Недалекие близкие

На российских киноэкранах — «Август» (August: Osage Country) Джона Уэллса, номинированная на множество наград экранизация одноименной пьесы Трэйси Леттса (2007), принесшей драматургу Пулитцеровскую премию.

Драма с элементами черной комедии, разыгранная блистательным актерским составом точно по партитуре, обернулась открытым уроком прикладной геометрии. Взявшись измерить площадь и периметр одного семейного круга, режиссер не только обнаружил спрятанные в нем острые углы, но и ловко разобрал на детали внутренние треугольники и квадраты. В итоге получилась история о людях, всякий из которых по-своему несчастен по одной причине: даже самые нелепые герои этого кино оказались куда мудрее собственной жизни.

Среди жанров, родов и течений мировой литературы есть те, перед которыми находится в особенном долгу кинематограф. Разумеется, в первую очередь к таковым относится современная драматургия: судьба всякой успешной пьесы после череды театральных постановок неизбежно приводит ее на киноэкран. Истории и ее автору обеспечена там исключительно добрая слава: если экранизация оказывается нехороша, под сомнение ставится лишь мастерство ее создателей, «умудрившихся, как всегда, испортить прекрасный текст», даже если в этом тексте не было изменено ни строчки, а зритель впервые узнал о его существовании, отправившись в кино.

Однако игра с чужой пьесой стоит режиссерских свеч, как никакая другая: во-первых, пьеса уже являет собой наполовину готовый сценарий, во-вторых — дает максимальную свободу в вопросах визуализации, решение которых в камерном пространстве, куда обыкновенно помещаются герои, обретает особую увлекательность. Есть и третья, более любопытная причина: события значительной части прославленных пьес XX — начала XXI столетий происходят внутри семейного круга, касаясь одновременно самой трудной и важной для большинства людей области человеческих отношений, чрезвычайно медленно реагирующей на внешние вызовы меняющегося мира.

В искусстве иллюстрации и анализа семейных драм особенно преуспели американские драматурги, обогатив тем самым и мировой кинематограф. «Любовь под вязами» Юджина О’Нила была экранизирована Делбертом Манном (Золотая пальмовая ветвь Каннского кинофестиваля), а его автобиографическая пьеса «Долгий день уходит в ночь» легла в основу черно-белой драмы Сидни Люмета. Теннесси Уильямс до сих пор известен широкому читателю прежде всего благодаря пьесе «Трамвай „Желание“» и ее экранизации авторства Элии Казана (четыре премии «Оскар»). Наконец, самым знаменитым произведением Эдварда Олби остается пьеса «Кто боится Вирджинии Вульф?», по которой снял свою дебютную ленту Майк Николс (пять премий «Оскар»). Достойное место в этом ряду занимает и Трэйси Леттс с пьесой «Август: графство Осейдж», вдохновившей на экранную версию событий телепродюсера и сценариста Джона Уэллса, для которого этот фильм стал второй полнометражной картиной.

Одним жарким днем известный некогда поэт, а ныне печальный алкоголик Беверли Уэстон (Сэм Шепард) не возвращается после прогулки домой. Его жена Вайолет (Мерил Стрип), страдающая раком ротовой полости и сидящая на нескольких видах релаксантов (отнюдь не смягчающих ее и без того крутой нрав), призывает на помощь ближайших родственников. Вскоре после приезда в оклахомский дом Уэстонов трех их дочерей — жесткой рационалистки Барбары (Джулия Робертс), бесцветной скрытницы Айви (Джулиана Николсон) и женственной дурочки Карен (Джульетт Льюис) — выясняется, что отец семейства покончил с собой. Его поступок — как, впрочем, и он сам — почти не удостоится обсуждения во время поминального обеда. Матриарх Вайолет предпочтет поговорить о присутствующих: острословной сестре (Марго Мартиндейл), ее безобидном муже (Крис Купер) и их сыне-неудачнике (Бенедикт Камбербэтч), супруге Барбары (Юэн Макгрегор), оставившем ее ради юной студентки, и своей единственной внучке (Эбигейл Бреслин), скользком женихе Карен (Малруни Дермот) и тихой индианке (Мисти Апхэм), которую Беверли нанял заниматься домом за пару дней до смерти.

Будучи перенесенной Джоном Уэллсом на киноэкран, пьеса Леттса заиграла неожиданными красками. Так, ее название «Август: графство Осейдж» из простого обозначения места действия превратилось в наглядное оправдание повышенных тонов и градусов, сопутствующих здесь всякому слову, взгляду и жесту. «...Поэтому долго смеркается. Вечер обычно отлит // в форму вокзальной площади, со статуей и т. п., // где взгляд, в котором читается „Будь ты проклят“, // прямо пропорционален отсутствующей толпе» (И. Бродский «Август», 1996) — примерно так живописует один из самых мучительных месяцев года и Уэллс: разве что вместо вокзальной площади со статуей у него выжженные степи Центрального Юга США. Здесь все перегревается, плавится и сочится от выматывающей жары, лишая даже самых уравновешенных героев всякой сдержанности, великодушия и самоиронии, которые так трудно сохранять, когда чужое неосторожное слово раздражающе липнет к разгоряченной щеке и выводит из себя скорее настоящей пощечины. Меж тем поводов для пощечин или еще более унизительных шлепков по губам найдется предостаточно: пренебрежение дочерним долгом, плоды дурного воспитания, инцест, педофилия, расизм и обыкновенная жестокость — у всех нас свои слабости.

Впрочем, нескольких дней и ночей на излете лета с лихвой хватит, чтобы каждый герой успел собраться с силами и ответить на все и за все, чем обидел ближнего, — десятью минутами или десятью годами раньше. А за теми, кто попробует затаиться, проследит Вайолет Уэстон — общая совесть и общее проклятье семьи в исполнении божественной Мерил Стрип, с некоторых пор перешагнувшей какой-то невидимый предел мастерства, за которым ей, кажется, куда интереснее играть в аллюзии, чем снова и снова перерождаться в новые, равно блистательно проработанные амплуа.

В «Августе» она с такой дьявольской точностью воссоздает образ Элизабет Тейлор в роли Марты из «Кто боится Вирджинии Вульф?», что не подчеркни героиня Стрип в начале фильма свою особую любовь к актрисе, зрителю пришлось бы не раз похолодеть от ужаса посреди жаркого «Августа».

Правда, поначалу жутковатый в своем мастерстве, оммаж прекрасно срабатывает в итоге на поддержание общей тяжелой и пыльной атмосферы «Августа»: если уж перемывать кости скелетам в чужом шкафу, то лучше в чужом парике.