Юрий Рогоза. Маленькая Лиза

Отрывок из романа

О книге Александра Бушкова «Золотой Демон»

Предисловие Лизы

Это моя книга, а не Рогозы. Честное слово! В ней все — мое и обо мне, а Рогозу я выбрала сознательно — знала, что он не упустит возможности повыпендриваться, поскандалить и, конечно же, денег заработать.

Кроме того, когда мы с ним договаривались, я всего боялась: живых ментов, призраков умерших и просто незнакомых людей. А сейчас это прошло, и я вдруг почувствовала, насколько несправедливо, что мою историю рассказывает другой человек. Как будто я просто выдумана, и на самом деле меня нет и не было.

Я есть! Я живу взаправду! Я подросла и даже немного похорошела. Ребята из нашего класса это, по-моему, заметили.

Мне очень хочется рассказать вам правду о себе. Рассказать самой, без чужих мыслей и нелепых придумок. Сейчас это уже, конечно, не получится, но редактор — очень хороший, замечательный человек — сказал, что имеет право опубликовать мое предисловие. Вот я его и написала.

С Рогозой, конечно, некрасиво получилось. Но мне его не жаль — он хитрый и, по-моему, не очень-то добрый. Я видела по-настоящему добрых людей, так что могу сравнивать. И потом, я же не претендую на его гонорар — денег у меня хватает. Так что все по-честному.

Когда будете читать книгу, постарайтесь меня понять и не считать просто жестокой бесчувственной дрянью. Ведь с вами такое тоже вполне может случиться. Никому не дано знать, как сложится жизнь дальше.

Лиза Н.

Предисловие автора

Это — моя книга. От начала и до конца! Она стоила мне нервных срывов и красных от усталости глаз. Она — строчка за строчкой — рождалась на свет душными городскими ночами под стук клавиш моего ноутбука.

Только полный кретин посчитал бы книгой куриные каракули в школьной тетради в клеточку, которую принесла мне эта маленькая мерзавка. О ее косноязычных рассказах и комментариях вообще говорить не приходится. Выстраивать из них более или менее стройную фабулу было тяжело, что здорово действовало на нервы.

Но всерьез злиться на Лизу я не могу. Это все равно, что злиться, скажем, на поцарапавшую вас кошку.

Другое дело — издатели. Эти умники решили, будто напечатать в начале МОЕЙ книги предисловие несовершеннолетней дурочки — «целесообразно с коммерческой точки зрения». Я же считаю, что с их стороны это обычное свинство и нарушение профессиональной этики!

Впрочем, удивляться не приходится. Эпоху Мастеров мы не застали, поэтому вынуждены жить во времена продюсеров. Людей, которые потребляют наш труд и талант, а все вырученные за них деньги оставляют себе. Чтобы мы не могли позволить себе спокойной сытой жизни и вскоре явились к ним с очередным шедевром, который они милостиво готовы будут приобрести за жалкие гроши.

Ну, да ладно, Бог с ними. Главное, что книга у вас в руках, книга, написанная мной.

История маленькой Лизы.

Юрий Рогоза

Мент

По-вашему, я, что же, должна была все это в деталях рассказывать усталому менту в прокуренном кабинете? Нашли идиотку! Конечно же, я отбарабанила лишь десяток стандартных фраз, и он привычно заполнил несколько граф протокола. Как положено.

Затем, скрипнув стулом, поднялся, отошел в угол, нажал кнопку тут же зашипевшего электрочайника. Я поежилась: едва только он отошел, мне показалось, будто мертвецы, притаившиеся на стене, ожили и стали медленно приближаться, словно только и ждали, когда я останусь одна в полумраке около потертого стола.

— Чай будешь? — спросил Мент из темного угла.

— А кофе нету?

Он потряс пустую жестянку, заглянул внутрь.

— Тебе на один раз хватит. Сладкий?

— Если можно. Спасибо...

От этих его слов и возни с чайником на мгновение стало уютно и хорошо, однако я тут же заставила себя собраться. «Все менты — суки, независимо от страны и ситуации», — учил меня Антибренд. А ведь я в основном жила его мудростью, потому как своей-то у меня еще не было.

Мент поставил на стол две парующие чашки — щербатые и разнокалиберные, одну придвинул мне. Пачка «со мной, и я быстро стащила еще одну сигарету. На всякий случай, поди знай, как все дальше пойдет... Мент тоже закурил, позвенел ложкой в чашке, откинулся на спинку стула и поднял на меня внимательные немигающие глаза.

«Сейчас начнется...» — с тоской подумала я, чувствуя, как по спине побежали противные мурашки. Меня еще ни разу в жизни не допрашивали, но я откуда-то знала, что это будет очень неприятно.

Однако, вместо того чтобы рявкнуть на меня, как полагается в подобных случаях, Мент осторожно, чтобы не обжечься, отхлебнул из чашки и просто спросил:

— Наверное, в Москве поначалу трудно было?

Трудно?!!

