Вивьен Ли. Жизнь, рассказанная ею самой

  • «Эксмо», 2012
  • Вивьен Ли начала писать эту книгу в психиатрической клинике, куда попала после окончательного разрыва с Лоренсом Оливье, — брак с великим актером закончился для звезды «Унесенных ветром» не просто разводом, а личной катастрофой. От черной депрессии и мыслей о самоубийстве не спасали ни алкоголь, ни лекарства, ни электрошок — никто бы не узнал былую Скарлетт О’Хара в этой почерневшей от горя женщине, которая во время жесточайших приступов твердила лишь: «За что?!». За что он разбил ей сердце и довел до сумасшедшего дома? Почему не радовался успехам жены, а завидовал ее громкой славе? Как мог предать и бросить, едва узнав о ее неизлечимой болезни? Ведь Вивьен любила Лоренса больше жизни, пожертвовала ради него всем, даже дочерью от первого брака, — а он не только превратил ее дом в ад, но еще и ославил в своих скандальных мемуарах, представив психопаткой и алкоголичкой.
    Она обязана была ответить. Она должна была объясниться — даже не с ним, а с самой собой, чтобы вновь поверить в себя и свой дар, избавиться от самоуничижения и чувства вины. Так рождалась эта потрясающая книга — исповедь невероятно сильной и талантливой женщины, которая прошла через все круги семейного ада, вырвалась из черной ямы безумия, буквально восстала из пепла, научившись, подобно Скарлетт, не оглядываться назад и не сожалеть о былом, а говорить себе: «Я подумаю об этом завтра!»

По пути в Рим у меня побывала Марион. Почитала записи и осталась не очень довольна, вернее, очень НЕ довольна!

— Если вы будете подробно описывать каждый чих своей кошки, то никогда не доберетесь до сути.

— А в чем суть?

— То, что написано, больше похоже на автобиографию. Вам нужен разбор причин, а не описание самих событий. Биографию можете продолжать писать, но для достижения результата, о котором мы говорили, этого мало. По крайней мере, вставьте ответы на вопросы, которые я набросаю.

В результате у меня несколько листов с вопросами или сентенциями. На вопросы нужно честно ответить (Марион сказала, что если я не захочу, могу не показывать ответы), а с сентенциями либо согласиться, пояснив почему, либо сомневаться, тоже взвешивая все «а» и «против», либо категорически отвергнуть, доказав, что это не так. Причем, попытаться посмотреть на ситуацию максимально отстраненно.

Честно говоря, мне по душе писать так, как я писала — что придет в голову. Но я обещала, значит, выполню.

Вопросы только на первый взгляд выглядят безобидно, по сути, они провокационные. Не поссоримся ли мы с Ларри окончательно после ответов? Сентенции еще резче. «Лоуренс Оливье — сноб». Ну и что? Без снобизма он не был бы Лоуренсом Оливье — королем английской сцены.

Марион не называет Ларри Лоуренсом Оливье, она и меня не называет Вивьен, в ее вопросах и утверждениях просто Он и Ты. Видимо это попытка заставить меня отстраниться, хотя как можно отстранить меня от Ларри? Хорошо, попробую...

«В первую же минуту, как ты его увидела, он стал объектом твоих мечтаний и тайных желаний»...

Ничего нового, это можно сказать обо всех влюбленных.

«Тебя влекло с такой силой, что противиться невозможно»...

Могу добавить, что и его тоже, хотя, Ларри увидел меня несколько позже, чем я его. Но о влечении все верно — противиться невозможно.

«Он неотразим, воплощение мечты, единственный, кто способен поглотить твою жизнь без остатка. В ушах звон свадебных колоколов с первой минуты, хотя ты понятия не имела, каков его семейный статус»...

Господи, о каком семейном статусе, его или своем, можно было думать, увидев Ларри?! Конечно, не думала, просто вспыхнула, как сухой стог сена.

«Удалось разрушить вокруг себя все, но соединить собственные судьбы»...

