Прыщ на груди

Это интервью с бардом, акыном и автором-исполнителем Псоем Галактионовичем Короленко было начато весной этого года... и не закончено — по причинам обрыва связи с нашим выдающимся современником. Под Новый год «Прочтение» решило опубликовать «что есть»: главное, что читать интересно.

—Распечатал несколько твоих журналистских колонок из «Независимой газеты», читаю первую: речь о твоей бороде. Как ты к ней относишься, как однажды сбрил в антракте своего концерта...Читаю вторую: про пропавшее пальто. Там фраза — «хочется для тела естественной температуры, комфорта». Вот можно и начать с тела. Ты в детстве себя рассматривал голым в зеркало? Рассматриваешь ли сейчас, не спрашиваю, думая, что скорее нет. Но вдруг?

—Нет, я никогда не рассматривал себя голым в зеркало. Но это не значит, что я чурался вида своего голого тела. Если я случайно видел себя голым в зеркале, то меня не тянуло рассматривать свое голое тело, но и не тошнило. Мне кажется, что голое тело — это что-то, объективно присущее человеку. Ведь человек, прости за банальность, рождается на свет голым. Кстати, я вспомнил, что пару раз рассматривал себя голым в зеркале. Просто мне надо было найти какие-то чирьи, или прыщи, для лечения. Хотел понять, что это за прыщ, и пришлось рассматривать себя в зеркале голым по пояс. Этот прыщ был на груди, поэтому я был не то что голым, а скорее форма одежды номер два — голый торс. А трусья снимать перед зеркалом, ну, это уже эксгибиционизм.

—А спишь ты голым? Я вот на протяжении лет последних двадцати ничего на себя на ночь не надеваю. Мне кажется диким спать в трусах там, или в трусах и майке (из Льва Семеновича Рубинштейна вспоминается — «А это я в трусах и в майке под одеялом с головой...»). Постель — единственное место, где можно побыть наедине с собой, и очень глупо мешать себе одеждой. Я даже в поезде ночью стремлюсь раздеться догола, хотя избегаю ночных поездов...

—Бывает по-разному. Мне кажется, что здесь важна свобода. Не нужно привязываться к одной модели. Нет никаких обязательств перед собой на эту тему. Хочешь — спи голым, хочешь — в трусах, хочешь — ещё и в майке, а бывает мало ли, например, холодно, или ещё что-то, так и что-то сверху на себя напяливаешь, вплоть до свитера. Ничего предосудительного или вредного во всём этом нет. Поэтому мой ответ, который я по возможности реализую в жизни — здесь нужна свобода и открытость разным опциям. Впрочем, на этом примере видно, как вообще важна эта открытость в разных сферах бытия.

—В чем и состоит второй вопрос: ты в другой колонке признаешься в любви к длинным железнодорожным путешествиям. Но ведь это противоречит любви к своему телу, к комфорту: это так ужасно быть запертым в вагоне, тем более, если речь о российском поезде...

—Мне лежачее купе русского типа с четырьмя полками нравится больше, чем европейское, которое с тремя полками. Оно просторнее и уютнее, особенно в сочетании с этим чаем, яйцами на столе и всеми делами. Я даже об этом статью как-то написал: «Не только яйца». Люблю и CD двухместный, и комфортабельный сидячий, и плацкартой не брезгую. А в Америке есть такой вид Амтрака, двухэтажный поезд с большими окнами на всю высоту вагона и с крутящимися креслами напротив этих окон, такой вагон называется обзервейшен кар, можно сидеть там и любоваться лесами, горами, океаном, прериями. Телу это всё не противоречит, у тела есть много разных потребностей, не только лежать колбасой. Тело — штука хитрая.

—А я много лет не ездил в ночных поездах, и не столько тут важна ситуация неуютности (тесно в четырехместном купе, чего уж, и запахи от соседей — даже если соседи чистые — это как минимум чужие ненужные запахи), сколько само присутствие чужих людей. С возрастом они раздражают больше и больше, можно терпеть рядом лишь самых близких... нет? Ты смог бы жить на необитаемом острове? В тюрьме бы выбрал одиночку или как, если можно было бы выбирать?

—Запахи меня совсем не раздражают, но почему? Потому что я их почти не чувствую, из-за остаточных явлений от многолетнего хронического насморка. А так бы не знаю, что было. Что касается присутствия чужих людей, и предпочтения с возрастом иметь возле себя лишь самых близких... Это я понимаю, но для меня это ограничивается, скорее, моим домом, где я, действительно, принимаю, как правило, только предельно узкий круг людей, и ещё это может выражаться в равнодушии к большим тусовкам, в том, что я не участвую в них подолгу, да и вообще бываю на них редко. Но поезд, например — это вполне приемлемо. Полная нетерпимость к чужому телу — это другая крайность, её тоже надо, по-моему, избегать. В этом же вся фишка с ближним, что нужно уважать границу, чувствовать её и без необходимости не переходить, но всё-таки это должна быть именно граница, а не китайская стена и не бездна. Встреча в поезде с чужим человеком, включая его тело, его ауру, его запахи, может оказаться нужной тебе. Выражаясь религиозно, ближний посылается нам от Бога. Но только без фанатизма. А что касается тюрьмы — ну, если бы можно было выбирать, я выбрал бы либо одиночку, либо хороших, приятных соседей.

—Я вот снова вернусь к историю с пальто — и от людей это нас далеко не уведет. Там забавный момент — тексты твоего шофера, который уверен, что ты попал на мошенников. Мы таких людей знаем множество... они уверены, что ошибка судьи, давшего или не давшего пенальти, непременно злонамеренна, что хорошая (или плохая!) рецензия на диск-книгу — непременно проплачена. Поделюсь ноу-хау: я недавно понял, как с такого рода личностями спорить, вернее слово «спорить» не подходит. Понял, что им отвечать. Надо спрашивать: по себе судите? Дескать, вы бы непременно пальто уперли, раз других в этом подозреваете, или вы бы написали положительную рецензию только за взятку...

—А зачем так отвечать этим людям? Чтобы обличить их в грехе осуждения или чем-то подобном? Но мы и сами тогда рискуем впасть в тот же грех. Здесь важно понимать некую границу между обличением человека ради его блага и страстью осуждения. И причем понимать эту границу не для другого человека, а для себя самого. . . Или мы хотим вступиться за чье-то доброе имя? Тогда можно просто доказать, что это был не жулик. Или мы защищаем логику? А тогда так и надо сказать: «Вы нарушаете бритву Оккама», а если человек не знает что это такое, то объяснить. Но в любом случае мы можем легко обойтись без высказываний типа «по себе судите», и это, думаю, хорошо...

Фото: popov.livejournal.com