Нет, он все-таки странный, этот Мент. А может, не странный, а просто и сам однажды приехал в Москву из какой-нибудь Сызрани или Вологды и до сих пор носит в потайном кармане души ту смесь ужаса и восторга (ужаса, конечно, больше), которую пришлось тогда испытать.

Москва не удивила, не потрясла, не испугала, она... убила меня. Вернее, почти убила. Нет, даже не так — убила, но не насмерть. Пришибла, но не стала добивать, чтобы из любопытства посмотреть, шевельнусь я или начну остывать. Как будто на меня обрушился невероятных размеров телевизор, который, прежде чем раздавить в лепешку, вихрем пронес через мое маленькое сознание циклопические серые громады зданий, бескрайнее море вечно стоящих в чудовищных пробках машин — невероятное месиво из сияющих бентли, равнодушных мерседесов и ржавых жигулей, нескончаемый поток людей с хмурыми и решительными лицами профессиональных боксеров и тысячи ярких рекламных бигбордов, обещающих что-то безумное и не имеющее ни малейшего отношения к реальности.

Я не просто не видела раньше таких городов, как Москва. Я себе представить не могла, что они есть на свете! Марсиански огромный, пульсирующий огнями и звуками, равнодушно-стремительный, мусорный и позолоченный, Город казался мне величественным страшным сном, голливудской фантазией на тему Конца Света. Было вообще невозможно представить себе, что люди здесь ходят за продуктами, назначают свидания, ездят в гости, забирают детей из садиков и школ... Москва, в которой я оказалась, не имела отношения к обычной человеческой жизни. А ведь я не была тупой провинциальной дурочкой, никогда не покидавшей родного городка. Папа возил меня на экскурсии в Киев и Львов, в прошлом году наш класс на неделю ездил в Варшаву. Это были большие и красивые города, но... похожие друг на друга. Прежде всего тем, что ощущалось: они построены для того, чтобы в них жили люди. А Москва казалась мне огромным космическим танком, который хмуро и неумолимо движется по ледяной слякоти. Причем движется так давно, что его угрюмые обитатели давно забыли, куда он, собственно, движется и зачем.

Никогда прежде я не чувствовала себя такой маленькой, не маленькой даже, а крохотной и ничтожной, словно песчинка. Да я и была одинокой жалкой песчинкой, сжавшейся в комок в полумраке двухкомнатной квартиры, обставленной старой мебелью. Две недели я выходила из дому, только чтобы добежать до ближайшего «Макдональдса» (о том, чтобы наведаться в школу, и речи быть не могло!), накупить там разной еды и еще несколько дней не покидать квартиры.

Сейчас уже можно признаться: я десятки раз брала в руки теплый квадратик телефонной трубки, чтобы позвонить маме и попроситься домой. Почему я этого не сделала? Может быть, потому, что дома у меня уже не было? Не знаю. Но, во всяком случае, не из принципа. И не воспитывая силу духа. Какая там сила? И какой еще дух?! В ту первую московскую зиму мне было не до проявления подобных качеств, это я помню точно. Я чувствовала себя раздавленной, как лягушка на дачной дороге.

Сидя ночами перед компьютером (прощальным подарком дяди Аркадия) и наугад блуждая в Сети, я забрела на сайт пословиц и поговорок. О Москве их было много. Первая же заставила меня вздрогнуть, как от удара: «В Москве все найдешь, кроме родного отца и матери». Я, конечно, и сама это знала и понимала, но Городу словно не терпелось забить огромный гвоздь в гроб моего счастья. Дальше было еще страшнее: «Москва слезам не верит», «В Москве толсто звонят, да тонко едят», «Москва бьет с носка»... Жуть!

Помню, с ногами забравшись на подоконник (они в квартире были по-старинному широкими), я долго смотрела на зарево огней над Москвой. Они, эти огни, хоть и казались габаритными сигналами плывущего сквозь вечность марсианского звездолета, — единственное, что понравилось мне с первого же дня.

«Я знаю, что не найду в тебе папу и маму, Город, — подумала я тогда. — И слезам можешь не верить, плакать я не собираюсь... Вот только с носка меня не надо, а? Убьешь ведь...»

Наверное, город услышал меня. Может, не в ту зимнюю ночь, а позже, я ведь разговаривала с ним много раз. Но чудо произошло! Жуткий монолит столицы вдруг в один прекрасный день распался на просторные улицы, скверы, магазины и кафе. Машины, вздрогнув, поползли своим путем, а лица людей перестали казаться лицами боксеров. А уже затем, попозже, как это часто бывает в жизни, ужас сменился восторгом и обожанием. И сегодня (я наглая, да?) мне даже странно, что миллионы людей спокойно живут себе в совершенно других местах. Нет, серьезно, как можно жить не в Москве?!

Во всяком случае, без этого ГОРОДА не было бы меня, такой, какая я есть, не было бы моей Любви, моей Злости, моих Веры и Жизни.

И еще: я бы уж точно не сидела в полумраке убогого казенного кабинета напротив пахнущего дешевым одеколоном и оружейной смазкой Мента, который так и не отвел от меня внимательных усталых глаз.

Купить книгу на Озоне