Cкарлетт Томас. Орхидея съела их всех
- Cкарлетт Томас. Орхидея съела их всех / Пер. с англ. И. Филипповой. — М.: Издательство АСТ : CORPUS, 2017. — 544 с.
Новый роман Скарлетт Томас — английской писательницы, снискавшей славу одного из лучших и самых оригинальных романистов современности, — это парадоксальная семейная сага, остроумная, увлекательная, с множеством граней смысла. Это роман о секретах ботаники и о загадочной связи между растениями и людьми, о сексе, о лабиринтах человеческого сознания, о волшебных книгах, об обретении вечной свободы ценой смерти. Роковые стручки с семенами, доставшиеся героям в наследство, обещают просветление. Но кто из них отважится шагнуть за пределы жизни и смерти?
ПОХОРОНЫ
— Ну ладно, хватит о моей скучной жизни. Теперь ты расскажи о себе.
— Ну, — произносит Чарли, нахмурившись.
— Не знаю даже, с чего начать. Кому придет в голову отправиться на свидание вслепую вечером в воскресенье? Даже Сохо выглядит по-воскресному, будто весь день прошастал по дому в пижаме и ему ни до чего нет дела. Чарли смотрит на Николу, которая сидит напротив. Это чересчур модный и современный азиатский ресторан, Никола наверняка заказала столик через интернет. Музыка невыносимо громкая. На Николе шелковое платье такого темного, винного цвета, что она немного похожа на больную проказой. У нее докторская степень по математике, и теперь она стажируется в Кингс-колледже. Дома Чарли ждет новая книга об орхидеях, ее принесли в ту самую минуту, когда он выходил из квартиры (нет, почту по воскресеньям не доставляют, просто два дня назад ее по ошибке бросили в ящик к соседу — мистеру Кью Джонсону). Эх, лучше бы он остался дома — сейчас сидел бы и читал новую книгу, с чашкой эспрессо, приготовленного его прекрасной кофемашиной «Фрачино». Чарли даже чуть было не сказал Николе про книгу об орхидеях. И чуть было не сказал, что самая любопытная его черта и, честно говоря, самая важная (хотя ее, конечно, не поймешь с первого взгляда, особенно если так уж сложилось, что ты трахалась с ним с завязанными глазами), так вот, самое любопытное в нем — это то, что он любит наблюдать за дикими орхидеями, растущими в Британии. Если убрать пункт про завязанные глаза, эта фраза отлично подошла бы для первого свидания. А может, такое, наоборот, отпугивает? Повязка у нее на глазах наверняка была тоже шелковая, купила она ее, вероятнее всего, в «Либерти», и нет никаких сомнений в том, что между использованиями она стирает ее вручную. Чарли решает промолчать. Вообще, поскорее бы все это кончилось.
— Я загляну в туалет, пока ты размышляешь, — говорит Никола.
Она накидывает на плечи крошечную кофту, которая заканчивается сразу под мышками. Туфли у Николы — на высоченных каблуках. Здесь у всех женщин высоченные каблуки. Она наверняка уже была здесь — может, с бывшим парнем, а может, с однокурсниками, когда еще училась. Чарли вздыхает. Все это ему сегодня неинтересно. Он видит, как в ресторан заходит известный футболист, шутит со швейцаром и тот хлопает его по спине. Чарли берет телефон и читает сообщение от отца: тетушка Олеандра умерла. Эх, какая же... Господи, бедная Флер. Чарли отправляет ей смс. Потом еще одно — своей двоюродной сестре Брионии, спрашивает, как там они все. Начинает сочинять послание сестре, Клем, чтобы одновременно выразить соболезнования по поводу Олеандры и поздравить ее с выступлением на радио. Но задача оказывается непосильной, и он решает отложить ее на потом, а пока переключается на «Май Фитнес Пэл», вбивает туда углеводные граммы, которые неожиданно оказались в выбранной им закуске. Чарли поправляет волосы, оглядев себя на экране телефона с помощью селфи-камеры. Ему плевать, что подумает о его прическе Никола, просто он часто поправляет волосы, когда никто на него не смотрит. Они у него неплохие. Он доволен. Особенно вот эта последняя стрижка, которая...
