Джон Бойн. Абсолютист

  • «Фантом Пресс», 2013
  • Сентябрь 1919-го. Юный Тристан едет в английскую глубинку, чтобы передать связку писем Уилла, с которым он воевал на Первой Мировой. Но письма — лишь предлог для этой поездки. Его гнетет тайна, которую он уже давно носит в душе. Погружаясь в воспоминания о бессмысленной и жестокой войне, о дружбе с Уиллом, о том, как эта дружба сделала его счастливым и несчастным одновременно, Тристан пытается понять, кем же был Уилл, и кто он сам — предатель, герой или жертва.
    Джон Бойн — большой мастер, его писательский дар чрезвычайно разнообразен. Он автор щемящей книги «Мальчик в полосатой пижаме», странных и веселых детских книжек, интеллектуального фантастического романа. Его новый роман не похож на предыдущие книги. «Абсолютист» — это классический роман о страсти, героизме, одиночестве, любви и жертвенности в экстраординарных ситуациях, когда жизнь и смерть, любовь и дружба, благородство и предательство размываются, подменяя друг друга.

Я вышел из громадного каменного здания — Торпского вокзала — на неожиданно яркий днев- ной свет и обнаружил, что улица, где я собирал- ся остановиться, — Рекордер-роуд — расположе- на совсем близко. Но в пансионе, где я заранее снял комнату, меня постигло разочарование: ока- залось, что комната еще не готова.

— О боже! — воскликнула хозяйка, худая, с бледным острым лицом. Я заметил, что она слегка дрожит, несмотря на теплую погоду. И нервно заламывает руки. И еще она была вы- сокая. Такая женщина выделяется в толпе не- ожиданной гренадерской статью. — Боюсь, мис- тер Сэдлер, мы должны перед вами извиниться. Мы весь день места себе не находим. Не знаю, как вам и объяснить, что случилось.

— Я вам писал, миссис Кантуэлл, — напом- нил я, пытаясь смягчить явственное раздраже- ние в голосе. — Я написал, что буду сразу пос- ле пяти часов. А сейчас уже шесть. — И кивнул на большие напольные часы, стоящие в углу за конторкой. — Не хочу показаться навязчи- вым, но...

— Вы вовсе не навязчивы, сэр, — быстро ответила она. — Комната была бы уже давно готова, если б только не...

Ее голос оборвался, а лоб прорезали глубо- кие морщины; она прикусила губу и отвернулась; казалось, она не в силах смотреть мне в глаза.

— Понимаете, мистер Сэдлер, сегодня утром у нас вышла большая неприятность. Скажу на- чистоту. В вашей комнате. Точнее, в комнате, в которую вы должны были вселиться. Навер- ное, теперь вы не захотите. Я бы не захотела. Ума не приложу, что мне теперь с ней делать, честное слово. Мне не по карману держать ее пустой.

Она была так явно расстроена, что я пожалел ее, хотя такой оборот событий угрожал моим планам на завтра. Я уже собирался спросить, не могу ли чем-нибудь помочь, как вдруг женщина резко повернулась: у нее за спиной открылась дверь. Вошел мальчик лет семнадцати — я ре- шил, что сын хозяйки: глаза и губы у них были похожи, только цвет лица у мальчика подка- чал, его портили подростковые прыщи. Маль- чик остановился и некоторое время разглядывал меня, а потом обиженно посмотрел на мать.

— Я же тебе велел позвать меня, когда джентльмен прибудет! — Он прожег ее серди- тым взглядом.

— Дэвид, но он только сию минуту вошел, — начала оправдываться она.

— Это правда, — подтвердил я. Мне почему- то захотелось за нее заступиться.

— Так или иначе, ты меня не позвала, — не отставал мальчик. — Что ты ему тут наговорила?

— Пока вовсе ничего, — ответила мать. Со- здалось впечатление, что она расплачется, если он сейчас же не перестанет ее тиранить. Она отвернулась в сторону. — Я не знала, что ска- зать.

