После смерти ничего нет

Персональный покупатель (Personal shopper)

Режиссер: Оливье Ассаяс
Страна: Франция, Германия
В ролях: Кристен Стюарт, Ларс Айдингер, Сигрид Буази, Андерс Даниелсен Лье и другие
2016 

 

На экранах вот-вот перестанут показывать фильм «Персональный покупатель» — новую работу Оливье Ассайаса. Обладатель «Приза за лучшую режиссуру» в Каннах прошлого года уже во втором своем фильме помогает Кристен Стюарт избавиться от репутации актрисы подросткового фэнтези.

Молодая американка Морин Картрайт (Кристен Стюарт) живет в Париже и зарабатывает тем, что совершает покупки для обеспеченной, но слишком занятой работодательницы Киры (Нора фон Вальдштеттен). Есть у девушки и хобби, правда вынужденное и весьма своеобразное: вне работы она — медиум. Незадолго до описываемых в фильме событий Морин потеряла своего брата-близнеца Льюиса и теперь пытается поддерживать с ним связь в потустороннем мире. Также ей необходимо разобраться с призраком (возможно, все того же брата) из фамильного поместья, которое уже выставлено на продажу. От бестелесного гостя нужно если не избавиться, то хотя бы понять его природу. Неожиданно трансцендентальные практики затягиваются, призраки множатся, а фильм балансирует между хоррором, где главный ужас — это бытие с отсутствующей материальностью, и детективом с преследованием и убийством.

Контакт с призраком устанавливается довольно быстро и легко — он оставляет кресты на разных поверхностях, издает загадочные и зловещие звуки, появляется сам в эктоплазматической оболочке (которая выглядит скорее комично, нежели органично в структуре современного кино), а вот с диалогом дела обстоят сложнее. Чтобы обрести язык для общения с духом, Морин изучает оккультные картины Хильмы аф Клинт, смотрит вымышленный фильм об эзотерических практиках Виктора Гюго. И, кажется, это помогает: призрак начинает давать односложные ответы на вопросы. Но параллельно мистический собеседник осваивает и самый современный способ общения — iMessenger. В этот момент в фильме начинается саспенс: героиню охватывают невротические переживания, а зритель начинает предполагать, что автор сообщений, возможно, имеет вполне телесную природу.

На фоне тревожной ситуации асексуальная в начале фильма героиня Стюарт, лежащая обнаженной в кабинете кардиолога, тем не менее в середине киноповествования под влиянием советов-угроз анонима, надев (что строго запрещено) роскошные наряды Киры, обретает свою сексуальность. Но после кульминации в деле таинственного собеседника (умолчим о ней ради сохранения зрительского интереса) Морин возвращается к прежней призрачной жизни, в которой раньше ее парень Гэри (Тай Олвин) был лишь размытым изображением в Skype; в которой Кира, даже появившись ненадолго (лишь в одном коротком эпизоде), все равно не находит времени для общения с помощницей и лишь оставляет ей бесконечные записки; в которой ее брат погиб, сама она так же, как и он, подвержена пороку сердца, и единственный ее живой собеседник — бывшая девушка Льюиса, уже нашедшая нового парня. К концу фильма вследствие непреодолимых обстоятельств Морин больше не может работать и уезжает к парню в Оман. Но и там компьютерное изображение бойфренда не материализуется — теперь есть только голос в мобильнике. А молодая американка так и осталась одна — в кофточке телесного цвета, апеллирующей к прозрачности героини, наедине со своими сомнениями теперь уже не только в давно потерянном телесном мире, но и в мире бестелесном.

Уже второй фильм, помимо решения своих художественных задач, режиссер занимается тем, что избавляет Стюарт от «сумеречного» шлейфа и раскрывает ее подлинный драматический талант. В «Зильс-Марие» — предыдущем фильме-компаньоне, как называет его режиссер, — актриса также исполняет роль помощницы медийной персоны, и также, не производя ничего сама, постепенно теряется, исчезает. И в новом фильме после Морин сохранятся одни лишь воспоминания — в отличие от ее брата, оставившего после себя хоть что-то вещественное: он собирал шкафы.

В своем мрачном и томительном повествовании режиссер эпизод за эпизодом раскрывает перед зрителем метафору человеческого растворения в современности, где идентичность, не привязанная ни к чему материальному, размывается под гнетом виртуальности, порой, и даже чаще, анонимной.