Никола возвращается. Сквозь неопознанную ткань ее платья видны контуры трусов, врезавшихся в кожу на заднице, в остальном вполне приличной. Чарли любит задницы покрупнее, но для крупной задницы, в идеале, нужна девушка постройнее. И как это ее саму не напрягает находиться на людях в таком виде? Стринги проблему не решили бы. Чарли ненавидит стринги. Но ведь в наше время производят такое количество бесшовного белья и...
— Итак, — говорит она.
Чарли убирает телефон. Приносят горячее. Он заказал палтуса с малазийским соусом чили, в котором наверняка полно сахара (здравствуй, головная боль) и прогорклого растительного масла (здравствуй, рак). Никола ест морского черта с китайской капустой и рисом жасмин. Чарли риса не ест.
— Ну, о том, что я работаю в садах Кью, ты уже знаешь.
— Это, наверное, так здорово! И вам можно сколько угодно ходить в оранжереи и зависать там?
— Теоретически да. Но никто этого не делает.
И библиотеками тоже никто не пользуется, чтобы случайно не наткнуться на увлеченного студента-этноботаника, которому вздумается поговорить о разных видах латекса (белой жижи, выделяющейся из некоторых растений, если сделать надрез) или уточнить, у какого листа — парноперистого или непарноперистого — есть верхушечная пластинка. Чарли всегда покупает книги по ботанике в специализированном магазине «Саммерфилд», а еще на «Амазоне» или «Эйбе»1, тогда можно знать наверняка, что никто другой их не тронет, не испачкает и не попытается обсудить их с ним. Чарли сам часто чувствует себя не имеющей пары верхушечной пластинкой. Пластинкой довольно элегантной и принадлежащей очень редкому растению.
— Так чем именно ты занимаешься? Какие у тебя обязанности?
— Я занимаюсь родственными взаимоотношениями среди растений.
— Что это значит? — спрашивает она с улыбкой. — Я в растениях ничего не смыслю — только иногда слышу о них что-нибудь невнятное, когда Изи напьется и бормочет себе под нос. Рассказывает про мяту, травы и все такое. — Изи, она же доктор Изобель Стоун, — общий друг, которая и устроила им это свидание. Она — всемирно известный специалист по ясноткоцветковым: порядку двудольных растений, к которому относятся мята, полевые травы и все такое. Чарли впервые довелось поговорить с ней в чайной комнате примерно год назад, после случая с одним дилетантом и его довольно помятым гербарным экземпляром, который оказался всего-навсего Lavandula augustifolia — одним из самых обыкновенных растений в Великобритании, а может, и во всей Вселенной. Дилетант написал штук семнадцать писем о своем «таинственном экземпляре», причем послания его с каждым разом становились все более оскорбительными, а под конец он и вовсе обозвал всех сотрудников садов Кью «слепыми и умственно отсталыми ублюдками». С тех пор Чарли и Изи часто пили вместе утренний кофе и/или дневной чай. С Изи он никогда не смог бы переспать, зато представлял ее себе во время мастурбаций, если по сюжету дело происходило на работе. В четверг Изи дала ему адрес этого ресторана и номер телефона и таинственно приподняла бровь — Чарли даже подумал, что, пожалуй, он и смог бы переспать с кем-нибудь из коллег, но тут Изи уточнила, что ее подруга Никола будет ждать его по этому адресу в восемь часов вечера в воскресенье. Ситуация сложилась довольно неловкая, ведь Чарли успел сказать, что свободен, прежде чем узнал, с кем ему придется встретиться. И еще Изи упомянула, что Никола теперь постоянно говорит о нем, его «невероятном теле и прекрасных глазах» — с тех пор как увидела его на фотографии, которую Изи выложила в Фейсбук. Конечно, отчаянные льстивые женщины вроде этой готовы буквально на все. И это ее отчасти оправдывает... но, с другой стороны, все это уже как-то чересчур...