— Мистер Сэдлер, я приношу вам свои изви- нения. — Он глядел теперь на меня с заговорщи- ческой улыбочкой, словно намекающей, что уж мы-то с ним понимаем: в этом мире все всегда будет идти наперекосяк, если мы не отберем бразды правления у женщин и не начнем сле- дить за порядком сами. — Я надеялся сам вас встретить. Я просил мамку предупредить меня, как только вы явитесь. Кажется, мы вас раньше ждали.

— Да, — согласился я и объяснил про опоз- давший поезд. — Признаться, я очень устал и надеялся сразу пройти в свою комнату.

— Конечно, сэр

Он едва заметно сглотнул и покосился на конторку, словно все его будущее было явлено там в узорах древесных волокон: вот эта петель- ка — девушка, на которой он женится, вот дети, которые у них будут, а это — целая жизнь ссор и свар, которую они друг другу уготовят. Мать тронула мальчика за руку и что-то зашептала ему на ухо; он быстро замотал головой и шик- нул на нее.

— Случилось нечто ужасное. — Он внезапно повысил голос, так как снова обращался ко мне. — Понимаете, мы собирались вас поселить в четвер- тый номер. Но я боюсь, что теперь он не годится для постояльцев.

— Ну, я могу и в другом переночевать.

— О нет, сэр! — Он покачал головой. — К сожалению, они все заняты. Мы оставили за вами четвертый номер. Но он не готов, вот в чем беда. Вот если б вы нам дали еще немножко времени, чтоб его для вас приготовить.

Он вышел из-за конторки, и я разглядел его получше. Он был лишь на несколько лет моложе меня, но походил на ребенка, играющего во взрос- лого. На нем были мужские брюки — длиннова- тые для него, штанины подвернуты и заколоты. Рубашка, жилет и галстук вполне уместно смот- релись бы на мужчине гораздо старше. Зача- точные усы на верхней губе были специально взъерошены и всклокочены — я сперва даже не понял, усы это или просто мальчик не слишком прилежно умылся утром. Он явно пытался казать- ся старше, но столь же явными были его моло- дость и неопытность. Он не был с нами там — в этом я не сомневался.

— Дэвид Кантуэлл, — представился он нако- нец, протягивая мне руку.

— Дэвид, это неправильно. — Миссис Канту- элл покраснела. — Джентльмену лучше сегодня переночевать где-нибудь еще.

— И где же это? — напустился на нее маль- чик. Он повысил голос, всячески подчеркивая не- сообразность ее предложения: — Ты же знаешь, везде все забито. Так куда я, по-твоему, должен его послать? К Уилсону? У них мест нет! К Дем- пси? И у них нет! К Разерфорду? И у них то же самое! Мать, у нас обязательства перед джентль- меном. У нас обязательства перед мистером Сэд- лером, и мы должны их выполнить, иначе опозо- римся, а нам, кажется, и без того хватает позора! Его внезапная вспышка поразила меня. Я пред- ставил себе, каково этим двум столь разным людям уживаться в маленькой гостинице. Маль- чик и мать — одни вдвоем уже много лет (я ре- шил, что муж этой женщины трагически погиб в результате несчастного случая с молотилкой). Мальчик, конечно, был совсем маленький и отца не помнит, но все равно боготворит и до сих пор не простил мать за то, что она заставляла отца работать каждый божий час. А потом началась война, и мальчика не взяли по возрасту. Он хотел пойти добровольцем, но над ним только посмеялись. Назвали храбрым мальчуганом и ве- лели прийти снова через пару лет, когда у него вырастут волосы на груди. Если к тому времени эта чертова война не кончится. Тогда его возь- мут. И он вернулся к матери и сказал ей, что пока никуда не идет, — и презрительно заметил облегчение на ее лице.

Уже тогда я при каждом удобном случае во- ображал подобные сценарии, продираясь через спутанный подлесок обстоятельств в густом лесу своего воображения.