Почти так, но я не жалею. Развалин и впрямь хватало, причем, приходилось тщательно скрывать от прессы свое «незаконное» положение, иначе никаких ролей не видеть. Английская пресса умеет удивительно метко лепить ярлыки и низвергать в пропасть. Бросив свои семьи, мы с Ларри стали жить вместе! Ну разве можно пропустить такой повод ошельмовать молодых актеров. Нас спасло только то, что известности еще не было, раздувать скандал вокруг маленькой рыбешки акулы прессы не стали, а ведь стоило лишь запустить одну статью и...

Тогда бог миловал. Вот как полезно быть мелочью, недостойной внимания репортеров. Ларри положение «мелочи» не устраивало, но он понимал, что пока лучше не привлекать к себе внимание, пусть несколько улягутся страсти.

Честно говоря, страстей не было, Джилл еще раз поговорила со мной, пытаясь понять, что я вообще что-то вижу сквозь розовые очки, убедилась, что предпочитаю не считать шишки на чужом лбу, а набить свои собственные, причем, каждую гигантских размеров, напомнила, что Ларри обязан содержать Тарквиния и видеться с мальчиком, чтобы тот знал, что у него есть папа. Мы расстались приятельницами, конечно, эта дружба не могла продолжаться, Ларри бы не позволил, но и вражды тоже не было.

Ли я обещала написать о своем окончательном решении через месяц. Наши супруги вели себя исключительно корректно, хотя на развод не согласились. У Джилл и Ли были свои соображения. Надеялся ли Холман, что я вернусь? Если это и так, то ничего хорошего не получилось бы, потому что и мое чувство вины, и его чувство превосходства (Ли никогда не говорил о таком, но я понимаю, что оно должно быть) превратили бы жизнь в ад.

Но нам и в голову не приходило, что возможен возврат к прежней жизни, мы жили друг другом и сценой. Мы понемногу играли, понемногу снимались, много читали и много беседовали. Ларри учил меня играть, учил тому, чему сам совсем недавно научился у Джилл. Постепенно выяснилось, что у самого Оливье немалые пробелы в образовании, это неудивительно, если вспомнить, что он почти до всего доходил сам. Какое мне доставляло удовольствие тоже что-то давать Ларри, кроме домашнего уюта и развлечений! Мы сумели выбраться в Венецию, и я с огромным удовольствием сумела помочь своему возлюбленному познакомиться с шедеврами живописи, архитектуры, показывала картинные галереи, рассказывала о храмах... Нашлось то, чем я могла отблагодарить Ларри за его учебу и заботу обо мне.

А еще в это время вышла книга, сыгравшая в моей жизни огромную роль — «Унесенные ветром». Скарлетт захватила меня с первых строчек, я мгновенно поняла, что если когда-то будут ставить такой фильм в Англии (а я не сомневалась, что будут, уж очень хороша книга!), Скарлетт О’Хара должна играть только я! Я заболела этой книгой и ролью настолько, что подарила по экземпляру всем своим друзьям и однажды во всеуслышание заявила, что сыграю Скарлетт!

Надо мной весело посмеялись, тем более произошло это в большой компании во время обсуждения будущего фильма. Дэвид Сэлзник купил права на экранизацию романа, которым зачитывалась не только Америка, но и половина мира. Для американцев Скарлетт мгновенно стала национальной героиней, а Сэлзник еще и объявил настоящий конкурс на главные роли Скарлетт и Рэтта Батлера. Кандидатками называли всех голливудских звезд и просто известных актрис.

Я просто умирала от желания сыграть Скарлетт! Но Глиддон, а за ним и Алекс Корда только отрицательно качали головами: англичанке сыграть символ Америки не стоит и надеяться. Да еще и не имеющей опыта работы на съемочной площадке.

Меня не принимал всерьез никто, а вот Ларри некоторые даже прочили роль Рэтта. И однажды я высказалась, громко объявила в присутствии большого числа собравшихся, что Ларри не будет играть Батлера, а вот я сыграю Скарлетт! Посмеялись с оттенком снисходительности, мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось, пусть мечтает, в конце концов, об этой роли мечтают не только актрисы, но и каждая американка от шестнадцати до шестидесяти, если не хрома на обе ноги, не слепа и не горбата.

