0
4602
Анна Шипилова — финалистка премии «Лицей», в шорт-лист которой вошел ее дебютный сборник рассказов «Скоро Москва». По словам критика Юрия Сапрыкина, писательница «смотрит на сегодняшнюю Россию в сверхкрупном приближении — и видит не „население“ и не „глубинный народ“, а очень разных людей, объединенных разве что похожими несчастьями и общими бедами». Главный редактор издательства «Альпина.Проза» Татьяна Соловьева поговорила с Анной Шипиловой о сострадании к героям, сюжетах по мотивам подслушанных на улице разговоров, марке «высокой» литературы и чтении как способе познания мира.
— Как выстраивался цикл «Скоро Москва»? В чем для тебя смысл его названия?
— Цикл выстраивался хронологически. Первые тексты появились в 2019 году: я решила написать три рассказа о трех женщинах, которые столкнулись с насилием в своей семье — физическим или психологическим. Планировалось, что героини связаны между собой и по сюжету помогают друг другу. В этих трех рассказах — «Линия отрыва», «Пересортица» и «Рита» — я осмысляла свой опыт взросления в 2000-е в Москве. Я дала героиням выбраться, каждой по-своему, и думала, что разошлю рассказы по «толстым» журналам и закончу на этом с темой взросления, но она меня не отпустила.
Вторая часть текстов сборника написана в 2022 году, и даже когда я писала о прошлом, или будущем, то описывала настоящее. Смысл названия — это предостережение не множить насилие, иначе оно окажется у порога и постучит в дверь.
— Как бы ты определила ключевую эмоцию сборника?
— Во мне много ярости и отчаяния, а своим героям я стараюсь дать любовь и надежду, даже в самой безвыходной ситуации. Наверное, ключевая эмоция всего сборника — это любовь.
“
Я люблю своих героев, в каждом рассказе я придумываю им что-то, или кого-то, что они полюбят, — и жизнь их станет чуть легче. Даже в безвыходных ситуациях и в самое темное время я стараюсь сохранять свет.
— Как рождаются твои сюжеты и герои? Есть ли у героев прототипы?
— Основной «движок» моих историй — это социальная несправедливость, а как автор своей целью я вижу эту несправедливость показать, вывернуть наизнанку и иногда гиперболизировать. Мой сборник — о людях, которые не напишут о себе сами, я чувствую себя призванной дать им голос. Мои прототипы — это и я сама в юности, и мои подруги и друзья, и окружение: соседи, знакомые, одноклассники и их родители, одногруппники. Я выросла и всю жизнь прожила на окраине Москвы, поэтому я очень хорошо знаю не-парадную, не-туристическую «похорошевшую» Москву. Я наблюдатель и беру сюжеты из жизни, слушаю истории, разговоры на улице. Много придумываю, конечно: без большой доли фикшена история не собирается, — но в основе всегда реальная жизнь.
— Почему ты выбрала малую форму, а не роман? Какие преимущества она дает?
— Рассказы дают мне возможность «по горячим следам» написать о том, что меня волнует прямо сейчас. Это как болезнь, которая длится неделю: у тебя повышается температура, ты видишь странные сны, то спишь сутками, то не спишь вообще, — а потом дописываешь рассказ — и все проходит: ты выздоравливаешь и можешь думать о чем-то еще, кроме текста.
“
Рассказ — это спринт, где нужно выложиться на короткой дистанции, и он дает быстрый эффект: публикацию, победу в опен-коллах, попадание в финал премий.
Возможно, у меня «короткое дыхание», которого не хватает на роман, и поэтому все идеи я реализовываю в рассказах.
— Ты дисциплинированный писатель? Работаешь по плану или по вдохновению?
— Иногда к рассказу меня может подтолкнуть одна фраза, даже ее обрывок, услышанный на улице, а иногда я очень долго могу придумывать, вымучивать сюжет и героев — и в итоге все переписать или выбросить рассказ, решив, что он не получился. Кажется, спонтанные тексты удаются лучше всего, я скорее садовник, чем архитектор. Я составляю план, придумываю, что произойдет с героями, конфликт, финал, а потом мне становится скучно — я выбрасываю план, открываю новый документ, отпускаю воображение и пишу все, что мне приходит в голову.
— Ты стала финалисткой премии «Лицей». Это что-то изменило в твоем самоощущении?
— После объявления шорт-листа мне начали писать поздравления друзья и знакомые, даже те, от кого я не ожидала, что они следят за литературным процессом. Я почувствовала качественный скачок: если раньше я была участником семинара в Липках, автором «толстых» и электронных журналов, прозаиком с кинематографичным подходом, то сейчас я только финалист «Лицея» — это «звание» перекрывает абсолютно все. У меня нет иллюзий: эксперты и жюри могли выбрать абсолютно любую рукопись из двух тысяч присланных, но благодаря удаче почему-то выбрали мою. Это и большой стресс, и большая ответственность: как будто теперь ты не можешь больше писать в свое удовольствие, например, фэнтези или детективы, если надоест остросоциальная проза, — теперь нужно держать марку «высокой» литературы.
— Что автору дает писательская резиденция? Возможность заниматься только литературой, общение, среду? В Переделкине писалось легче?
— В Переделкино я приехала уже с идеей сборника, и примерно половина рассказов уже были написаны. После общения с другими резидентами, экскурсий от жителей поселка, историй о репрессированных и покончивших здесь жизнь самоубийством писателях я придумала свой «переделкинский» рассказ — «Рассказы о Володе». Он был написан за день, еще пара-тройка дней ушли на вычитку и редактуру. Это преимущество резиденции — когда тебя ничего не отвлекает, не нужно думать о быте и даже принимать решения, что ты будешь сегодня есть и куда ты пойдешь, ведь все заранее предопределено, и даже маршруты расчерчены. Это ощущение «условий материальной независимости» и витающую в воздухе предгрозовую тревогу я пыталась передать в рассказе о мальчике и дедушке-писателе.
— Как обычно строится твоя работа над рассказом? Сколько времени ты его пишешь?
— Я могу месяц ходить и думать, смотреть лекции на «Ютубе», читать статьи, искать фактуру, а потом сесть — и за сутки, с двух часов ночи одного дня до двух часов ночи другого, написать рассказ. Так я написала эко-антиутопию «Руда». А могу приехать на дачу, сесть на веранде и написать рассказ за вечер — например как «Все вернется», просто из деталей, пространства вокруг, разговоров, услышанных до этого в очереди в деревенском магазине, детских воспоминаний о дедушке, прочитанных новостей. Иногда, оказавшись в самых лучших условиях, в тишине и в одиночестве, с несколькими свободными днями впереди, я могу заскучать и начать писать, сидя посреди шумной вечеринки, в телефоне, на бегу, в толпе в метро, под дождем или стоя в очереди в магазине, в аэропорту во время объявления посадки на рейс (и чем быстрее движется очередь, тем быстрее я печатаю).
“
Самое главное для меня — это импульс. Если я знаю, о чем хочу написать, если меня что-то волнует прямо сейчас, то я напишу даже вопреки, а не благодаря.
— Что тебе дает литература? Как читателю и как писателю.
— Я много читаю с детства: я единственный ребенок в семье, родители работали и занимались своими делами — типичная история для девяностых. Бабушек рядом не было, телевизор в моей семье включали редко, поэтому я воспитана книгами. Это и возможность узнать мир, и сбежать в другую, более яркую, реальность, и безопасное приключение. Я прочитала где-то, что мозг не различает, что случилось с тобой в реальности, а что ты придумал и пережил в своем воображении, — получается, что мы все присваиваем опыт героев прочитанных книг. Мне кажется, что писатель просто обязан много читать, в том числе современную прозу — и российскую, и зарубежную. Нужно, как ученому, как врачу, всегда быть в курсе последних открытий, новых методов, приемов и технологий. Мировой опыт настолько огромный и в нем столько интересного происходит каждый день, что лишать себя этого — это как будто добровольно лишать себя зрения или осязания. Литература — это способ познания мира, и я рада быть ее частью.
— Что из прочитанного за последнее время произвело на тебя наиболее сильное впечатление?
— Из последнего — «Трилогия» Юна Фоссе. Когда он стал лауреатом Нобелевской премии, я нашла его «Трилогию» в книжном сервисе и залпом проглотила. На очереди «Септология». Мне кажется, после прочтения Фоссе я даже писать стала по-другому. Больше не боюсь длинных предложений, повторов. Может быть, напишу три повести и объединю их в роман.
Фото на обложке: из личного архива Анны Шипиловой
войдите или зарегистрируйтесь