— Мистер Сэдлер, прошу извинить моего сы- на. — Миссис Кантуэлл наклонилась вперед и оперлась обеими ладонями о конторку. — Он очень возбудим, вы сами видите.

— Это-то тут при чем? — не сдавался Дэ- вид. — У нас обязательство.

— И мы бы хотели его выполнить, но...

Я пропустил конец ее речи, так как юный Дэвид взял меня под локоть. Его фамильярность меня удивила, и я отстранился, а он прикусил губу, нервно оглянулся и заговорил вполголоса:

— Мистер Сэдлер! Можно с вами поговорить наедине? Уверяю вас, я совсем не так желал бы вести дела в этом пансионе. Думаю, вы о нас весьма невысокого мнения. Но прошу вас, прой- дем в гостиную. Там сейчас никого нет, и...

— Хорошо, — согласился я, ставя саквояж на пол перед конторкой миссис Кантуэлл. — Мож- но я оставлю вещи тут?

Она закивала, сглотнула и стала снова зала- мывать свои несчастные руки. Кто угодно дога- дался бы, что она готова скорее принять мучи- тельную смерть, нежели продолжать беседу со мной. Я последовал за ее сыном в гостиную, частью заинтересованный, частью выбитый из колеи таким явным расстройством хозяев заве- дения. Я устал с дороги, и, кроме того, меня раздирали противоречивые чувства, вызванные теми самыми причинами, которые привели меня в Норидж. Больше всего на свете я сейчас хотел пойти к себе в номер, закрыть дверь и остаться наедине со своими мыслями.

По правде сказать, я не представлял, смогу ли выполнить намеченное на завтра. Поезда в Лон- дон отправляются каждые два часа, начиная с десяти минут седьмого утра — это четыре воз- можности покинуть город до назначенной мне встречи.

— Ужас, что за история, — начал Дэвид Кан- туэлл, слегка присвистнув сквозь зубы, когда мы вошли в гостиную и дверь за нами закрылась. — И мамка не то чтобы справляется, а, мистер Сэдлер?

— Послушайте, может быть, вы наконец объ- ясните, в чем дело. Я послал вам деньги с пись- мом, чтобы забронировать комнату.

— Конечно, сэр, послали, а как же. Я сам заре- гистрировал вашу бронь. Мы собирались посе- лить вас в четвертый номер. Это я решил. В нем тише всего. Тюфяк отчасти комковат, но сетка кровати еще хоть куда, и многие постояльцы от- мечают, что в этой постели весьма хорошо спит- ся. Я читал ваше письмо, сэр, и решил, что вы военный. Это так?

Я поколебался, потом отрывисто кивнул:

— Был. Конечно, уже нет. С тех пор как все кончилось.

У мальчика загорелись глаза.

— А вы прямо в самом пекле были? — спро- сил он.

Я чувствовал, как мое терпение истощается.

— Комната. Дадите вы мне комнату или нет?

— Понимаете, сэр, это от вас зависит. — Мой ответ его явно разочаровал.

— Как так?

— Наша прислуга, Мэри, она сейчас там, де- зинфицирует все. Она, ясное дело, заартачилась, не скрою от вас, но я напомнил ей, что над дверью этого заведения — мое имя, а не ее, так что пускай делает что велено, если хочет сохра- нить место.

— А я думал, это имя вашей матушки. —

Я решил его немного подразнить.

— Ну и мое тоже, — с негодованием ответил он, выпучив на меня глаза. — В общем, когда Мэри управится, комната будет как новенькая и даже лучше, обещаю. Мамка не хотела вам ничего говорить, но как вы есть армейский че- ловек...

— Бывший, — поправил я.

— Да, сэр. В общем, я считаю, я должен вам сказать, и чтоб вы сами решали, иначе это будет неуважение.