— Кхм, — откашливается Чарли и принимается объяснять. — Представь себе, что ты отправилась в джунгли и обнаружила там растение, о котором ничего не знаешь. Ты отправляешь его в Кью для идентификации. И тогда я — или кто-нибудь еще из наших — определяю, к какому семейству относится этот экземпляр и в какое отделение, следовательно, его надлежит отправить для дальнейшего опознавания. Например, если листья у него слегка мохнатые и пахнут мятой, я отправляю растение к Изи. Ну, или к кому-нибудь еще из их команды.
— То есть к вам попадают таинственные растения?
— Да, постоянно. Но в большинстве случаев мы очень быстро раскрываем их тайну.
— Это так круто! — говорит она и подливает себе вина.
— И что же такое ботаническая семья? В последний раз я изучала биологию в шестнадцать лет, когда готовилась к экзамену на аттестат зрелости. Растения для меня чересчур материальны.
— Это таксономическая категория. На ступень выше рода. Все растения делятся на царства, каждое царство подразделяется на типы, типы — на классы, а за ними идут порядок, семейство, род и вид. Ну, это если в двух словах описать структуру. Вот этот твой рис на латыни называется Oryza sativa, это его род и вид. Семейство риса — это Poaceae. Или попросту трава.
— Рис — это разновидность травы?
— Угу.
Она отхлебывает из бокала.
— А человек — это разновидность чего?
— Обезьян. Ну, человекообразных приматов. Семейство гоминидов.
— А, ну да. Точно. Я ведь знала. Это все знают. А вот эта капустная штука?
Она поднимает повыше вилку, подцепив на нее увядшие зеленые листья из своей тарелки.
Чарли хмурится.
— Ты хочешь, чтобы я идентифицировал весь твой обед?
— Нет. Извини! Я ступила. — Она смущенно улыбается. — Забудь.
— Вероятнее всего, это Brassica rapa. Китайская капуста. Из семейства Brassicaceae. Как и горчица.
— Получается, что капуста — это разновидность горчицы?
— Ну, они родственники, да. Их семейство называется капустные.
— А, то есть капуста — это разновидность капусты, — смеется она. — Ого! Класс! Ладно, следующий вопрос. Ты сам — откуда?
— Родом? Из Бата.
— О, обожаю Бат! Этот потрясающий желтый камень — как там он называется, не помню! И туманы такие романтичные! А братья и сестры у тебя есть?
Чарли не хочет говорить ей, что желтый камень из Бата называется «камень из Бата».
— У меня есть сестра. И еще двоюродная сестра, с которой мы очень близки. Ну, и еще есть две сестры по отцу, но я с ними редко вижусь, потому что...
Честно говоря, он не знает, как закончить предложение. Сгодится и так. Вместо того чтобы объяснить, почему он редко видится с сестрами, Чарли смотрит на запястья Николы. Пытается представить их связанными веревкой. Жесткой, грубой веревкой. Представляет, как из-под веревок проступает кровь. Совсем чуть-чуть. Пожалуй, даже не кровь, а так, просто намечается синяк. Два синяка. По одному на каждой руке. Чарли крепко прижимает ее связанные руки к матрасу и трахает. Или, может, она делает ему минет? Нет, все-таки он ее просто трахает. Она-то, понятное дело, согласилась бы на все это, но удивительно то, что на подобные вещи согласилось бы большинство женщин. По правде говоря, многие девушки переспали с Чарли только потому, что он предложил их связать. Ну, знаете, когда говоришь вроде бы в шутку, но все понимают, что это не вполне шутка. Но Никола, как ни крути, ему неинтересна — с веревкой, без веревки, вообще никак.
Повисает долгая пауза.
— Ух, а с тобой непросто, да? — говорит она и широко улыбается. — Не смотри на меня так серьезно. Мне хочется тебя подразнить. Как их зовут, твоих сестер?
— Клематис. Это моя родная сестра. Мы зовем ее Клем. Двоюродную сестру зовут Бриония. А сестер по отцу — Плам и Лаванда, но они еще совсем маленькие. Отец женился во второй раз, когда мать пропала без вести в научной экспедиции...
Никола никак не реагирует на слова о пропавшей без вести матери, Чарли находит это странным и рассказывает о семейной традиции давать детям — которые, возможно, с возрастом сменят знаменитую фамилию Гарднер на какую-нибудь другую, — ботанические имена. Правда, Клем, выйдя замуж за Олли, конечно, сохранила девичью фамилию. Потом Чарли рассказывает о своем прапрадедушке, Августусе Эмери Чарльзе Гарднере — знаменитом садоводе, и о прадедушке Чарльзе Эмери Августусе Гарднере, которого отправили в Индию руководить чайной плантацией, а он взял да влюбился в индианку и основал в Англии аюрведическую клинику и центр йоги, причем из всех возможных мест выбрал для этого город Сэндвич. А потом Чарли рассказал о дедушке, Августусе Эмери Чарльзе Гарднере, который...
— Не угодно ли выбрать десерт?
Никола немедленно отвлекается на официанта, и Чарли понимает, что утомил ее своими историями. Вот и хорошо. Наверное, теперь она уйдет, и дело с концом. Он съел уже достаточно всего (особенно углеводов), но, поддавшись на уговоры, соглашается разделить с Николой тарелку экзотических фруктов. Съест пару ломтиков киви или чего-нибудь такого. В ответ он настаивает на том, чтобы заказать для Николы бокал десертного вина. Ему нравится смотреть, как девушки пьют десертное вино, и он никогда не задумывался о причинах этого своего интереса, которые, возможно, встревожили бы его. Себе он берет двойной эспрессо, хотя и понятно, что дома он приготовил бы кофе куда лучше.
— И все-таки почему ты отправился на свидание вслепую? — спрашивает Никола.
Чарли пожимает плечами. Ну что ж, раз ей неинтересно слушать про его семью, она ничего не узнает о его двоюродной бабке Олеандре, которая только что умерла, а в молодости была прославленным гуру и общалась с «Битлами». И о матери Чарльза она тоже ничего не узнает —его мать не просто пропала без вести, но считается погибшей, вместе с обоими родителями Брионии и с кошмарной матерью Флер. И о стручках со смертоносными семенами, на поиски которых они отправились далеко-далеко в Тихий океан, на остров под названием, честное слово, Затерянный остров. И Никола даже не сознает, сколько потеряла, ведь это поистине увлекательная история, с кучей ботаники и всего такого. Впрочем, девушек вроде Николы интересует только число женщин, с которыми ты переспал, какая у тебя любимая группа и сколько детей ты хотел бы иметь.
— Не знаю, —отвечает он. — А ты?
— Ну, Изи вроде как пожалела меня, потому что от меня ушел парень.
— Сочувствую.
— А у тебя что случилось? В смысле... ты когда...?
— Я развелся почти десять лет назад.
— А у меня всего месяц прошел.
— Переживаешь?
Она пожимает плечами.
— Мы были вместе всего три года.
— Понятно, но я имею в виду... тебе, в смысле, ты его...?
— Любила ли я его? Да. Да, любила. А ты?
— Думаю, да, я тоже любил. Только другую, не жену.
Никола умолкает. Отпивает глоток из бокала. Облизывает палец, окунает его в солонку на столе и отправляет палец обратно в рот. Какого черта она...
— Кого же ты трахал вместо жены? Член Чарли слегка вздрагивает, когда слово «трахал» слетает с ее полных, накрашенных красной помадой губ, которые, пожалуй, можно даже назвать роскошными. Она заново подкрасила их, пока была в туалете. Чарли нравится, когда девушки заботятся о таких вещах.
— Так сразу не расскажешь.
Она вздыхает.
— Ясно.
— А ты?
— Что — я? Трахалась ли я с кем-нибудь еще?
Она снова делает едва заметный упор на слове «трахалась». И тут же ответ: еще одно небольшое шевеление.
—Да.
Она улыбается.
— Не могу тебе рассказать.
Я тебя едва знаю. Брови. Улыбка.
— Можно это исправить.
— Правда? Как?
— Выбраться на пожарную лестницу и снять с тебя трусы.
Она замирает, потрясенная, хотя на самом деле наверняка ничуть не удивлена. Смеется.
— Что??
— Думаешь, я шучу?
— Не знаю... Э-м-м... Обычно мужчины не...
