Ты сам во всем виноват

• Линор Горалик. Агата смотрит вверх. — М.: Лайвбук, 2017. — 48 с.

Всем известно, что Линор Горалик — израильская писательница и поэтесса, автор комиксов о Зайце ПЦ, однако далеко не все знают, что написанные Горалик произведения нужно именно слушать. Так удастся лучше понять ее замыслы. Мастер смешной и остроумной короткой прозы, она умеет видеть и слышать (и, очевидно, еще и быстро записывать) самую суть повседневной жизни, с ее весельем, нелепостью, а иногда и болью и разочарованием.

Первая книга о девочке Агате вышла в 2008 году и называлась «Агата возвращается домой». Очень точно детскую книгу об искушении бесами тогда охарактеризовала Майя Кучерская: «Линор Горалик заговорила на темы, которые в современной русской литературе практически не обсуждаются. (Исключения есть, но их ничтожно мало.) Даже лучшие из наших авторов пишут о чем угодно — о том, как и кого перемололи „нулевые“, или, наоборот, девяностые, или сталинский террор, или чеченская война. Они любуются переливами русской речи, конструируют лихие сюжеты. Сокрушаются об отсутствии исторической ответственности у наших политиков и исторической вины у народа. И молчат о личной вине».

Казалось бы, как можно сравнивать взрослые серьезные произведения с детской сказкой? Только все мы помним, что сказка — ложь, да в ней намек. Думается, если бы вышеупомянутым писателям сказки вроде «Агаты» в детстве читали, то и не умалчивали бы они об ответственности. Впрочем, как и все мы.

Но почему эта странная история все же о детях и для детей? Потому что, в отличие от взрослых, они не занимаются саморефлексией. Черное и белое в восприятии детей не может превратиться в серое, ведь дети не мыслят полутонами. И плохо, и хорошо они поступают исключительно по велению сердца, не думая о последствиях и не взвешивая все за и против. 

Между выходом первой и второй книг проходит три года, Агата — такая же огненно-рыжая и такая же «взрослая, умная и ответственная» девочка. И, несмотря на все это, она все также легко впутывается в приключения со всяческой нечистью. Кажется, после опасных игр с бесами Агата так и не поняла, что у всех наших поступков, даже совершенных из добрых побуждений (ведь благими намерениями вымощена дорога сами помните куда), есть последствия и далеко не все они приятны, а если уж быть совсем честными, то большинство из них неприятны и даже опасны. Вот и героиня — желая помочь окружающим, а вообще-то, в первую очередь, себе, и нарушив запрет родителей — попадает в беду.

От завораживающе подробных описаний встретившегося ей злодея-протагониста даже взрослому становится не по себе: внезапно при свете дня где-то в груди появляется неприятное щемящее чувство — не то страх, не то отвращение:

Что-то не так с этой фигурой, что-то, что не укладывается у Агаты в сознании: она готова поклясться, что каждый раз, когда этот человек или кто там прыжком встает с ног на голову, сверху опять оказывается... голова. Агата отползает ещё немножко и вжимается спиной в стену, отступать больше некуда, флип-флоп! — и над Агатой склоняется огромная голова, странные глаза, которые Агата уже точно где-то видела, всматриваются в неё, — вот где: у ворон, это какие-то вороньи глаза на человеческом лице — совершенно круглые, ярко-желтые, с крошечным чёрным зрачком посередине. На секунду Агате кажется, что на чёрной, прилизанной голове этого колченогого человека растут короткие острые рога — но нет, это корона, уродливая чёрная корона смотрит короткими кривыми зубьями в чёрное небо. Внезапно Агата с ужасом понимает, что этот человек с вороньими глазами вообще не колченогий: у него просто нет ног, а вместо ног... Нет, не так, вот как: он просто сделан из двух верхних половинок, этот человек.

Не менее жутким выглядит и сам он на портрете. Текст и изображения, принадлежащие Олегу Пащенко, в этой книге едины. Это не просто иллюстрации к рассказу, это общий замысел, диалог двух искусств, где одно отсылает к другому и вместе они порождают что-то новое: полыхающая синим пламенем корона, внутри которой бесчисленное количество связанных друг с другом линий — самая симметрия жизни, где все так или иначе взаимосвязано. С помощью этих картинок создается атмосфера потаенного зла, которая по настроению напоминает фильмы Линча. Зла, управляющего человеческой жизнью.

Наблюдая со стороны, кажется, очень легко самому поддаться искушению и осудить поступки Агаты: мол, я-то знаю, почему так вкрадчиво в ответ на брошенные обвинения («Это все ты!») вопрошает Король Беды: «Это все я?» И ведь не зря зовет он Агату своей королевой. Но стоит только на секунду представить, что вы сами можете оказаться на месте героини, и тут же вас будто парализует, и, как и у умной девочки, пустеет голова. И вдруг оказывается, что далеко не всегда мы, дети или взрослые, являемся хозяевами обстоятельств, даже если именно мы несем за них ответственность. В такой ситуации главное — вовремя опомниться, потому что, сильные и смелые, мы нужны не только нашим близким, но и в первую очередь самим себе.

Неожиданно внутри Агаты поднимается злость — как когда Адам и Лоренс бегают по проходу и сбивают с парт чужие тетради, но только в сто раз сильнее. «Фиг тебе», — думает Агата и чувствует, что ноги у неё больше не ватные, — «Фиг тебе», — и сердце Агаты начинает стучать быстрее, — «Фиг тебе!» — и Агата вспоминает, что Андрюше нужна сильная, и умная, и хорошая старшая сестра, а у папы часто болит голова и ему нужна помощь, а мама постоянно теряет пульт от телевизора и только Агата умеет находить его, как настоящий сыщик. «Фиг тебе!» — думает Агата и уже понимает, что надо сделать — только действовать придётся очень быстро, у неё есть всего одна секунда, Агата думает быстро-быстро, у Агаты есть План, вот сейчас, ну же!

Если в вашу жизнь, как и в мою, Горалик вошла книгой «Недетская еда», то впервые услышанная (да-да, именно услышанная, а не прочитанная, для пущего эффекта) «Агата» должна просто сбивать с ног. И если не знать, что Горалик еще и умеет смешить до колик в животе, то будет довольно сложно убедить себя, что в этом страшном и очень сложном мире есть что-то хорошее.

Серия про Агату на сайте писательницы отмечена маркером «для детей». С одной стороны, вспоминая свое детское бесстрашие, думаешь, что да, действительно, ребенок не испугается и пусть бессознательно, но найдет в этой истории что-то важное. Например, поймет, что необходимо нести ответственность за свои поступки. А с другой, как подумаешь, с какой внутренней дрожью сам сидел над этой книгой, хочется своего ребенка оградить от этого потрясения. Только нет-нет, да и услышишь краем уха позади этот «противный клейкий звук — флип-флоп». Ко встрече с бедой лучше на всякий случай быть готовым.