Наоми Алдерман. Сила

  • Наоми Алдерман. Сила / Пер. с англ. А. Грызуновой. — М.: Фантом Пресс, 2020. — 464 с.

Темы, поднимаемые в произведениях Наоми Алдерман — британской писательницы и обладательницы премий The Sunday Times Young Writer of the Year, Granta Best of British writer и Baileys women’s Prize, — всегда остросоциальны. Роман «Сила» не стал исключением. В феминистической антиутопии Алдерман мужчины становятся «слабым полом», а женщины пытаются освоиться в новой, доминирующей роли. Мы публикуем отрывок из истории этого перевернутого мира.

Упомянутые в наших публикациях книги можно приобрести с доставкой в независимых магазинах (ищите ближайший к вам на карте) или заказать на сайтах издательств, поддержав тем самым переживающий сейчас трудный момент книжный бизнес.

МАРГО

Кандидат надувает щеки перед зеркалом. Перекатывает голову с плеча на плечо, открывает рот во всю ширь и говорит:

— Лаааа-ла-ла-ла-лаааа.

Ловит свой взгляд — глаза карибской, океанской синевы, — слабо улыбается и подмигивает. Одними губами говорит зеркалу:

— Мы победим.

Моррисон собирает свои заметки и, стараясь не глядеть на кандидата в упор, говорит:

— Мистер Дэндон, Дэниэл, сэр, вы победите.

Кандидат улыбается:

— Я вот только что об этом подумал, Моррисон.

Моррисон скупо улыбается в ответ:

— Потому что это правда, сэр. Вы действующий губернатор. Офис уже ваш.

Кандидату на пользу считать, что имеет место некое доброе знамение, звезды правильно сошлись. Моррисон любит по возможности подбрасывать им такие вот мелочи. Потому и хорош. Эти фокусы чуточку повышают шансы, что его чувак победит другого чувака.

Другой чувак — вообще-то чувиха, почти десятью годами моложе кандидата Моррисона, твердокаменная и трезвомыслящая, и уже которую неделю предвыборной кампании они ее за это гнобят. Ну серьезно, она же в разводе, двух девчонок воспитывает, — у такой женщины разве найдется время на политику?

Кто-то раз спросил Моррисона, как он считает, политика изменилась с тех пор… ну, понятно — с тех пор, как Изменилось Все? Моррисон склонил голову набок и сказал:

— Нет, ключевые вопросы остались прежними — достойные стратегии и достойная личность, и уверяю вас, мой кандидат располагает тем и другим в избытке.

И разглагольствовал дальше, развернув беседу вспять, на безопасный огороженный маршрут по достопримечательностям, мимо горы Образование и мыса Здравоохранение, по бульвару Ценностей и долине Героя Собственной Жизни. Но в укромных тайниках сознания Моррисон себе признавался, что да, политика изменилась. Позволь он этому одинокому голосу в глубинах черепа взять под контроль речевой аппарат — чего Моррисон в жизни не допустит, соображалка-то у него есть, — но если что, этот голос посредством речевого аппарата сказал бы так: все ждут, когда что-то случится. Мы лишь притворяемся, будто дела идут по накатанной, поскольку не знаем, как еще быть.

 

Кандидаты выходят на сцену, как Траволта, с отрепетированными па, зная, что прожектор нащупает и высветит все, что мерцает, — и блестки, и пот. Она с места в карьер лупит первым вопросом — Оборона. Сыплет фактами — еще бы, она не первый год рулит этой «Полярной звездой», кандидату Моррисона хорошо бы к этому придраться, но тому ответы даются не без труда.

— Давай, — губами складывает Моррисон не понять кому: прожекторы слепят, и кандидату его не видно. — Вперед. В атаку.

Кандидат на своем ответе спотыкается — Моррисону будто заехали в живот.

Второй и третий вопросы касаются штата. Кандидат Моррисона вроде компетентен, но скучен, а это сразу смерть. К седьмому и восьмому вопросу она опять отбрасывает его на канаты, и он не отбивается, когда она говорит, что губернатор из него не выйдет — у него нет картины будущего. Моррисон уже раздумывает, может ли кандидат проиграть так безнадежно, что говно забрызгает и его, Моррисона. Впечатление такое, будто все последние месяцы он тут жрал «М&М» и чесал задницу.

К продолжительной рекламной паузе терять им больше нечего. Моррисон отводит кандидата в уборную и дает чем попудрить нос. Пробегается по основным тезисам и прибавляет:

— Все идет отлично, сэр, просто отлично, но, знаете… в агрессии ничего плохого нет.

Кандидат отвечает:

— Ну полно, полно, я ж не могу показать, что злюсь.

И тогда Моррисон хватает его, прямо цапает за плечо в этой кабинке и говорит:

— Сэр, вы хотите, чтоб эта женщина вас размазала? Подумайте про отца — чего бы хотел он? Выступайте за то, во что верил он, за Америку, которую хотел построить он. Сэр, подумайте, как поступил бы он.

Отец Дэниэла Дэндона, бизнес-громила и пограничный алкоголик, скончался полтора года назад. Трюк дешевый. Дешевые трюки нередко срабатывают.

Кандидат перекатывает плечами, как боксер, — и наступает второй раунд.

Кандидата словно подменили — Моррисон не знает, в коксе тут дело или в его подзуживаниях, и все равно сам себе говорит: «Да я просто красава».