Ларри посмеялся вместе со всеми. Но тогда оттенок превосходства моего Ларри еще не перешел в откровенную насмешку, а потому он даже пообещал замолвить за меня словечко перед своим американским агентом Майроном Сэлзником, между прочим, братом Дэвида. Майрон только нашел для Ларри замечательную роль в «Грозовом перевале» — фильме по книге, которая в Европе была столь же популярна, как в Америке «Унесенные ветром». Шарлоттой Бронте зачитывались все от мала до велика и играть в фильме, пусть и голливудском, по этой книге означало мгновенно стать популярным.

Нет, я не завидовала Ларри из-за его роли Хитклиффа, я сознавала, что это заслуженно, но мне так хотелось быть с ним рядом! Несколько месяцев съемок... для влюбленной идеалистки это немыслимый срок! А вдруг он там встретит кого-то, кто сумеет завоевать его сердце?! А вдруг за время съемок он передумает и, вернувшись, вернется к Джилл?! Да, в конце концов, я просто не могла долго быть без обожаемого Ларри. В Англии и без того часто пасмурно, а с его отбытием солнце вообще перестало показываться из-за туч, во всяком случае, я не замечала, чтобы оно светило. На сердце и в настроении тоска, нет, даже просто мрак, черная дыра, поглощающая все.

Сомнения, терзания, страх, переживания из-за того, как там Ларри, что ест, как спит (с кем спит не думалось), как ему дается роль, ладит ли с режиссером, как актеры... О, я прекрасно понимала, каково на площадке, очень хотела бы поддержать, но боялась быть навязчивой.

Ларри играл одну из главных ролей у знаменитого режиссера Уильяма Уайлера, который даже нарочно побывал у нас дома, чтобы убедить Оливье принять предложение. Лоуренс был в восторге, хотя старательно скрывал это: его, как настоящую звезду, уговаривал сам режиссер, причем, уговаривал не просто между делом при случайной встрече или после банкета, а приехав в Лондон!

В начале ноября 1938 года (в мой день рожденья!) Ларри отбыл на «Нормандии» к берегам Америки на съемки. Я крепилась, как могла, махала ему платочком с причала, не позволяла литься слезам во время прощания, сберегая их на потом... Но факт оставался фактом — Ларри в Америке и с хорошей ролью, а я в Лондоне без ничего. Да, я вдруг оказалась свободна, потому что спектакли абсурда, которые наперегонки бросились ставить по примеру Кауарда, долго не держались. То, что при этом критики робко хвалили мою игру, положения дел не спасало, играть было просто нечего, а без Ларри я и вовсе потерялась...

Еще хуже стало, когда из Голливуда стали приходить письма от Ларри. Все не заладилось с первых дней. Оказалось, что одно дело любезно беседовать с режиссером за чашечкой кофе у себя дома и совсем иное подчиняться ему на съемочной площадке. Уайлер режиссер «женский», он любит и умеет работать с актрисами, считая, что актеры справятся сами, но при этом немало требовал от них.

Ларри умудрился поссориться со своей партнершей, а потом с самим Уайлером. Ссора с продюсером Сэмом Голдвином едва вообще не лишила его роли. Голдвин ругал Ларри за наигранность, излишнюю театральность и грим, больше подходивший для сцены, чем для съемочной площадки. Жалобы на всех сразу потоком выливались на меня в частых письмах.

В то же время мама, воспользовавшись отсутствием Ларри в Лондоне, решила поставить все на свое место, она даже не удвоила свои усилия, не удесятерила, она их усилила во стократ, ежедневно, ежечасно, ежеминутно внушая, что я должна вернуться к Ли, который из благородства простит мне измену, хотя, наверное, заставит бросить сцену. Но это требование обманутого мужа вполне справедливо!

— Все же твой Ларри бросил тебя ради роли, которая еще неизвестно, удастся или нет.

— Мама! Я сама настояла, чтобы Ларри отправился сниматься у Уайлера.

— Почему же он не добился роли и для тебя?

Мне хотелось кого-нибудь укусить.

Все решило письмо с сообщением о том, что Ларри сильно растянул связки и ходит на костылях. Ларри на костылях, а я сижу в Лондоне без дела?! Правда, совсем скоро начинались репетиции «Сна в летнюю ночь», но полмесяца сидеть в Лондоне, зная, что у Ларри проблемы?! О, нет! Я должна быть там.

Была еще одна причина, в которой я не сознавалась даже Ларри, хотя позже он догадался — в Голливуде начинались съемки «Унесенных ветром», а актрисы на главную роль так и не было! На роль Рэтта уже утвердили Кларка Гейбла, но подобрать Скарлетт никак не могли. Сэлзник провел кинопробы, кажется, всех актрис, которые теоретически могли бы сняться в этой роли, но не выбрал. Потом Дэвид говорил, что его просто охватывало отчаяние. Купить за сумасшедшие деньги — 50 000 долларов — права на экранизацию, нашуметь на всю Америку, заставив всю страну обсуждать кандидатуры исполнителей главных ролей и начать снимать без Скарлетт!

Это они не знали, что делать и почему никак не удается найти исполнительницу Скарлетт, я-то знала. Скарлетт — это я, и пока я не приехала в Голливуд, они никого не найдут.

Неделя на пароходе была посвящена Скарлетт, я до одурения вчитывалась в роман и даже репетировала перед зеркалом в туалете обольстительную улыбку героини. В моем распоряжении были всего пять дней, только пять или целых пять, чтобы обольстить сначала Майрона Сэлзника, а потом и его брата Дэвида и получить эту роль.

— Не получу — утоплюсь на обратном пути в Атлантическом океане!

В большом чемодане ехало платье — точно такое, каким должно быть платье на Скарлетт. И шляпка. И волосы я подкрутила по роли, прекрасно понимая, что все это ерунда, если Сэлзник не увидит Скарлетт в моих глазах, то не помогут никакие наряды.

Еще в Лондоне надо мной смеялись все, кто знал, что я мечтаю о роли, в том числе Ларри.

Это моя роль! С первого дня, как взяла книгу в руки, я знала, что это моя роль!

Ларри смеялся:

— Такие заявления может делать только полная дилетантка! Не имея никаких заслуг перед кинематографом, англичанка уверена, что способна сыграть символ Америки в американском фильме.

Он был прав, но я знала, что я еще более права. Пусть у меня действительно не было никаких заслуг, пусть я для кинематографа никто, пусть я англичанка, а на эту роль пробовались уже все звезды Голливуда, но я — Скарлетт!

И все же, сойдя в Нью-Йорке с трапа парохода и пересев на самолет в направлении Лос-Анджелеса, я забыла о Скарлетт, вернее, на первое место вышел Ларри. Я намеревалась хотя бы на те пять дней, что отведены мне на пребывание в Лос-Анджелесе, создать ему все условия, окружить заботой и лаской, отогреть среди пристрастных режиссеров, актеров и продюсеров. Ларри, я с тобой!

«Своим чрезмерным участием в его жизни ты пытаешься стать незаменимой, считая, что в таком случае он тебя не бросит», — это из Марион.

Если и верно, то не в тот раз, я летела в Америку на крыльях, хотя в действительности ползла на пароходе, прежде всего из-за Ларри, вернее, своей любви к нему. Даже Скарлетт была на втором месте. Иногда я задумывалась, что было бы, запрети мне Ларри играть эту роль? Он мог запретить? Мог. Если бы у него сорвались съемки в «Грозовом перевале», Ларри мог улететь в Лондон и увезти меня с собой. Да и просто не представить тогда меня Майрону Сэлзнику.

Это не запрет просто так, но Ларри мог сорвать все, даже не прилагая больших усилий. Но он этого не сделал, нет, не из большого благородства, даже не из благодарности, а потому что не верил, ни что я получу роль, ни что смогу сыграть. Дамский каприз, не больше. Ничего, пусть попробует вкусить настоящую работу в Голливуде, это не студия в Лондоне!

Ларри еще хромал, но костыли уже бросил, однако в Лос-Анджелесе я немедленно получила блестящий урок ханжества — от нас потребовали тщательно скрывать наши отношения! Даже в Лондоне, где многие знали наших Джилл и Ли, было легче. Жить врозь, встречаться только тайно и не блестеть глазами друг на друга.

Что мне оставалось, лазить по ночам в окно к Ларри, ходить в парике или представляться всем Джилл Эсмонд? Нет, было еще одно — все же использовать эти дни для получения роли Скарлетт.

— Ларри, я себе не прощу, если не попытаюсь.

Оливье согласился: один шанс из тысячи тоже шанс. А это именно так и было: один шанс из тысячи.

Майрон Сэлзник пообещал вечером представить меня своему брату Дэвиду, но встречу назначил довольно поздно в ресторане. Я сидела, как на иголках, он что намерен вести нас на студию посреди ночи? Но не могла же я требовать поторопиться, а Майрон явно не спешил. Мало того, он явно тянул время. Я все поняла — ему просто нужен повод, чтобы не выполнить обещание, немного погодя Майрон скажет, что к Дэвиду идти уже поздно, а завтра он занят, и послезавтра тоже, потом уедет сам Майрон, а потом я. Англичанке не место даже на кинопробах фильма об американской любимице.

А Майрон Сэлзник словно нарочно рассказывал и рассказывал о тех актрисах, что уже прошли кинопробы и числятся в активе, пока Дэвид не решил, кто же будет играть эту роль.

— Но ведь съемки начались?

— Да, Дэвид сегодня снимает пожар в Атланте. Мы поедем посмотреть на это грандиозное зрелище.

Меня охватило отчаянье, я примчалась в Голливуд вовсе не для того, чтобы прятаться с Ларри от людей и не для того, чтобы смотреть на съемки пожара, я хотела быть с любимым и сняться в кинопробах на долгожданную роль! Но приходилось улыбаться и даже делать задорный вид, не рвать же зубами салфетку и не реветь?

Мы беседовали и беседовали, а время шло... Мысленно я уже махнула рукой, решив, что Майрон не намерен знакомить нас со своим братом. И вдруг Майрон объявил, что, пожалуй, пора ехать.

— Куда?

— К Дэвиду. Вы же хотели показаться ему для роли Скарлетт.

— Но уже полночь!

— Самое время...

Майрон хитрее, чем мы о нем думали, он все рассчитал верно. Дэвид Сэлзник был вне себя, брат попросил о встрече, но сильно опаздывал, подожженные декорации Атланты уже догорали, а Майрона все не было. Дэвид был готов уехать, не дождавшись Майрона, как вдруг появились мы.

Вот от этого полноватого человека в больших очках с толстыми стеклами зависела моя судьба, не иначе, именно Дэвид Сэлзник, продюсер фильма «Унесенные ветром» должен решить, буду ли я играть Скарлетт. Мне бы с придыханием смотреть в лицо вершителю актерских судеб, а я не могла оторвать глаз от догорающих макетов домов. Что-то катастрофически завораживающее было в этой сцене пожара. Еще чуть, и приступят к работе пожарные, но пока пламя еще пожирало фанерные крыши и стены домов. Правда, ночь и издали едва ли кто-то мог разобрать, что это фанера.

— Дэвид, позволь познакомить тебя с твоей Скарлетт...

Что это было — отсветы пламени пожара или в глазах Дэвида Сэлзника действительно читалось восхищение увиденным? Нет, он не разглядывал меня с ног до головы, не всматривался в черты лица, он смотрел на меня, как на Скарлетт, словно я только что вышла из этого самого пламени. У меня было такое же ощущение, еще чуть, и я смахнула бы с лица невидимую копоть...

А дальше пробы и неизвестность... Еще пробы и снова неизвестность...

Дата публикации:
Категория: Книжные
Теги: Издательсьтво «Эксмо»
Подборки:
0
0
9006
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь