Андрей Соллогуб. Уйгурская угроза

В середине октября в Китае завершились судебные процессы по делу о погромах в Урумчи. Лидеры выступления уйгуров против представителей титульной нации были приговорены к смертной казни. Столь суровое решение во многом объясняется страхом китайских властей перед вирусом сепаратизма, с которым КНР так и не сумела справиться за шесть десятков лет своего существования.

Цветная революция?

В начале июля в столице Синьцзян-Уйгурского автономного округа Китая Урумчи вспыхнули масштабные этнические столкновения между уйгурами и ханьцами. Начались беспорядки с мирной демонстрации уйгуров, которые пришли к дому главы местной администрации, с тем чтобы выяснить, почему за совершенное несколькими днями ранее убийство ханьскими рабочими двух уйгуров в провинции Гуаньдун никто не понес наказания. Полиции был дан приказ разогнать демонстрантов. Однако успокоения это решение не принесло: разрастающаяся толпа уйгуров бросилась громить город. По отчетам свидетелей, жертвы среди ханьцев были довольно многочисленны. Через сутки, впрочем, был нанесен ответный удар. На сей раз зачинателями погромов стали уже ханьцы. Всего, по официальным данным, в результате событий погибли 156 человек, более тысячи получили ранения. Уйгурские правозащитники приводят иные цифры — они говорят о восьми сотнях погибших и нескольких тысячах арестованных. Кроме того, по их словам, десятки тысяч уйгуров покинули Урумчи, опасаясь дальнейших репрессий. Китайские власти восприняли происходящее очень серьезно. В административном центре района был незамедлительно введен комендантский час, на улицы города выведены 20 тыс. военных и полицейских с бронетехникой, председатель КНР Ху Цзиньтао прервал участие в работе саммита «Большой восьмерки» и экстренно вернулся в Китай. Судебные процессы по делу о погромах в Урумчи начались уже в августе. Перед судом предстали свыше 200 человек. По версии официального Пекина, выступление уйгуров было инициировано из-за рубежа, его идейным вдохновителем стала лидер Всемирного уйгурского конгресса Ребия Кадыр, которая связана с американским институтом National Endowment for Democracy, причастным к организации «цветных революций». Как утверждает председатель правления Российско- Китайского центра торгово- экономического сотрудничества Сергей Санакоев, «так же как и в случае с Тибетом, волнения в СУАР срежиссированы извне. Это попытка осуществить „цветной“ сценарий, расшатать обстановку на окраинах Китая и ослабить тем самым его позиции на мировой арене». Стоит отметить, что, когда американские политологи рассуждают о распаде Поднебесной, они пророчат, что начнется он как раз с волнений в северо-западной мусульманской провинции.

Почти как латыши

Однако и без американских специалистов по цветным революциям ситуация в Синьцзяне далека от идеала. С каждым годом в провинции растет недовольство властями Поднебесной. Как заявил в интервью «Однако» эксперт Института Дальнего Востока РАН Юрий Морозов, «северо- западный автономный округ Китая — это котел, который нескоро прекратит кипеть, какие бы меры ни принимались: замирительные или карательные. В ближайшее время ситуация там будет только обостряться, а смертные казни вполне могут вызвать новый взрыв насилия». Земли нынешнего Синьцзян- Уйгурского автономного округа были завоеваны и присоединены к Китаю в 1759 году. До этого на них располагалось независимое Джунгарское ханство, в котором преобладало уйгурское мусульманское население. Мятежи против китайских властей начались здесь сразу после присоединения: первое восстание случилось в 1760 году. Всего за два с половиной столетия в СУАР было зафиксировано более пятнадцати значительных сепаратистских выступлений, носивших религиозную окраску. После образования КНР, в 1949 году, уйгуры отказались интегрироваться в китайское общество и постоянно боролись за национальное самоопределение. Последние крупные беспорядки произошли 12 лет назад в городе Инин и были жестоко подавлены властями. Сейчас этнические и религиозные противоречия в Синьцзяне только усиливаются. Уйгуры тщетно пытаются противостоять политике ханификации провинции. Аналогичную политику Пекин проводит во всех регионах страны, населенных этническими меньшинствами (например, в Тибете), однако из-за значимости СУАР в этом регионе она ведется наиболее активно. Китайские власти поощряют переселение ханьцев в СУАР, предоставляя им хорошо оплачиваемую — по китайским, конечно, меркам — работу и различные льготы социально- экономического характера. Например, для переселенцев не действует правило «одна семья — один ребенок». К тому же отмечается, что с климатической точки зрения Синьцзян куда более благоприятен для переезда из центральных районов Китая, чем российский Дальний Восток или высокогорный Тибет. Параллельно власти КНР всеми силами способствуют сокращению в СУАР собственно уйгурского населения, вымыванию его из городов. Начиная с 2006 года, китайские рекрутеры активно нанимают местных уйгуров для работы на предприятиях в других регионах страны. Всего, по неофициальным данным, переселить из СУАР удалось до 250 тыс. человек. Освободившиеся места, естественно, занимали ханьцы. В результате такой политики процентная доля «лояльных ханьцев» в общей структуре населения СУАР резко увеличилась. Если в 40-е годы прошлого века в Синьцзяне проживало всего 5% ханьцев, то сейчас их там уже более 40%. Наилучших статистических показателей китайские власти смогли добиться в Урумчи, где, по разным данным, от двух третей до трех четвертей населения составляют этнические китайцы. Причем разница в уровне жизни между китайскими и уйгурскими кварталами колоссальна. Если в первых можно увидеть небоскребы, банки, отели и рестораны, то во вторых — преимущественно глинобитные дома. В руках ханьцев находятся торговля и строительство. Они ведут себя напористо, и их пренебрежительное отношение к мусульманским нацменьшинствам (помимо уйгуров в СУАР проживают таджики, киргизы, казахи и узбеки) напоминает российскую «нелюбовь» к «лицам кавказской национальности». Все это вряд ли способствует психологическому и социальному комфорту уйгуров. А вместе с острым ощущением утраты национальной культурной и религиозной идентичности может окончательно загнать их в угол. По словам экспертов, часть уйгурской молодежи, которая не нашла себе места на родине, сегодня тайно покидает Китай, чтобы влиться в ряды мусульманских террористов всех мастей. В последние годы и в самом автономном округе начали действовать разного рода организации, призывающие к образованию исламского государства на территории Синьцзяна и граничащих с ним мусульманских стран. Некоторым из них, таким, например, как Движение за независимость Восточного Туркестана, удалось установить связи с разного рода экстремистскими группировками, включая Аль-Каиду. Как заявил в интервью «Однако» политолог Валерий Островский, «самосознание уйгуров- мусульман серьезно подняла победа исламской революции в Иране. Кроме того, заселение СУАР ханьцами, которых сейчас там больше, чем самих уйгуров, случилось как раз в последние 20 лет. В результате мы имеем колоссальное напряжение. Уйгуры выступают против ханификации провинции, также как в свое время латыши противились русификации своей республики. Правда в отличие от спокойных прибалтов у уйгурских патриотов богатый опыт вооруженных восстаний». Власти Китая постоянно дают понять, что они не зажимают свободы людей, исповедующих ислам. В центре китайской столицы работают мусульманские рестораны, ассимилированные уйгуры входят в состав Собрания народных представителей КНР, а на площади Тяньаньмэнь женщины в хиджабах стоят в очереди, чтобы поклониться Председателю Мао. Тем не менее, по словам Островского, в Китае «существует активное исламистское подполье». В доказательство своих слов политолог вспоминает, как накануне Олимпийских игр в Пекине обнаружили машины со взрывчаткой, а в Урумчи группа уйгуров с холодным оружием прорвалась на территорию воинской части и начала вырезать солдат. «Уйгуры, — говорит Островский, — так беспокоили китайские власти перед Олимпиадой, что они проморгали выступление в Тибете. Пекин планирует проводить по отношению к сепаратистам политику кнута и пряника, подвергая репрессиям зачинщиков беспорядков и поощряя лояльных правительству граждан, которые готовы ассимилироваться. Тем не менее конфликт в этом регионе будет тлеть еще не одно десятилетие». Июльские волнения в Урумчи стали самыми серьезными этническими беспорядками со времен создания КНР. Устроенные уйгурами погромы негативно сказались на их международном имидже «нации, борющейся за самоопределение и защищающей собственные права». Сразу же после начала волнений местные власти в спешном порядке привезли в Урумчи большую группу иностранных журналистов, и мир облетели кадры «уйгурских зверств». Это, безусловно, развязало руки Пекину, который планирует ужесточить политику против уйгурского сепаратизма.

Китайская Сибирь

Очевидно, что перспектива многолетней нестабильности в СУАР официальный Пекин не радует. Затяжной конфликт может очень дорого обойтись китайским властям. Ведь в своей региональной политике они не только делают ставку на ханификацию СУАР, но и прикладывают множество усилий, для того чтобы поднять этот традиционно депрессивный район, доведя его до среднекитайского уровня. За одну только пятилетку (с 1999 по 2004 год) в рамках специальной стратегии в строительство в Синьцзяне было вложено 36 млрд долларов. СУАР играет ключевую роль в стратегии энергетической безопасности КНР. Через этот регион в Китай планируется протянуть все трубопроводы из Средней Азии и Ирана. В 2007 году был запущен китайско-казахский нефтепровод, связавший Атусу (в центре Казахстана) с Алашанькоу (на западе Китая). Строительство дополнительного участка этого нефтепровода позволит китайцам получить стратегический выход к Каспийскому морю. Другой важный проект: газопровод, связывающий Синьцзян с туркменскими газовыми полями, Казахстаном и Узбекистаном. Известный российский китаист Евгений Верлин, в 1990-е годы работавший первым секретарем российского посольства в Пекине, отметил в интервью «Однако», что, «поскольку СУАР находится на перекрестке энергетических маршрутов, он имеет для КНР стратегическое значение. Китай скупает активы нефтегазовых компаний стран Центральной Азии и не заинтересован в том, чтобы сепаратисты, проживающие в транзитном регионе, повторяли опыт украинских соседей России, занимающихся несанкционированным отбором энергоресурсов из трубы. Если волнения в Синьцзяне не прекратятся, китайцам придется пустить трубопроводы через Россию и Монголию, однако это неоправданно дорого и к тому же вдвое дольше по расстоянию». Следует понимать, что СУАР — это не только транзитный регион, но и крупнейшая китайская кладовая. Георазведка началась здесь лишь в последние десять лет. Тем не менее запасы нефти в Синьцзяне уже оцениваются в 20 млрд тонн, а добыча в будущем году достигнет 50 млн тонн; что втрое превышает объемы ежегодного экспорта нефти из России. Согласно данным официальной статистики, в прошлом году СУАР стал вторым по значимости регионом — производителем нефти в Китае (на его территории было добыто 14% сырой нефти). Разведанные запасы газа в Синьцзяне составляют 1,5 трлн куб. м. Для сравнения: в газовом Туркменистане этот показатель не превышает 12 трлн куб. м. СУАР обеспечивает треть китайской добычи природного газа (в прошлом году здесь удалось добыть 24 млрд кубометров). Однако ведущая энергетическая компания КНР PetroChina планирует удвоить эту цифру к 2020 году, направляя большую часть продукции в Шанхай по первому транскитайскому газопроводу, построенному в 2005 году. Помимо прочего, Синьцзян занимает первое место в Китае по добыче каменного угля, и на его территории находится 40% запасов этого сырья. Год назад геологи обнаружили в бассейне реки Или самое крупное месторождение урана в стране (10 тыс. тонн). Предварительная оценка стоимости его запасов — 40 млрд долларов. Таким образом, получается, что в последнее время Пекин не только добился бо льшего контроля над своей дальней провинцией, но и сам попал в серьезную зависимость от состояния дел в СУАР. Понимая это, противники сильного Китая надеются поднять в Урумчи новую волну недовольства. И хотя пока сложно сказать, воплотят ли они свои планы в жизнь, очевидно одно: Синьцзян надолго останется пешкой в геополитической игре великих держав.

Справка

Синьцзян-Уйгурский автономный район — СУАР (Синьцзян) — расположен на северо-западе Китая. Его общая площадь — 1,6 млн кв. км. На северо-востоке граничит с Монголией, на западе — с Россией, Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном, на юго-западе — с Афганистаном, Пакистаном и Индией. По протяженности границы (5600 км) занимает первое место в Китае. В СУАР проживает порядка 20 млн человек. 45% из них — уйгуры, 44% — ханьцы и 7% — казахи. Большинство жителей района исповедуют ислам.