Кандидат отбивает вопрос за вопросом. Профсоюзы? Бабах. Права меньшинств? Он вещает, точно прямой потомок отцов-основателей, и выходит, что она обороняется. Хорошо. Очень хорошо.

Но тут и Моррисон, и зрители кое-что замечают. Она сжимает и разжимает руки. Будто старается сдержаться и не… да не может этого быть. Ну никак. Ее же проверяли.

А кандидата несет. Он говорит:

— Субсидии — даже ваши собственные расчеты доказывают, что цифры абсолютно не сходятся.

В зале шум, но кандидат полагает, что это зрители одобряют его мощную атаку. И решает добить:

— Мало того, что ваша стратегия не сходится, — ее вдобавок придумали сорок лет назад.

Она блестяще прошла проверку. Не может этого быть. Но ее руки стискивают края кафедры, и она твердит:

— Ну вот, вот, вот, нельзя же, вот, вот, — словно пальцем тычет в каждое проходящее мгновение, однако все понимают, чего она пытается не допустить.

Все, кроме кандидата.

Кандидат наносит сокрушительный удар:

— Разумеется, вам не понять, каково придется обычным трудолюбивым семьям. Вы отдали своих дочерей на воспитание в учебные лагеря «Полярной звезды». Вы что, совсем не любите своих девочек?

Ну все — и ее рука тянется к нему, и костяшки касаются его ребер, и она бьет.

Так-то совсем легонечко.

Он даже не падает. Отшатывается, распахивает глаза, ахает, на шаг, другой, третий пятится и обеими руками обнимает живот.

Аудитория все поняла — и живая аудитория в студии, и народ по домам; все смотрели, и видели, и поняли, что произошло.

В студии воцаряется гробовая тишина, словно все затаили дыхание, а потом накатывают, бурлят, нарастают диссонансные шепотки, громче и громче.

Кандидат пытается добормотать свой ответ, и в тот же миг модератор объявляет перерыв, и на лице Марго гримасу возмущенной, высокомерной победной агрессии сменяет страх, что сделанного не воротишь, и нарастающий сердитый, и испуганный, и недоуменный бубнеж зрителей выплескивается могучим воем, и в ту же самую секунду мы переходим к рекламе.

Перед окончанием перерыва на рекламу Моррисон осматривает кандидата, и тот возвращается на сцену лощеным, и бесстрастным, и хладнокровным, но не слишком — может, самую чуточку потрясенным и опечаленным.

 

Кампания у них идет гладко. Марго Клири, похоже, вымоталась. Осторожничает. В последующие дни не раз извиняется, и ее команда подбрасывает ей удачный поворот темы. Я очень ответственно отношусь к актуальной политической повестке, говорит Марго Клири. Мой поступок непростителен, но я сорвалась, лишь когда Дэниэл Дэндон солгал о моих дочерях.

Дэниэл разыгрывает истового государственного мужа. Дескать, он выше этого. Бывают люди, говорит он, которые с трудом сохраняют самообладание в непростых ситуациях, и хотя он признаёт, что его цифры были ошибочны, однако есть верный способ вести себя в таких случаях и есть способ неверный, согласитесь, Кристен? Он смеется — она тоже смеется и ладонью накрывает его руку. Разумеется, говорит она, но сейчас мы должны прерваться на рекламу, а затем посмотрим, сможет ли этот корелла назвать всех президентов, начиная с Трумэна.

Судя по опросам, Клири людей в основном ужасает. Она поступила непростительно и аморально — что ж, это лишь доказывает, что думать она не умеет. Нет, им и в голову не придет за нее голосовать. В день выборов цифры многообещающи, и жена Дэниэла уже углубляется в планы по перестройке дендрария губернаторской резиденции. Только после экзитполов они начинают подозревать неладное, да и то… ну, в смысле, не могут же они просчитаться так крупно.

Ан нет, могут. Выясняется, что избиратели наврали. Проклятый электорат: добропорядочные государственные служащие им, видите ли, вечно лгут, а сами-то — лжец на лжеце и лжецом погоняет. Уверяли, что уважают трудолюбие, преданность делу и силу духа. Что оппонентке кандидата не видать их голоса с той минуты, когда она отказалась дискутировать взвешенно и здраво. Но сотнями, тысячами, десятками тысяч заходя в кабинки для голосования, они думали: «Но вот кстати — зато она сильная. Уж она им покажет».

— Это ошеломительная победа, — говорит блондинка с телеэкрана, — победа, изумившая и экспертов, и избирателей…

Моррисону неохота слушать дальше, но он не может перестать и выключить телевизор. Снова интервьюируют его кандидата — кандидат опечален тем, что избиратели этого великого штата не захотели вновь видеть его на должности губернатора, но покоряется их мудрости. Это хорошо. Не выдавай причин — что бы ни случилось, не выдавай причин. Тебя
спросят, почему ты проиграл, — не говори им ни за что, они хотят, чтоб ты ударился в самокритику. Кандидат желает своей оппонентке всяческих успехов в новой должности, будет внимательно следить за каждым ее шагом, и если она хоть на секунду позабудет об избирателях, он ей мигом напомнит.

Моррисон смотрит на экран, где Марго Клири — теперь губернатор этого великого штата — слушает овацию и говорит, что будет упорно и усердно трудиться на благо общества и признательна за представленный ей шанс. Она тоже не понимает, что здесь произошло. По-прежнему думает, будто ей надо извиняться за то, что привело ее к победе. Ошибается.

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Фантом ПрессроманНаоми АлдерманСила
Подборки:
0
0
5854
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь