Симфония в трех частях

• Уоллес Стегнер. Останется при мне / Пер. с англ. Л. Мотылева. — М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2017. — 480 с.

Перед нами проходит жизнь в ритме размеренного модерато. Его вскоре сменяет аритмичная перкуссия жестоких ударов судьбы, пока лиричное адажио, окрашенное грустными нотами неизбежных потерь, не подведет ее к финальной коде... Совершенно верно. Читать роман «Останется при мне» — все равно что слушать трехчастную симфонию.

Роман «Останется при мне» лауреата Пулитцеровской премии Уоллеса Стегнера — заключительная тринадцатая книга писателя, и тема подведения итогов, еще не расставания с жизнью, но осознания и приятия ее конечности, звучит в ней особенно пронзительно.

Главный герой Ларри Морган — писатель, разменявший шестой десяток, и его жена Салли вернулись в небольшой живописный городок Баттел-Понд, в дом своих друзей. Ларри опровергает известное утверждение о том, что нельзя возвращаться туда, где вы когда-то были счастливы. Наслаждаясь присутствием в месте, где легче всего «забыть о смертности», он неторопливо, словно смакуя, разбирает события прошлого, освящая каждый эпизод своей не зря прожитой жизни чувством благодарности. Так же неторопливо движется и само повествование — под стать темпоритму человека в преклонном возрасте: наступило время заката, стало быть, и суета не уместна. Разматывается клубок воспоминаний, и скоро выясняется, что симметрия союза Ларри и Салли Морганов выражается не только в умилительной созвучности их имен. Ни годы работы в университете Мадисона, пришедшиеся на период Великой депрессии, ни существование на нищенскую зарплату преподавателя, ни последующие, куда более драматичные испытания, всколыхнувшие их ладно организованные будни, не внесли в этот союз диссонанса. Морганы являются олицетворением идеального, едва ли не хрестоматийного брака, где он — всецело поглощен творчеством и карьерой, она — кроткая хранительница очага, а дружба с четой состоятельных Лангов становится для них чем-то вроде заслуженного вознаграждения.

Сироты из западных краев, мы прибрели в Мадисон, и Ланги приняли нас в свое многочисленное, богатое, влиятельное, надежное племя. Пара астероидов, мы случайно влетели в их упорядоченную ньютоновскую вселенную, и они притянули нас своей гравитационной силой, превратили нас в луны, вращающиеся вокруг них по орбите.

Свой путь к месту под солнцем Морганы, рано оставшиеся без родителей и средств к существованию, прокладывают с упорством каменотесов. Наследник же солидного состояния Сид Ланг и его жена Чарити находятся в гораздо более привилегированном положении. Вполне это осознавая, Ланги по доброй воле возлагают на себя миссию филантропов, а инфекция, подхваченная Салли во время их совместного похода за город и приведшая в результате к параличу, лишь укрепляет статус Чарити, словно преданной своему имени (в переводе с английского «charity» означает «благотворительность») в этой роли.

На этом первая часть стегнеровской симфонии подходит к финалу, и изложенная автором история, до этого казавшаяся пасторалью, обретает наконец большую напряженность. «Все счастливые семьи похожи друг на друга, но издалека», — невольно оспаривает аксиому Толстого автор. Что же он демонстрирует читателю, погрузившемуся было в рассматривание картины под названием «Счастливая семья Лангов»? Гармонию и благоустроенность. Если второе стало возможным благодаря внушительному наследству Сида, то гармония при ближайшем рассмотрении оказывается едва ли не ее суррогатом — следствием чрезмерных усилий Чарити.

В семье Лангов нет ярких страстей, нет здесь и очевидного конфликта. Лодка их брака не сталкивалась с лишениями и невзгодами, ее разве что слегка покачивало временами (свои позиции в университете Мадисона Сид Ланг так и не сумеет удержать). Жизнь эта развивается согласно регулярным записям склонной к маниакальному контролю Чарити. Изо дня в день, из года в год... Ее воле подчинен не только ежедневный распорядок мужа, но и его желания. Мечта Сида посвятить себя поэзии, казавшаяся прагматичной Чарити всего лишь прихотью, так и останется неосуществленной.

Он снял очки и протер. Аккуратно надел снова, зацепил за ушами и посмотрел на меня сквозь них. Выражения его глаз протирка стекол не изменила. Он сказал:

— Ты всегда считал мой брак рабством своего рода.

— Перестань.

— Считал, считал, разумеется. Я не настолько глуп, чтобы не видеть своего положения и не понимать, как оно выглядит со стороны. Моя беда в том, что с этим рабством я не могу расстаться. Ценю его превыше всего, что могло бы его заменить, включая пухленькую молодую особу.

Восхищение Лангами, которые на протяжении многих лет воплощали в представлении Ларри образец безупречного супружества, не сменяется разочарованием. В конечном счете, что такое жизнь, как не череда утраченных иллюзий? Рассеивается туман и проступает правда. К неизбежности этой мысли и подводит читателя терапевтический, но отнюдь не дидактический роман Уоллеса Стегнера. И преждевременное прощание (смертельная болезнь Чарити и является причиной визита Морганов к друзьям в Баттел-Понд) не превращается в реквием; оно лишь повод для того, чтобы обернуться назад, оглядеть прожитые годы с пониманием неотвратимости утрат и оставить при себе все самое лучшее. Таким проникновенным рондо и замыкается эта история о любви, дружбе и мудром созерцании жизни.