— А что, если не шучу?
— Мы могли бы найти место поудобнее, чем...
— Но ведь чем неудобнее, тем острее ощущения.
— Ну... Он смотрит на дверь. На часы.
— Нет, конечно, если у тебя были другие планы...
— Сними с меня трусы, — произносит она с игривым видом, так что дело еще может обернуться шуткой.
— Ну хорошо. Итак, я стою на пожарной лестнице на жутком холоде, без трусов. А потом что?
— Потом ты заталкиваешь их себе в рот.
— Ну уж нет.
— Почему?
— Зачем мне заталкивать себе в рот трусы?
— Чтобы никого не тревожить, когда начнешь стонать от удовольствия. Или от боли.
— Это глупо. Я не могу...
— Ну, тогда просто сними их. Я расплачусь и через секунду приду.
— А вдруг ты задержишься?
— Нет.
Она слегка краснеет и встает из-за стола.
— Хорошо. Но ты смотри, приходи поскорее. Поверить не могу...
Это что, всегда так просто? Да, но только тогда, когда тебе, в общем-то, все равно.
Выйдя чуть погодя из ресторана, Чарли едет на своем зеленом «Эм-Джи» обратно в Хэкни. Дом находится рядом с Мэйр-стрит в длинном ряду викторианских громад разной степени изношенности и на разной стадии ремонта. Чарли и его бывшая жена Чарлин (вначале было так весело: «Меня зовут Чарли». — «Ну надо же, меня — тоже!», а потом одинаковые имена сильно усложнили им жизнь; супруги начали по ошибке распечатывать письма друг друга, и среди них оказалось То Самое Письмо от Брионии) разделили выручку от продажи квартиры в Хайгейте в таком необычном соотношении, что никто, кроме их адвокатов, ничего не мог понять, и суммы, доставшейся в итоге бывшему супругу, едва хватило бы на первый взнос за квартиру в Хэкни. Чарли прикинул, что, если не просить денег у отца, жить в Лондоне ему не по карману и единственный выход — это выкупить старое студенческое общежитие, привести его в порядок и сдавать там комнаты. Он взял две недели отпуска, покрасил стены и побелил потолки во всех восьми комнатах, а тем временем его товарищ с другом, у которого оказался собственный шлифовочный аппарат, за сотню фунтов отциклевали в общежитии полы. В результате Чарли живет с двумя студентами-художниками, модным блоггером и джазовым музыкантом. Есть, однако, проблема: прежний владелец дома, мистер Кью Джонсон, живущий теперь по соседству, настаивает на том, чтобы Чарли держал на всех подоконниках чеснок для отпугивания злых духов, и наведывается каждые несколько дней, желая убедиться, что чеснок по-прежнему на месте. А еще у лейбористской партии, журнала «Инвалидность», фирмы «Сага», магазина «Спин» и других учреждений остался его старый адрес, и почту, предназначенную Чарли, часто доставляют его бывшей жене. А еще досаднее то, что нередко корреспонденцию Чарли безо всякой причины приносят мистеру Кью Джонсону, хотя на конвертах всегда четко выведен номер: 56.
Когда Чарли возвращается домой, местная группа, как обычно, репетирует в подвале. Он смотрит серию «Сладкой жизни» по «Би-би-си 2», потом заваривает себе чай из свежей мяты и забирается с чашкой в постель. Надо было оставить Николу на балконе без трусов. Повеселил бы Брионию в следующие выходные. Но, в основном из уважения к Изи, он галантно вышел на лестницу, затолкал трусы Николы ей в рот и трахнул ее. К тому времени она уже едва держалась на ногах, и он успел наполовину воткнуть член ей в задницу, прежде чем она поняла, что происходит. Но и тут, опять ради Изи, он повел себя крайне тактично и благовоспитанно вынул член и воткнул его заново — на этот раз во влагалище. И он не понял, почему теперь ему пришло сообщение от Изи со словами: «Как ты мог???» Он послал ей ответ: «А поточнее?» — но она больше не написала.
1 AbeBooks.com — британский онлайн-магазин подержанных и редких книг.
войдите или зарегистрируйтесь