Анна Козлова: «Ироничный рассказчик — это книга, и она разоблачает себя в конце».

Анна Козлова — писательница, сценаристка сериалов для федеральных каналов, лауреат премии «Национальный бестеллер» в 2017 году за роман «F20». Ее новая книга «Рюрик» вышла в «Фантом-прессе», который специализируется на переводной литературе. Несмотря на название, сюжет нового произведения не связан с историей, Рюриком зовут попугая главной героини. О работе над книгой, отличии сценарной работы от писательской, обретении нового издателя и многом другом писательница рассказала в интервью «Прочтению».

 

— Как к вам пришла идея нового романа? Откуда вы вообще берете свои сюжеты — и, конкретно, сюжет «Рюрика»?

— Я всегда теряюсь, когда мне задают этот вопрос. Не потому что не могу ответить, а потому что ответ всегда уже, примитивнее и как-то обыденнее мыслей, которые у меня есть на эту тему. Сюжеты берутся отовсюду. Из разговоров, из статей, из постов, прочитанных в социальных сетях. Для меня вообще нет особой проблемы найти сюжет (если бы была, я бы, наверное, не смогла работать сценаристом), проблемой, скорее, является найти в себе силы отсечь все лишнее.

— Есть ли реальные прототипы у героев «Рюрика»?

— У всех героев всех книг мира есть реальные прототипы, так устроены люди и писатели, в частности. Писать о ком-то, кого ты не знаешь, невозможно. Другое дело, что я уже очень давно не пишу героев с кого-то «целиком» — это дело неблагодарное и, в общем, ненужное. Надо испытывать сильные чувства. Обычно я беру какие-то поразившие меня черты, случаи, о которых мне рассказывали, причем часто из жизни разных людей.

— Почему вы выбрали именно такое название? Не было ли боязни, что читатель как бы пойдет по ложному следу и будет ждать исторического повествования?

— Название такое, потому что Рюрик — главный герой этой книги и, в каком-то смысле, ключ ко всем событиям в ней описанным. Он — нечто, действующее из соображений чистой любви, выразитель чужой воли, которую считает своей, защитник той, кого не надо защищать. Рюрик — это символ вины, которую мы все пытаемся на кого-то переложить, но в глубине души понимаем, что это невозможно.

— Кто такой этот ваш ироничный рассказчик в «Рюрике» — это вы сами? Можно ли сказать, что это вы сами?

— Ироничный рассказчик — это книга, и она разоблачает себя в конце. Наверное, можно сказать, что это — я, но точно так же можно сказать и что я — любой герой этой книги.

— О чем вообще, по-вашему, получился «Рюрик»?

— О лицемерии, которое, как бомба, заложенная под фасадом всех прекрасных надежд. Об иллюзиях, в которые мы упорно верим, не желая признаваться самим себе, кто мы такие на самом деле. И о том, что, живя в иллюзиях, неважно «счастливой семьи», «честной профессии» или «святого материнства», мы живем в кредит, и жизнь однажды предъявит нам счет. И указанная в нем сумма нам не понравится.

— Расскажите, пожалуйста, историю обретения нового издателя. Не расстраивает ли вас, что приходится так часто менять издательство?

— Известный критик, радио- и телеведущий, а по совместительству мой друг Николай Александров, прочитав «Рюрика», предложил обратиться к Алле Штейнман, в издательство «Фантом-пресс». Мне эта идея показалась интересной, потому что книги «Фантома» я люблю и читаю. Так получилось, что Алле и главному редактору Игорю Алюкову роман понравился. Мы очень быстро договорились и стали работать над текстом. Никаких сожалений о смене издательства у меня не было. После позорного издания «F20» я прекрасно понимала, что никогда больше не буду сотрудничать с «Риполом».

— Как появилась идея для обложки романа? Нравится ли вам она?

— Она появилась коллективно, в результате застольной беседы в ресторане. Андрей Бондаренко (автор обложки) предлагал самые разные варианты, но мне все время чего-то не хватало: то ужаса, то саспенса. Мы встретились, я рассказала, какой я вижу эту обложку, и спустя короткое время мы пришли к единодушию.

— Хотите ли вы экранизировать «Рюрика»? Про «F20» вы говорили, что перенести его на экран без потерь не получится. А с «Рюриком» — получится?

— Перевести «Рюрика» таким какой он есть на язык кино, на мой взгляд, невозможно. Расчленить и экранизировать отдельные сюжетные линии — вполне. В любом случае, это не то, чем бы я хотела лично заниматься.

— Как скоро вы смогли переключиться с предыдущего романа на новый? Оба они очень динамичные, и читателю непросто от них оторваться — а легко ли автору?

— Мне понадобился год, чтобы приблизительно сформулировать основную конструкцию романа. Если бы Гете-институт совместно с LCB (Literarisches Colloquium Berlin) не предоставили мне творческую резиденцию в Берлине, я не знаю, сколько времени заняло бы написание «Рюрика». «F20» я писала шесть лет, выкраивая ночи, дни, часы из потока бесконечной сценарной работы. С «Рюриком» мне просто повезло, я получила время, в которое я могла просто писать роман, не думая о деньгах. Проблема для меня не в том, что мне тяжело «переключиться», если бы у меня была такая возможность, я сидела бы и писала книги, писала бы книги большего объема, чем «Рюрик» и «F20». Но за книгу, которую я пишу, неважно год или шесть лет, я получаю одну пятую гонорара за серию телесериала, которую я пишу от двух до трех недель. Такова реальность.

— Есть ощущение, что между романами «Все что вы хотели знать, но боялись поджечь» (2011) и «F20» (2017) проходит водораздел. Что происходило с вами между этими двумя текстами?

— Я начала работать в кино, это было новым, безумно интересным и захватывающим. В конце десятых годов литература была настолько никому не нужна, что я даже думала больше никогда к ней не возвращаться. Но не вышло.

— Вы говорили: «Больший отклик я получаю, когда произношу свои слова не со страниц книги, а с экрана телевизора» (2012, Известия). Ситуация осталась прежней? То есть, если забыть о «Кратком курсе счастливой жизни», «Садовое кольцо» дает больше реакции, чем «F20», или что-то поменялось?

— И да, и нет. Отклик на кино по-прежнему больше, чем на литературное произведение, но он короче. Его хватает как раз на то, чтобы получить ряд предложений на последующие проекты и чуточку подзадрать гонорар. Путь литературы в мире сложнее и медленнее. Только в этом году «F20» был переведен на датский язык, годом ранее на французский, кстати, книга будет презентована в сентябре на Парижском книжном салоне.

— Кого вы читаете? Много ли читаете современных авторов? Вы не раз отмечали, что в основном ориентируетесь на прозу европейских писателей — появились ли в последнее время в вашем поле зрения интересные книги современных российских авторов?

— Я по-прежнему читаю в основном переводную литературу, последнее время, правда, от Запада сместилась на Восток, прочла Мо Яня, Арундати Рой, Аку Курниавана. У современных российских авторов есть одна, но большая проблема — отсутствие сюжета, и меня как читателя это ужасно разочаровывает. Я ценю историю, то, как она подана, продумана и написана, а мнение автора о судьбе России и жизни, увы, нет.

Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Анна КозловаИздательство АСТНациональный бестселлерРедакция Елены ШубинойРюрик
Подборки:
0
0
8994
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь