̶П̶р̶о̶с̶т̶о̶Доброта

• Саша Степанова. Не говори маме. — М.: Bookmate Originals, 2021.

Никогда не замечали, что некоторые книги смотрят на нас свысока? «Не уверен, сумеешь ли ты меня разгадать...» — шепчет заслуженный фолиант посетителю магазина. «Я, вообще-то, новое произведение лауреата премий „А“ и „Б“, шортлистер премии „C“, бестселлер, рекомендуемый тебе самóй Га...» — выговаривает следом популярный роман. Ты берешь их тщательно вымытыми руками, пыхтишь, вчитываешься, а они...

Ну никак. Ну вообще никак.

И ты (виня, конечно же, себя) откладываешь книгу на полку. Пусть белеет в темноте накрахмаленными страницами, блестит блербами.

В такие моменты вдвойне ценна проза, говорящая с читателями на равных. Например, книжный сериал Саши Степановой «Не говори маме».

Книжные сериалы пока считают продуктом для неискушенных читателей, критики и филологи особо не обращают на них внимания. Сериал — не роман, на роль духовного ориентира не претендует и является скорее интересной историей, способной развлечь неискушенного читателя и оторвать его от просмотра нового релиза «Нетфликса». В случае с сериалом Саши Степановой ожидания снижают еще и озвученные заранее ярлыки «янг-эдалт» и «тру-крайм детектив». Кажется, что такой текст по определению не способен смотреть на тебя свысока. Что ж, читатель и не испытывает перед сериалом никакого пиетета — а это неожиданным образом играет тексту на руку. Открывая «Не говори маме», погружаешься не в поучительный монолог, а в доверительный рассказ близкого человека. И это подкупает.

Возвращаясь домой, я думала о том, что благодаря соцсетям, мессенджерам и блогам все мы живем в одном мире и то, каков он, зависит не от города, а только от того, что ты сам выбираешь в него включать. Я не ощущала никакой разницы между собой и этими ребятами: мы получали схожую информацию и делали из нее схожие выводы. Слово «провинциал» давно утратило смысл.

«Не говори маме» действительно вещь жанровая: сериал ладно скроен драматургически, к эпизодам аккуратно подобраны ружья, сюжетные крючки и клиффхэнгеры, герои появляются по ходу сюжета с той частотой, с которой им положено по статусу. В общем, бери да разбирай на курсах creative writing. И это неудивительно — текст протестирован не единожды, в разное время и с разными именами (в 2020-м году он выходил под названием «Другое настоящее», а родился на свет вообще рассказом). Да вот только, присмотревшись, замечаешь под отполированной жанровой историей целый ворох актуальных проблем.

Ну вот, например, любовь героини и пиплхейтера. Майя влюбляется в Марта, скромного и воспитанного парня, а на деле — оборотня, возомнившего себя санитаром леса. Март отправляет Майе милые сообщения, прячет смартфон в карман и идет убивать бездомных, а в конце концов то ли кончает жизнь самоубийством, то ли становится жертвой неизвестного мстителя.

Не сказать, что пиплхейт — свежая тема для современной России. Еще задолго до нашумевшей в 2014-м году «банды чистильщиков» в Петербурге арестовали группу «NS/WP Невоград», исповедовавшую ту же идеологию социального расизма и насильственной евгеники постфактум. В те годы российскую молодежь захлестнула волна субкультур, и далеко не все из них были миролюбивыми — с тех пор прошло тринадцать лет, тема пиплхейта ждала своего часа, лежа на виду (сложная, привлекательная для смелого автора, с изначально мощным конфликтом)... но взялась за нее почему-то одна Саша Степанова.

И ведь роман с пиплхейтером — далеко не единственная тема сериала. Основная трагедия тянет за собой целый ворох последствий:

• травлю Майи в соцсетях после неудачной попытки оправдаться на ток-шоу (раз);
• побег из столицы в провинциальный город (два);
• попытку мимикрировать под местных (три);
• знакомство с одногруппником-абьюзером, создавшим секту в миниатюре (четыре);
• и, наконец, хорошо известную прозе тридцатилетних тему потери родителей (пять).

Многовато для сериала — но у Степановой получается объединить все перечисленные проблемы в единую вселенную, где ничего не торчит и не комкается. Получается в первую очередь за счет упомянутой ранее доверительной интонации и имитации автофикшена. Степанова не только точно подмечает детали, о которых задумываются многие молодые жители мегаполисов, но и без страха озвучивает непопулярные, скрытые, даже временами постыдные мысли своей героини — рассказ Майи о ее жизни после трагедии напоминает откровенный дневник. Да что уж там — в тексте явно много личного и от самой Саши Степановой, это чувствуется с первых страниц. Наверняка, и многие из Майиных проблем в каком-то виде пережиты писательницей в реальном мире. Степанова знает, о чем говорит. Искренность — лучший клей для произведения.

Март уже занимался в тренажерке у Руса, и я обманываю, когда говорю, что он не изменился. Просто мне нравилось, каким он стал — крепким, заземленным, рассудительным. Страх ушел из него. Он медленнее говорил и смотрел людям в глаза.

Город поездов и вечных сумерек. Большинство местных жителей работает на местном же вагоностроительном заводе — сейчас они унылыми запятыми в черных куртках прячутся под навесом остановки. Перестук колес по рельсам не затихает, электричка тоскливо вскрикивает; люди делают вагоны, на которых никогда никуда не уедут, — чтобы заработать денег на продукты, которые они съедят ради сил на то, чтобы делать вагоны.

Но больше всего радует даже не комплексный успех произведения (тема, сюжет, разнообразие, язык), а третий слой, скрытый и за отполированной формой, и за насыщенной проблематикой. Каждое из испытаний подталкивает Майю на тропинку мести, злобы или насилия — однако, из раза в раз она борется с ними, вооружившись одной лишь добротой.

И побеждает. Не всегда, но побеждает. Потому что на самом деле Майя не разочаровалась в людях и не смотрит на них свысока. Любой соперник для нее — не презренное насекомое, которому не место в лесу, а запутавшийся человек, такой же, как она сама; этому человеку можно помочь, ему нужно помочь. Ну или, по-крайней мере, попытаться.

Так, прикинувшись простачком, «Не говори маме» транслирует очень важный посыл в эпоху повсеместного одичания, выживания и запредельной злобы. Вряд ли этот посыл как-то повлияет на окружающую реальность, но пусть он останется жив хотя бы в жизнеутверждающих текстах, которых нам сейчас не хватает, как воздуха.

А уж книг, что говорят с читателем на равных, не хватает всегда.