Сага о людях северных

Из сорока трех книг норвежского писателя Кристенсена лишь две доступны нашим соотечественникам. «Полубрат», впервые опубликованный в 2005 году, стал вторым после «Битлз» романом, переведенным на русский язык, точнее — полупереведенным. Количество страниц — сага есть сага — смягчающим обстоятельством не является.

Специалист по скандинавской литературе и переводчик Ольга Дробот — кандидат филологических наук — судя по всему, во времена учебы имела «отлично» по древнерусскому языку. И хотя действие романа охватывает период с мая 1945 года до середины 1990-х, словечки вроде «елико», «буде», «паче» («Отвел назад руку с диском елико возможно») встречаются едва ли не чаще древнескандинавских, таких как «берсерк», к которым стоило бы дать построчный комментарий.

Ответственный редактор — писатель Александр Етоев — видимо, является приверженцем разговорной, а то и просторечной лексики, которая чувствует себя не в своей тарелке, будучи помещенной в скандинавскую реальность середины XX века. Сложно представить норвежского подростка, употребляющего слова: «тишком», «разор», «за-ради», «эка», «не след», «охолонуться» и «стакнуться», например «Я все еще держу, за-ради моего брата, данное маме слово».

«Лохмушки» истершейся обивки и «Вивианова кола» не требуют даже комментариев. Видно, корректор очень хотел в отпуск, а может, все были под завязку заняты другими проектами, как это обычно случается в издательских группах. В защиту редакционного коллектива стоит отметить, что норвежская (да и вообще скандинавская) проза плохо ложится на некоторые языки. Русский, видимо, в их числе.

В одном из интервью Кристенсен называет переводчиков «дипломатами мира прозы, послами историй». Ни в коем случае не умаляю значимости этой профессии, однако хочется надеяться, что небрежность в работе с текстом не приведет к разрыву отношений с европейскими соседями. Ведь роман до последнего волоска на кудрявой голове главного героя Барнума Нильсена своеобычен и по-настоящему интересен.

Богатые деталями воспоминания героя легко переносят читателя из небольшой квартиры в Осло, где живут под одной крышей несколько поколений коренных норвежцев, на острова, куда его приглашает на лето друг Педер. Все детство терпевший жестокие насмешки сверстников и сводного брата Фреда за свой полурост и имя, необычное для здешних мест, коротышка Барнум к концу книги становится успешным киносценаристом, мужем и, можно сказать, отцом.

Благодаря Педеру, который с большим оптимизмом подсчитывает, во сколько обойдутся сочинения приятеля, Барнум является практически единицей на Берлинском кинофестивале. Для ощущения целостности не хватает вестей о Фреде. Став причиной гибели отца Барнума, сводный брат пропадает без вести. Фред отправляется на поиски семейной ценности, письма прадедушки Вильхельма, первые слова которого, кажется, и у меня все еще вертятся на языке: «Вам всем, здравствующим дома, шлю я из страны полуночного солнца любовный поклон, а иже с ним коротко пишу о том, как проходила экспедиция до сего дня, ибо я думаю, вы любопытствуете узнать, как мы живы и чем заняты посреди льда и снега...»

Роман об отношениях между полубратьями, как и письмо прадеда, рекомендуется читать в зимнее время года, в темное время суток, тогда и почувствовать мурашки на коже от ледяного ветра и морских брызг будет легче. Летом же можно использовать в качестве освежающего коктейля со льдом, но пить маленькими глотками, дабы не простыть.

Комком в горле становится бескомпромиссный — как инструкция! — пассаж о танцах: «...бал должен начинаться и заканчиваться медленными танцами. Между приемом пищи и танцами должно пройти не меньше часа. После напряженного танца самым разумным будет походить спокойно, пока не уймется сердце и не вернется цвет лица. Если вы разгорячены танцем, не подходите к окну и не стойте на сквозняке, а лучше накиньте что-то сверху, особенно если платье с вырезом...» Дальше — еще интереснее, ведь выясняется, что танцы таят в себе  опасность: «...чем дольше за полночь вы танцуете, тем больше портите удовольствие. Запомните: есть граница, роковая черта, после которой танец превращается в свою полнейшую противоположность и ничего, кроме вреда, не приносит».

Вот такой, пользуясь терминологий Педера, роман-норстерн. «Полный набор: действие, драматургия, сильные характеры, любовь, смерть, всё по списку». А чего вам еще недостает? Разве что экранизации. Но это только после того, как сценаристы поработают. Как-никак 640 страниц!