Я был решительно заинтригован и принялся перебирать в уме возможности. Может быть, убийство? Или самоубийство. Частный детек- тив застал блудного мужа в объятиях другой женщины. Или что-нибудь заурядное — непоту- шенная папироса подожгла содержимое корзи- ны для бумаг. Или постоялец сбежал среди ночи, не заплатив. Снова запутанные обстоятельства. Снова свалки и пустыри.

— Я буду счастлив решить сам, но только если вы...

— Он и раньше у нас останавливался, — перебил меня мальчик. Голос его окреп в ре- шимости рассказать мне всю правду, пусть не- приглядную. — Мистер Чартерс его зовут. Эд- вард Чартерс. Я всегда думал, что он очень респектабельный. Работает в банке в Лондоне, но у него мать где-то в Ипсвиче, и он время от времени ездит ее навещать и на обратном пути задерживается в Норидже на день-другой. И все- гда у нас останавливался. Никогда с ним никакой беды не было, сэр. Тихий джентльмен, ни с кем не знался. Хорошо одевался. Всегда просил чет- вертый номер, потому как это хорошая комната, а я был рад ему услужить. Это я распределяю постояльцев по комнатам, мистер Сэдлер, пото- му что мамка путается в цифрах и...

— И что этот мистер Чартерс? Он отказался освободить комнату?

Мальчик помотал головой:

— Нет, сэр.

— С ним что-то случилось? Он заболел?

— Нет, ничего такого, сэр. Понимаете, мы дали ему ключ. На случай, если он поздно вер- нется. Мы даем ключи самым благонадежным гостям. Я разрешаю. Я и вам готов дать ключ, вы же были в армии. Я сам хотел пойти, сэр, но меня не взяли, потому как...

— Прошу вас, — перебил я, — давайте все же...

— Да, сэр, простите. Только это очень некра- сивая история, вот и все. Мы ведь с вами знаем свет, правда, мистер Сэдлер? Я могу говорить откровенно?

Я пожал плечами. Наверное. Трудно судить. Если честно, я даже не очень понимал, что озна- чает это выражение.

— Дело в том, что утром у нас вышел неко- торый шум. — Мальчик понизил голос и довери- тельно склонился ко мне. — И конечно, весь дом перебудили к чертям. Простите, сэр. — Он горе- стно покачал головой. — Оказалось, что мистер Чартерс, которого мы считали тихим, добропо- рядочным джентльменом, вовсе не таков. Вчера вечером он вышел, а вернулся не один! Конечно, у нас есть правила, которые ничего подобного не допускают.

Я невольно улыбнулся. Какие строгости! Слов- но этих четырех лет и не было вовсе.

— И это все? — спросил я, вообразив себе одинокого мужчину, заботливого сына ипсвич- ской старушки. Он нашел себе спутницу на ве- чер, готовую скрасить его одиночество, — может быть, совершенно неожиданно нашел, и влечение пересилило осторожность. И вовсе незачем из-за этого поднимать такой шум.

— Нет, не то чтобы все, сэр. Понимаете... человек, которого привел мистер Чартерс, ока- зался просто-напросто воришкой. В результате мистера Чартерса обокрали, а когда он запроте- стовал, приставили ему нож к горлу, и вот тут- то поднялся шум до небес. Мамка проснулась, я проснулся, другие гости выскочили в коридор прямо как были, в ночном платье. Мы постучали ему в дверь, а когда ее открыли... — Он, кажет- ся, колебался, стоит ли продолжать. — Мы, яс- ное дело, позвали полицию. Их обоих забрали. Но мамка ужасно расстроилась. Ей кажется, что наше заведение теперь испачкано. Она поговари- вает о том, чтобы его продать, вы можете в это поверить? И уехать обратно к ее родне в запад- ные графства.

— Наверняка мистер Чартерс тоже весьма сильно расстроился, — сказал я, искренне сочув- ствуя. — Бедняга. Я понимаю, арестовали его спутницу — она угрожала физическим насили- ем, но его-то за что? Неужели за моральное падение?

— Именно, сэр. — Дэвид выпрямился в пол- ный рост и взглянул на меня с величайшим негодованием. — Это именно что глубочайшее моральное падение.

— Но ведь он не нарушил закон, насколько я понимаю. Не вижу, за что его призвали к ответу, даже если он украдкой немного погрешил про- тив нравственности.

— Мистер Сэдлер, — хладнокровно произнес Дэвид. — Я скажу вам все как есть, потому что вы, видно, меня не поняли. Мистер Чартерс при- вел вовсе не даму, а юношу.

Он кивнул мне, как один знающий свет чело- век другому. Я покраснел и отвернулся.

— Ах вот оно что, — протянул я. — Тогда понятно.

— Теперь вы видите, почему мамка так рас- строена. Если это выплывет наружу... — Он быстро взглянул на меня, словно ему вдруг при- шла в голову какая-то мысль. — Надеюсь, сэр, вы сохраните все это в тайне. Иначе мы по миру пойдем.

— А... конечно, конечно. Это... это ведь не касается никого, кроме вас.

— Но остается вопрос с комнатой, — дели- катно напомнил он. — Желаете ли вы теперь в ней остановиться? Как я уже сказал, ее сейчас тщательно чистят.

Я подумал, но не нашел доводов против.

— Честное слово, мистер Кантуэлл, меня это не беспокоит. Я очень сочувствую вашим труд- ностям и расстройству вашей матушки, но хотел бы занять эту комнату сегодня, если можно, так как мне надо где-то ночевать.

— Тогда все улажено, — бодро произнес он, открыл дверь и шагнул в коридор.

Я пошел за ним, слегка удивленный крат- костью нашей беседы. Хозяйка, по-прежнему стоявшая за конторкой, взглянула на меня и быстро перевела взгляд на сына, а потом об- ратно.

— Мистер Сэдлер вошел в наше положе- ние, — объявил мальчик. — Он желает снять этот номер, несмотря ни на что. Я пообещал, что комната будет готова через час. Надеюсь, я не ошибся?

Он говорил с матерью так, словно уже был хозяином заведения, а она — прислугой.

— Все так, Дэвид, — ответила она с явным облегчением. — Сэр, вы очень добры, если мне позволено так выразиться. Будьте любезны, за- пишитесь в книге для постояльцев.

Я склонился над книгой и аккуратно вписал в нее свое имя и адрес. Перо несколько раз брыз- нуло чернилами, пока я старался его удержать страдающей от спазмов правой рукой.

— Можете подождать в гостиной, если жела- ете, — предложил Дэвид, глядя на мой дрожа- щий указательный палец и, без сомнения, строя всякие догадки. — Или, если угодно освежиться с дороги, через несколько домов отсюда есть весьма приличный паб.

— Да, я думаю, это подойдет. — Я осто- рожно положил перо обратно на конторку, со стыдом глядя на оставленные мною кляксы. — Вы не могли бы взять на хранение мой сак- вояж?

— Конечно, сэр.

Я нагнулся, достал из саквояжа книгу, снова закрыл его, выпрямился и поглядел на часы:

— Я могу вернуться в половине восьмого?

— Комната будет готова к этому времени, сэр, — заверил Дэвид, подводя меня к двери и распахивая ее. — И еще раз примите мои извинения. Мир — странное место, а, сэр? Ни- когда не знаешь, какие выродки попадутся на пути.

— Действительно, — сказал я и вышел на свежий воздух.

На улице было ветрено, так что я поплотнее запахнул плащ и пожалел, что не взял перчатки. Но они остались в пансионе, в саквояже, под надзором миссис Кантуэлл, а я не желал даль- нейших бесед ни с матерью, ни с сыном. Вдруг я — впервые за день — вспомнил, что сегодня мне исполняется двадцать один год. К своему удивлению, я умудрился об этом начи- сто позабыть.

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Джон БойнИздательство «Фантом пресс»
Подборки:
0
0
5374
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь