованности в другом рассказе: «Ламаз-Гевурк вышел из тюрьмы с небрежно приспущенными вокруг талии брюками. Это было выражением его свободы».

«Давление воздуха в Тифлисе 406.

Над купцом Тамамшевым оно равно 404.

Над Воронцовым-Дашковым — 308.

А над нашим Кара-Вурди — 1000. Может быть, именно по этой причине у него нет дома и спит он под открытым небом — чтобы хоть слегка уменьшить давление свыше», — сочувствует Айвазян.

«Жил такой генерал Барсегов. Это был уже готовый генерал»… «Где-то в глубине души Барсегов предполагал, что он отпрыск того последнего оставшегося в живых солдата, который бежал с полей сражений Армении, добрался до Тифлиса и основал свой род. Генерал знал, кто остается живым в бою. Он ясно представлял своего сбежавшего предка и гордился тем, что среди потомков даже самого последнего труса, последнего уцелевшего солдата сегодня есть и генерал», — иронизирует Айвазян. И тут же любуется старенькой девой Машо, дочкой генерала, с радостью признавшей внуками и взявшей на содержание и рыжего Гено Чкадуа, и отсидевшего в ереванской психушке чудака Аветика, и тощего Юзефа Кривицкого, и грека Граматикопуло, и еще четверых неприкаянных.

«В Тбилиси есть три вокзала.

И если кто-нибудь увидит на вокзале бездомного человека, тут же посоветует ему пойти к дочери генерала Барсегова.

 — Она добрая, — скажут, — приютит тебя… И потом, кто знает, может, ты ее внук?»

А «Машо во всех прохожих вглядывается с сомнением. Сколько людей, подобно ее внукам, затерялись, пропали вдали… И родным становится для Машо каждый человек», — разводит руками Айвазян.

«БАЛЬНИЦА, ЧАСТНИ ВЕНЕРИЧЕСКИ
ФЕЛШЕР НЕ ЗАХОДИ,
НЕ НАДО
ПУСКАЙ БЕЗ РАБОТЫ УМРУ Я», —

выводил на вывеске Грикор, успевший украсить духан «Симпатия» портретами Шекспира, Раффи, Коперника, царицы Тамар, Хачатура Абовяна и Пушкина друг возле дружки. «Откровенность Грикора была откровенностьюТифлиса, и, видимо, откровенности одного человека хватало на то, чтобы прикрыть фальшь и лицемерие целого города. Вывески Григора были знаменами Тифлиса», — заключает Айвазян.

Вообще рассказы этого сборника хочется бесконечно цитировать. По мне, — это главный народный критерий оценки писательского таланта. Хочется растащить книгу на цитаты — значит, вам повезло прочитать текст НАСТОЯЩЕГО ПИСАТЕЛЯ, каких единицы. Если не вспоминается ничего, кроме «замысла», «тенденции» и «знания психологии», — ждите, что автор вскоре станет лауреатом какой-нибудь неожиданной литературной премии или даже ордена «за заслуги». Вообще у нас отмечены тиражами и официальным признанием не таланты, а активисты. Это советская традиция. Но есть гораздо более древняя и вредная армянская: «Гна мэры — ари сирем» («Поди умри — тогда и полюблю»). И это — пожизненный приговор, который фильтрует всю суету дня текущего и архивирует лишь НЕТЛЕННОЕ. Так что представьте, каково быть живым армянским писателем.

Но по большому счету, Агаси Айвазян не только ушел из жизни не признанным в соответствии с его личным творческим масштабом, но мы не спохватились и после него. А ведь ушел великий романтик и большой философ. И «Евангелие от Авлабара» по сути — реквием и по визуально и демографически видоизмененному Авлабару, и по некогда родному для нас Тифлису, и по аристократу духа Агаси Айвазяну.

Итак, изысканное подарочное издание «Евангелие от Авлабара», где даже буквицы в начале текстов принимают позы кинто. Книга, задуманная тифлисцем Араиком Баблояном и ереванцем Виктором Лихомановым и изданная ими в Москве с привлечением кисловодского художника Юрия Багдасарова, московских переводчиков и финской полиграфической базы. Если кто-то станет говорить, что у миграции нет позитивной стороны, покажите ему эту книгу.