Революция умерла

• Юрий Слёзкин. Дом правительства. Сага о русской революции. — М.: Corpus, 2019. — 976 с.

К столетию революции было много написано книг и снято фильмов. Благодаря юбилею желающие окунулись в события 1917 года и узнали много подробностей. Мы поняли, как произошла революция, но вот почему она случилась и что было дальше — осталось неясным. В 2017-м на английском языке вышел фундаментальный исторический труд американского историка-слависта Юрия Слёзкина, в котором есть ответы не только на вопрос «почему». Слёзкин копает в глубину — и подробно рассказывает, как наша революция жила после 1917 года и как она умирала. В 2019-м вышел русский перевод.

То, что большевики в основном жили в одном доме, построенном специально для них в 1931 году напротив Кремля, — кажется всего лишь удачным композиционным приемом для писателя. В 1975 году им уже пользовался Юрий Трифонов в своей повести «Дом на набережной», но текст этот вряд ли сегодня широко известен. Юрий Слёзкин считает, что Трифонов переименовал Дом правительства в «Дом на набережной» потому, что «река важнее правительства». Сам обращается к этому же адресу уже напрямую, его «Дом правительства» — не художественная выдумка, а исследование, в котором он по крупицам, квартира за квартирой, собирает воедино судьбы жильцов этого большевистского ковчега.

По масштабу изученного архивного материала это издание напоминает другую современную основательную работу на схожую тему — «Ленина» Льва Данилкина, вышедшего в серии «ЖЗЛ». Если по Данилкину можно изучать историю страны с даты рождения Ленина и до его смерти в 1924 году, то по Слёзкину теперь можно узнать эпоху 1920 и 30-х годов. Обе книги обладают двумя похожими чертами. Во-первых, они объемны и порой слишком подробны: авторы дотошны, сильно увлечены темой и своими героями. Но эта дотошность и увлеченность передается читателю, так как, во-вторых, и «Ленин», и «Дом правительства» написаны не в жанре научного трактата, скорее перед нами исторический роман наших современников, лишенный какой-либо идеологической шелухи или пропаганды. Литературный критик и журналист Лев Данилкин и историк Юрий Слезкин — не писатели, и в этом огромный плюс. Первый проделал за Лениным весь его путь по всем городам и весям. Второй провел около шестидесяти интервью со своими героями. Оба автора ничего не сочиняют, не добавляют, но увлекательно, занимательно и по-ученому скрупулезно собирают факты. Собранные под одной обложкой, эти факты в итоге превращаются в настоящую сагу о времени и стране, которые мы, оказывается, плохо знаем.

История страны — это всегда набор мифов да анекдотов. Многие из нас слышали про дело Бухарина и его письма Сталину — да мало кто их читал. Впервые я обращаюсь к отрывкам из этих писем в «Доме правительства». Эпистолярное наследие тех лет скрывает такое количество сюжетов и человеческих судеб, что Юрий Слезкин умудряется в своих 900 с лишним страницах не просто разместить толстовское количество героев, но и обратить на всех них внимание читателя. Судьба каждого старого большевика, которого репрессировали свои же соратники в 1937-1938 годах, — почти всегда готовый роман. И таких потенциальных романов под обложкой этой саги множество. Автор обильно цитирует письма и дневники. Десятки страниц с указанием источников — не обычная литературная воспитанность, а попытка расширить тему. Он как будто говорит своему читателю — я представил вам лишь краткую выжимку, а вот вам полный перечень первоисточников, дальше копайте сами.

В том числе поэтому понимание эпохи 1920-30 годов становится шире чем ожидаешь изначально. Перед нами не просто исторический труд, который ждут любители такой литературы, перед нами, книга для тех, кто хочет разобраться и понять, что было со страной в те годы, и, самое главное, готов увидеть в той эпохе сюжеты, по смыслу и накалу страстей не уступающие классической литературе. Раскулачивание, индустриализация, репрессии — мы эти годы знаем тезисно. Слёзкин не ждет юбилейных дат, благодаря свежему переводу он развивает (заглохшую было после своего столетия) тему русской революции и пытается разобраться, что сталось с этой революцией, почему она в итоге, по его мнению, проиграла. У него есть концепция: он вписывает большевизм в систему организации милленаристской секты, к которым относит в том числе христианство, ислам, мормонизм.

Маркс, как и Иисус, умер непризнанным пророком с горсткой учеников и без видимых признаков исполнения предсказаний. Как и Иисус, он был посмертно воскрешен варварами, присвоившими его пророчество (под знаменем апокалипсиса, в котором «может участвовать русский»).

Герои хотят свергнуть старый режим, им это удается, они ждут конца света, но мир сложно изменить. Проще создать семью, потом вторую, воспитывать детей, прививать им любовь к чтению, отдыхать на море, устраивать пиры, пока люди в стране голодают, предавать своих друзей... «Дом правительства» — традиционный эпос, персонажи которого сначала хотят изменить мир, а потом устают и понимают, что они — обычные люди. Одни готовы уничтожать и расстреливать невиновных, а другие не готовы — естественный отбор. Слёзкин ничего не придумывает, он только приводит факты, настоящие фамилии и отчасти актуализирует плохо прочитанный в России «Архипелаг ГУЛАГ». Почему революция, по его мнению, проиграла?

Революции не пожирают своих детей; революции, как все милленаристские эксперименты, пожираются детьми революционеров. Большевики, не боявшиеся прошлого и нанимавшие богобоязненных крестьянок в качестве нянь для своих детей, выращивали собственных могильщиков. Родители жили ради будущего; дети жили в прошлом. У родителей была светлая вера; у детей — знания и вкусы. Родители начинали как сектанты и кончили как верховные жрецы или искупительные жертвы; дети начинали как романтики и кончили как интеллигенты.

На днях Левада-центр обнародовал результаты своего исследования, согласно которому роль Сталина в истории страны положительно оценивают рекордные 70% россиян. Вот им бы ознакомиться с «Домом правительства», в котором в том числе рассказано, кому и какие смертельные приговоры подписывал Сталин. Но сегодня такие большие и важные труды не гремят. Тираж у книги — 3 500 экземпляров. Зря, потому что она нужна для понимания не только далекой от нас эпохи, но и нашего времени. Слёзкин настаивает, что революция умерла и наследие ее в прошлом. Он ничего не пишет про современную реинкарнацию консервативной советской идеи великой державы. Возвращение «советского» может быть формой возмездия за распад страны в той же мере, что и «Советский Союз был формой возмездия за унижения Российской империи».

В большинстве постсоветских государств большевизм был объявлен результатом русского вторжения; в новой России он представлялся в виде потопа, который — к счастью или несчастью — смыл большую часть старой России.

Если спросить об этом обычного человека, то, конечно, реакцией будет «к несчастью». Кто же порадуется потопу? Судя по территориальным конфликтам в бывших советских республиках, Крыму и Востоку Украины наследие коммунистического прошлого напоминает о себе постоянно. Политический распад Советского Союза не обязательно означает, что большевики проиграли. Не может ли так случиться, что профессор исторического факультета Калифорнийского университета в Беркли Юрий Слёзкин слишком погрузился в прошлое и плохо знает наше настоящее? Он уверен, что «советская эпоха не пережила одну человеческую жизнь». Но сегодня идеологически Советский Союз, возможно, живее всех живых — не потому что он так значим, а просто потому, что у власти сегодня та элита, которая была воспитана и выросла в СССР, и управляет эта элита людьми, которые большую часть прожили при советском строе. Чтобы сравнивать коммунизм с христианством, как это делает историк, мало, наверное, дождаться распада одной страны. Может, для понимания прошлого нужно анализировать настоящее? Действительно ли география важнее политики, а река важнее правительства? Автор считает, что революция проиграла и государство, которое построили большевики, — умерло. Но вдруг он ошибается?

Слёзкин вписывает коммунизм в свою концепцию миллентаристских сект, и она начинает довлеть над содержанием. Жаль, что он не обращается к современной России, не анализирует продолжение развития советских смыслов в современном обществе. Но это не означает, что «Дом правительства» не нужно читать. Нужно обязательно. Слезкин вместо нас сидел в архивах, общался с десятками еще живых людей, прочитал, кажется, всю литературу тех времен и под одной обложкой собрал все детали и подробности той эпохи. И собрано это для нас не только затем, чтобы мы узнали про свою страну 1920 и 30-х годов, но и чтобы посмотрели на себя со стороны — есть ли сегодня у нашего общества своя идея, нужна ли она, к чему может привести «особый путь» страны, можно ли прожить в окружении врагов... Большая (во всех смыслах) книга Юрия Слезкина — очень своевременная пища для размышлений.