Ложная тревога на подбитом корабле

Александр Привалов, журнал «Эксперт», специально для «Однако»

Недавний приказ Министерства образования об «утверждении списка грамматик, словарей и справочников» наделал шума, и множество не самых глупых людей сильно расстроились, в очередной раз обеспокоившись за судьбу родного языка. Утешьтесь, сограждане: в этот именно раз можно было не расстраиваться. Нам просто ничего толком не объяснили — и мы привычно заподозрили «глупость или измену» там, где была всего лишь чиновничья невнятица.

Для начала народ решил, что перечисленные в приказе четыре словаря составляют весь список нормативной литературы, и пустился в меру темперамента более или менее пылко обличать неполноту куцего перечня. Где в нем хоть одна грамматика? Где хоть один толковый словарь? И почему все четыре книги, вошедшие в перечень, выпущены одним и тем же издательством — «занесли» они, что ли? Да нет, говорят, не заносили. Как задним числом растолковали нам знающие люди, это издательство — «АСТ-ПРЕСС» - первым представило свои книги на утверждение в Комиссию по русскому языку. Комиссия их одобрила, что злосчастным приказом нам и пытались сообщить. Среди Акакиев Акакиевичей разного чина, готовивших, визировавших и подписывавших этот приказ, не нашлось ни одного, кто догадался бы включить в текст хоть намек: мол, не бойтесь, граждане, здесь только часть будущего списка... Этот грустный факт показывает, что далеко не все проблемы «современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного» коренятся в нехватке словарей.

Дальше — больше. Кто-то из первых репортеров, докладывавших о приказе публике, почему-то решил, что один из словарей не то чтобы запрещает употреблять существительное кофе в мужском роде, но уж, во всяком случае, впервые официально дозволяет использовать род средний. К этой эпатирующей детали были добавлены еще две-три — и публика стала негодовать уже из-за них. Но и тут мы трепали себе нервы, кажется, почти напрасно. Знающие люди с усмешкой поясняют нам, что словари допускают эту мерзость («мое любимое кофе») уже с 1983 года, и что вообще, прежде чем изрекать что бы то ни было о словарях, полезно привыкнуть ими пользоваться.

Но каяться за напрасный гнев нам, пожалуй, не стоит. Публика, крайне редко бывая правой в подробностях, весьма часто бывает права по сути — именно это мы в данном случае и наблюдаем. А как должны были реагировать на невнятные новости про «регулирование русского языка» люди, на глазах которых всего несколько лет назад чудом в последнюю минуту сорвалась убийственно широкая реформа русского правописания? Ведь проблема-то налицо, и проблема огромная.

Русский язык, как и всякий живой язык, меняется. Сейчас он меняется особенно быстро, потому что за последние годы очень поменялась русская жизнь. Масса новых слов, новых выражений, новых понятий — и отсюда масса вопросов. Офшор писать через одно или через два «ф», с дефисом или без дефиса? В блогере одно «г» или два? Должны быть надежные словари, объясняющие добрым людям, как все это пишется. Создание таких словарей, спору нет, ведется — пусть недостаточно быстро и не слишком бесспорно, - и это хорошо. Беда только в том, что некая часть работающих по этой части ученых так и рвется поверх необходимой, но неброской работы учинить что-нибудь неизгладимое. Вроде той «лопатинской» реформы, которая заставила бы нас писать парашут и брошура по-новому, а жюри, жюльен и пшют — по-старому. Такие реформы, для чего бы их ни задумывали, всегда имеют один и тот же дурной эффект. Какая там «унификация» или тем более «упрощение» орфографии — чушь. Богатый живой язык не упрощается. Невозможно упростить русский язык так, чтобы ленивый оболтус за час в неделю его выучивал на «отлично». А спонтанные взбрыки - изменения чего-то одного, непонятно, почему именно этого, а не соседнего — только порождают в среднем человеке уверенность, что все вообще правила русского языка произвольны. Если можно было изменить неизвестно почему — просто так, по желанию начальства — правило насчет парашюта (как восемь лет назад) или насчет кофе (как сейчас или в 1983 году — неважно), значит, можно изменить что угодно. Значит, все правила русского языка — суть какая-то бредятина. А это будет ложная уверенность: правила русского языка не есть бредятина.

Ну а что касается Минобра, то было бы просто глупо не видеть в любом его прикосновении к русскому языку потенциальную опасность; тамошние эффективные менеджеры себя проявили если не похлеще, чем их собратья на Саяно-Шушенской ГЭС, то все же очень весомо. Они уже отменили обязательный выпускной экзамен по русской литературе, то есть сделали все, что в их силах, для деградации русского языка. Русских школьников больше не заставляют читать, им никто не объясняет, что читать — это хорошо. Они, в большинстве своем, с немалым облегчением более и не читают. Поэтому язык неизбежно будет оскудевать и уплощаться все быстрее. Разумеется, не все во власти эффективных менеджеров: они не могут запретить родителям, которые сами умеют читать, научить читать своих детей. Но поскольку таких родителей и сейчас меньшинство, то в каждом следующем поколении доля умеющих читать будет становиться все меньше, а русский язык — все ближе к моя твоя не понимай. Но хоть приказ Минобра № 195, слава Богу, ничего особенно вредного не содержит.

Дата публикации:
Категория: Общество
Подборки:
0
0
4070
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь