Один из нас

  • Рубен Давид Гонсалес Гальего. Вечный гость.— СПб.: Лимбус Пресс, 2018. — 235 с.

«Лауреат Русского Букера» — это почти приговор, особенно когда признание автор получает за дебютный роман, как это произошло в 2003 году с русским писателем с испанским гражданством Рубеном Гальего, спустя пятнадцать лет тишины представившим новый текст — роман в рассказах «Вечный гость». Для Рубена Гальего, говорящего от лица людей с ограниченными возможностями, премия — не приговор, а пятнадцать лет молчания — это вовсе не тревожная пауза, ведь, по словам автора, фрагментарный формат его романов подразумевает возможность непрерывной работы над текстом. Второе произведение Гальего «Я сижу на берегу» было принято читателем с меньшим одобрением: роман, основанный на реальных событиях, оказался более художественным и композиционно выдержанным, и сейчас автор возвращается к проверенному автобиографическому жанру рискуя встретиться с новыми обвинениями в повторе и эксплуатации темы.

Автобиография — сложнейший формат для литературной оценки и составления непредвзятого мнения, а творчество Рубена Гальего — единица, которая едва ли может стать объектом критики. В центре внимания его собственные пути миграции — как физической, так и психологической, — короткие истории из прошлого и настоящего, наблюдения и размышления. Повторение? Безусловно. Эксплуатация темы? На полную мощность. И это совершенно не важно, потому что ценен сам факт существования такой литературы и такого высказывания. «Вечный гость» просто обязан выступить в роли подлинного литературного артефакта и оружия, близкого к публицистической демонстрации с вопросами «где мы живем?», «что происходит вокруг нас?», «можем ли мы сделать лучше?». Гальего неприкрыто обращается к базовым проблемам человеческой сущности, и в этом его риторика одновременно и прекрасна, и ужасна. Его фигура — фигура Другого во всех отношениях: он становится пресловутым «Вечным гостем» в несчитанном количестве стран, а его болезнь с рождения копает ров между собственным диагнозом и окружающим миром, где единственными связующими элементами оказываются бумага да способность печатать на компьютере. Места и страны в его жизни едва ли сплетаются в цельное путешествие, сменяющие друг друга локации подобны отрывистой композиции самого романа: они существуют обособленно, как и герой существует отдельно от них. Самоидентификация автора не может быть однозначной, и одно утверждение накладывается на другое: «я — еврей», «я — латиноамериканец», «я — испанец», «я — русский писатель». Ближе к концу романа Гальего развернуто отвечает на вынесенный в название одной из глав вопрос, который не первый год не дает покоя поклонникам: «Почему я не еду». Потому что это сложно, потому что не нужно, потому что те средства, которые могут быть потрачены на визит известного писателя, гораздо благоразумнее и справедливее потратить на настоящих инвалидов, оставшихся на его родине. Из этого, конечно, складывается трагикомичная формула: Рубен Гальего — всегда гость, но никогда — там, где родился.

Гальего играет с самыми трудными формами – простыми. Автор не вооружается литературной подушкой безопасности в виде интеллектуальной игры с другими писателями, не прибегает к композиционным ухищрениям и уж тем более не углубляется в стилистические эксперименты. Его пространство — собственный мир, композиция — короткие рассказы-главы, стилистический регистр — лаконичные и емкие предложения, лишенные громоздких метафор и описаний. Таким образом, с точки зрения формы текст «Вечного гостя» так же прост, как и его идея — обнажить настоящее. Потому что, пожалуй, о самом сложном говорить можно только так.

Все. Я выиграл. Я вне России, и у меня есть компьютер.

Очевидно, что автор берет на себя ответственность декламационного голоса того сообщества, которое вынужден представлять, и достойно реализует собственную функцию как социальной единицы. В своем интервью он открыто говорит: «Есть такие вещи, которые, если я не напишу про инвалидов, то напишет кто-то, во-первых, не инвалид, во-вторых, не разбирающийся в проблеме». И этот хемингуэевский завет — писать о том, в чем разбираешься лучше всего, — как нельзя лучше удовлетворяет все требования к желаемому роману о жизни инвалида: пиши честно, пиши искренне, расскажи, как оно есть. Реальность обжигает, и Рубен Гальего рассказывает читателю о самом страшном и глобальном: о конечности жизни и постоянном соседстве со смертью, о кошмарной неприспособленности современной, а в особенности — российской, действительности к жизни и комфорту человека с ограниченными возможностями. Гальего описывает, как за права и свободу инвалидов в Европе выступают здоровые люди просто потому, что им кажется пугающей несвобода другого — и через этот пример разоблачается проблема его родины, которая, увы, не смогла облегчить его жизнь.

Очень давно я решил для себя, что у меня не будет старости — ведь инвалиды не живут так долго. Трудно рассчитывать, что искалеченное тело выдержит нагрузки тела здорового. Я был неправ. Я ошибался. Еврейский хирург доказал мне мою ошибку на практике. Я дожил до пятидесяти лет, но и это еще не все. До ста двадцати, в этой стране всем желают жить до ста двадцати лет.

Если в предыдущих романах Рубена Гальего главным объектом творческого исследования был Человек, то теперь, кажется, автор выходит на новый уровень, изучая мир в его самом широком понимании. Жизнь — смерть, чужой — свой, болезнь — здоровье, творчество — бездействие, а где-то между этими страшными категориями балансирует человек — писатель. Роман, разумеется, о задокументированным настоящем: об эмиграции, о скитаниях и поиске своего места, о болезни, о быте частично парализованного человека, о любви даже — все эти акценты Гальего расставляет не с выверенной методичностью, но в парадоксальном для его положения скитальческом ритме. Социальное высказывание о жизни неизлечимо больного человека — это всегда взгляд на те вещи, которые здоровый инстинкт самосохранения очень часто предпочитает выносить за пределы осознаваемого, и происходит это иногда от понимания, что спутником разговора о действительности всегда будет разговор о конечности человека. Предчувствие смерти для автора приравнивается к жажде жизни, ведь на этом отрезке человек действительно пусть не вечный, но гость.

Дата публикации:
Категория: Рецензии
Теги: Лимбус ПрессВечный гостьРубен Давид Гонсалес ГальегоРубен Гальего
Подборки:
0
0
10366
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь